Майка повисла на сухом сучке. Я кручусь в танце. По часовой стрелке. Все быстрей и быстрей. Падаю на землю в том блаженном состоянии, когда не понимаешь, где верх и низ. И быстро погружаюсь в себя.

Вот он, новый уровень. Сверху кажется притягательным, но есть коварство. И это червоточинка особо опасна для женщин. Умение видеть энергию, напитывающую деньги, золото, все, что имеет материальное выражение ценности. И имеет эту энергию. Кажется, что ничего особенного. Тогда почему этот пакет с такой кучей условностей? Он раскрывается. Ведьма та, которая ведает. Она не может быть богатой. Только на пропитание. За все, что возьмешь себе таким способом, ответишь еще при жизни. Но можно отдать другим. Можно мужа сделать богатым. Для этого тоже есть правила.

Я прихожу в себя. Триггером к доступу матрицы Дани будет мое вращение, хотя бы мысленное. Это для вхождения в управление. Видение можно тренировать и так.

Я встаю, делаю дыхательные упражнения и набираюсь энергией леса. Дома сплю без снов.

В деревне тишина. Даже если петухи поют, все равно тишина. Внутренняя. Нет никаких раздражителей, которые мамин муж, доцент Творогов называет подпороговыми: шум машин, гул лифта, крики с улицы, разговор и ругань соседей, музыка, которую ты слушать не хочешь, лужица мочи на площадке или в подъезде, окурки под окном, припаркованные не у места автомобили. Все, что бесит человека, здесь отсутствует. И все зависит от тебя. Воду не снимут, сама принесешь, отопление не отнимут, печь натопишь. В магазине еды нет? Так животину заведешь и огород насадишь. Да и без огорода съедобных корней и зелени, грибов и ягод полно. Только не ленись.

- Выспалась? - первым делом спросила Наставница, - вставай, молока с лепешкой попьешь. Елена расстаралась.

На столе стоит крынка. Под полотенцем горка источает такой аромат, что поневоле проснешься.

- Уа! - потягиваюсь я, - как там тетя Наташа?

- Траву себе на завтрак собирает, - в нотках Веры Абрамовны чувствуется кем-то привнесенное беспокойство.

- Что-то случилось? - натягиваю я майку.

- Да так, кое-что. Лучше скажи, у тебя получилось?

- Да. Открылась, точнее, начала открываться Матрица Дани. Энергия денег и прочего, - я помахала в воздухе рукой, - сейчас не объяснить. Блага, отпущенные человеку в течение жизни.

- Почему Дани?

- Я так переиначила. Услышала слово в названии, похожее на «дхана». Но с еле уловимым «х» и смягченное на конце. Привычнее звучит «дань». Но я не ожидала, что так много всего, такие разные направления! И к ним огромное количество условий, коридоров, уровней, прямых запретов. Шаг вправо, шаг влево: расстрел на месте.

- А ты что хотела? У каждого свой запас этой энергии. И свои возможности доступа. А поскольку этот вид энергии напрямую имеет материальное отражение, то и опасность его использования велика. Я так понимаю, нельзя чье-то отнять и нельзя сверх меры дать? Только если по особому разрешению или обстоятельствам.

- На счет отнять не знаю пока. А вот взять, это да. Задумаешься десять раз, нужно ли оно с такими последствиями.

- Чего не знаешь? Помнишь смертный грех «Плата, удержанная у поденщика»?

- Сейчас кругом такой грех. Не платят никому, - пожимаю я плечами.

- Наших законов это не касается. Обстоятельства их не смягчают. Отвечать каждому придется. Расскажи, что за направления?

- Все еще не поняла. Самое простое, что можно, это увидеть места скопления этой энергии, которая воплощается в том, что имеет ценность на настоящий момент.

- Клад, что-ли?

- Смотря на что настроишься. Можно и схрон увидеть, и потерянную монету, - я наливаю молоко и ломаю лепешку.

- А сложнее?

- Потоки энергии Дани в мировом масштабе. Управление, отвод в сторону, плотины, слияния. Можно всю жизнь изучать. Самое простое из сложного, что мне может стать быстро доступным, это печать притяжения. Мало того, она определилась, как задание для меня. После первичного освоения простейших вещей придется рисовать печать. А сначала понять, чем, как и когда.

- Притяжения? И что, люди сами деньги понесут?

