— Борись, Антон! Вспомни, кто ты! Вспомни всё, что было важно для тебя!

Вся камера теперь дрожала, будто во время землетрясения. По стенам пробегали волны света, отражая конфликт в самом сердце коллективного разума.

— Всё рушится, — встревоженно сказал Левченко. — Телепатическая сеть становится нестабильной.

— Только не сейчас, — Елена шагнула ближе к существу. — Антон! Мы здесь, чтобы помочь тебе! Вернись к нам!

Внезапно двери в Сердце распахнулись. На пороге стояли лейтенанты высшего ранга — их глаза ярко светились янтарным светом, тела напряжены, готовые к атаке.

— Измена, — произнесли они хором. — Атака на коллективный разум.

Карманов мгновенно занял оборонительную позицию, закрывая остальных:

— Продолжайте ритуал! Я их задержу!

Лейтенанты бросились вперёд, но полковник встретил их с неожиданной для человека силой и скоростью. Годы военной подготовки, усиленные частичной интеграцией с грибницей, делали его грозным противником даже для эволюционировавших зомби.

Тем временем в центре камеры продолжалась удивительная трансформация. Аморфная масса, бывшая центральным узлом грибницы, постепенно приобретала более определённые, человекоподобные черты. Волокна, соединявшие её с системой, отсоединялись одно за другим, вызывая каскадные сбои по всей телепатической сети.

— Это работает, — прошептал Левченко, наблюдая за показаниями своего самодельного анализатора. — Коллективный контроль ослабевает. Индивидуальные сознания начинают восстанавливать автономию.

Снаружи донеслись звуки хаоса — крики, беспорядочное движение, столкновения. Весь комплекс погрузился в состояние нестабильности, отражая конфликт в его сердце.

— Слишком быстро, — встревоженно сказал профессор. — Если процесс не стабилизируется, произойдёт полный коллапс системы.

Елена посмотрела на трансформирующееся существо, в котором всё яснее проступали человеческие черты:

— Антон! Ты должен восстановить контроль! Не разрушить систему, а перестроить её!

— Я... пытаюсь, — голос был слабым, но уже определённо принадлежал одной личности, не хору. — Слишком... много связей. Слишком много... зависимых.

Святогор внезапно понял, что должен делать. Он шагнул прямо под парящее существо, подняв руки в древнем жесте благословения.

— Антон, — произнес он громко и чётко, — ты не один в этой борьбе. Все мы, все порабощённые разумы, боремся вместе с тобой. Используй нас не как топливо, а как опору!

Слова старейшины, казалось, достигли чего-то важного внутри трансформирующегося существа. Волокна грибницы, беспорядочно извивавшиеся вокруг, внезапно обрели более упорядоченный рисунок. Борьба продолжалась, но теперь в ней появился смысл, направление.

У входа Карманов отчаянно сдерживал натиск лейтенантов. Их было слишком много, и постепенно они теснили его назад, к центру камеры. Один особенно мощный удар отбросил полковника в сторону, и он упал, прижимая руку к окровавленному боку.

— Не отвлекайтесь! — крикнул он, поднимаясь на одно колено. — Сосредоточьтесь на Антоне! Я справлюсь!

Левченко бросился к своему анализатору, отчаянно корректируя настройки:

— Нужно стабилизировать процесс! На молекулярном уровне грибница всё ещё пытается восстановить коллективный контроль!

— Как? — Елена повернулась к профессору. — У нас больше нет катализатора!

— Есть другой способ, — Левченко посмотрел на неё значительно. — Синхронизация. Если разумы, сохранившие частичную автономию, синхронизируются с Антоном, они могут усилить его влияние на систему.

— Телепатическая поддержка? — догадалась Елена. — Но как...

— Община, — прервал её Святогор. — Мои люди практиковали ментальное соединение с грибницей годами. Не в подчинении, а в диалоге. Они готовы.

Не дожидаясь ответа, старейшина закрыл глаза и глубоко сосредоточился. Через мгновение стены Сердца задрожали по-новому — не хаотично, а ритмично, словно в такт биению сердца.

Снаружи, в общине, десятки людей одновременно прекратили свои обычные дела и замерли, погрузившись в глубокую медитацию. Их разумы, давно практиковавшие особую форму взаимодействия с грибницей, теперь объединились в направленной поддержке одного конкретного сознания внутри коллективного разума.

В Сердце эффект был немедленным. Пульсация стен усилилась, приобрела гармоничный ритм. Трансформирующееся существо в центре камеры издало протяжный звук — не крик боли, но вздох облегчения.

— Я чувствую их, — произнес голос, теперь гораздо более похожий на человеческий. — Они... помогают мне найти путь.

Человеческие черты проступали всё отчётливее в облике парящего существа. Уже можно было различить лицо, руки, торс. Волокна грибницы, всё ещё соединённые с ним, теперь не выглядели как паразитические отростки, высасывающие жизнь, но скорее как поддерживающие связи, соединяющие, а не поглощающие.

Но битва ещё не была выиграна. Лейтенанты прорвали оборону Карманова, и теперь нескольким из них удалось проникнуть в глубину камеры. Их глаза пылали янтарным огнём фанатичной преданности коллективному разуму.

— Процесс не должен быть прерван, — прохрипел самый крупный из них, направляясь к Святогору. — Интеграция необратима.

Елена встала между старейшиной и приближающимся зомби:

— Нет! Ты не понимаешь! Мы не разрушаем систему, мы спасаем её! И тебя вместе с ней!

Лейтенант на мгновение замедлился, будто слова достигли какой-то части его сознания, всё ещё сохранившей индивидуальность. Но затем янтарное сияние в его глазах усилилось, и он продолжил наступление.

В этот критический момент раздался новый голос — чистый, сильный, командный:

— ОСТАНОВИТЕСЬ!

Этот приказ, исходящий от трансформирующегося существа в центре камеры, пронёсся не только по помещению, но и по всей телепатической сети.

Лейтенанты застыли на месте. Их глаза потеряли янтарный оттенок, став на мгновение пустыми, а затем... человеческими. Растерянными, испуганными, но осознающими.

В центре камеры парила фигура, теперь определённо антропоморфная. Высокий рост, мускулистое тело, покрытое странной бронёй из хитиновых пластин и металлических вставок. Лицо сохраняло нечеловеческие черты, но было узнаваемым — Антон Соколов, эволюционировавший, трансформированный, но всё же... он сам.

— Елена, — произнёс он, глядя на неё. — Святогор. Профессор. Полковник. Вы... вернули меня.

— Антон? — Елена шагнула ближе, всматриваясь в его лицо. — Это действительно ты?

— Я, — он слабо улыбнулся. — Или, по крайней мере, то, что от меня осталось. Смешанное с... многим другим.