- Понесут, - пью я молоко и вытираю губы, - только каждое направление закрепляется отдельно.

- Миллионером будешь? - ухмыляется Вера Абрамовна.

- Мне нельзя. Только если все бросить и чахнуть над златом, как кощей. Я такой жизни не хочу. Для других добыть можно. И то, при внимательном рассмотрении, - щурюсь я на Наставницу, - а что случилось?

- У нас все нормально, - она помолчала, - видели тебя ночью.

- И что? Костер готовят? - отставила я кружку.

- Тебе все хиханьки. Сын нашей Елены, Николай, приехал. Живет в Ивановском. К матери зашел. Посидел, выпил. Беда у него. Денег задолжал много. Ночью домой пошел. Мы его отговаривали. Но он свое заладил, «мол, стеснять не хочу».

- Не дошел?

- Он вешаться пошел. С матерью попрощался, как в последний раз. Нам поклонился. Потом уже Елена обнаружила, что веревку взял, на которую корову привязывают. А через три часа вернулся.

- Передумал?

- Веревку уже привязал на сучок. А тут ты. То ли девочка, то ли привидение. Он сначала глазам не поверил. Затих под сосной. Говорит, как в волшебном сне. Да, еще час там после тебя сидел. Потом к нам пришел. Плакал и рассказывал. Ночьмыне спали. Бандиты его тиранят. Елена не знает, куда и бежать. Про тебя спрашивает.

- А что сразу я?

- Тебя определили, как странную. Видят, как ты с Натальей гимнастику делаешь.

- И что?

- И все. Это люди, смирись. Елена говорит, «если сможете помочь чем, по гроб жизни за вас молиться буду. Хочу Колю спрятать с женой и дочками. Двое у них. Пять и семь лет. Ну, если можешь чего навести на бандитов, так не откажи».

- Самое последнее дело, в таких ситуациях обращаться к ведьме. Если они меня за таковую принимают. Вон, в Борисоглебе по воскресениям службы проводят, так и пусть идет.

- Машенька, людям никогда не объяснить, кто ты или кто я. Они всегда будут считать по-своему. Но, как видишь, иногда достаточно такой мелочи, как голая девка среди сосен, чтобы человек не убил себя.

- Такой же мелочи иногда достаточно, поддержать инквизиторов, - хмурюсь я.

Про недавний пример мы вместе читали в газете. Журналист по нынешней моде не скрывал пикантных деталей и смаковал дикость ситуации: на Дальнем востоке около Владивостока живет бабушка, современным языком выражаясь мануальный терапевт. По нашим понятиям костоправ. И передается это искусство из поколения в поколение. Особые методики развития чувствительности рук, со стороны кажущиеся волшебством и чудом. И кто-то обвинил ее в колдовстве, хотя отродясь к ней за этим не обращались. Вся округа ходила лечить спины, править животы. Из других городов приезжали. Знаменитая бабушка. И бескорыстная. Тем не менее, поклепу поверили. Толпа к ней в дом ворвалась и устроила самосуд. Никаких признаков ведьмачества не нашли, а вот особо чувствительные пальцы ей переломали. Да так, что и после больницы она лечить уже не может. Нет той силы. И не хочет. Дочка ее пытается перенять, но это уже не то. Внучку надо. Конец двадцатого века, недавний СССР.

- Чего ворчишь? - улыбается Вера Александровна, - настоящую ведьму никто даже не увидит.

- Вот я на себя и злюсь. Как я не учуяла посторонний взгляд? А что, народ меня уже по внешности определяет?

- Какой ты еще ребенок! - она берет в ладони мое лицо, - учуяла, не учуяла. Если ты выступила, хоть и невольно, причиной, остановившей злое дело, то на это не твоя воля была. Поэтому ничего и не увидела. Радуйся, когда есть возможность сделать хорошее. Плохое само получится. А внешность в любом случае будет отражать внутренний мир и силу. Не скроешь.

- Да я не упрямлюсь. Пойдем.

Елена вышла встречать меня на улицу. Взгляд просящий и настороженный. В большой комнате сидит за столом Николай. Лет тридцать пять, плотный, с покрасневшим лицом. Руки в мозолях. При виде меня застеснялся и отвел глаза. Я сейчас в афганке и кроссовках. Через расстегнутый ворот видна белая майка. Волосы убраны под черную бандану.