— Что-то ещё, научный директор? — спросил он уже другим, более формальным тоном.

— Нет, профессор, — громко сказала Елена для возможных наблюдателей. — Продолжайте работу согласно протоколу.

Она покинула лабораторию с тяжёлым сердцем, но твёрдой решимостью. План был опасен, почти безнадёжен, но это был единственный шанс спасти Антона и всех остальных от полного растворения в коллективном сознании грибницы.

В тот вечер на окраине владений колонии загорелись огни особого ритуала общины "Возрождённой Руси". Для наблюдателей это был просто очередной религиозный праздник архаичного культа, терпимого ради поддержания видимости свободы. Но в действительности, среди песнопений и танцев вокруг костра, зарождался план сопротивления, который мог либо спасти человечество, либо окончательно уничтожить его.

Мрачный октябрьский дождь монотонно барабанил по стеклянной крыше Сердца — центрального узла грибницы. Существо, некогда бывшее Антоном, парило в питательном растворе, окружённое пульсирующими волокнами, которые соединяли его сознание с миллионами других.

Внезапно по его телу пробежала судорога. Глаза, обычно излучающие ровный янтарный свет, на мгновение вспыхнули ярче, затем потускнели. Волокна грибницы вокруг задрожали, реагируя на внутренний конфликт.

— Я... всё ещё здесь, — прошептал голос, звучащий уже почти не как человеческий. — Где-то... глубоко. Тону... но не исчезаю.

Голос внутри коллективного сознания становился всё слабее, но продолжал бороться. Где-то глубоко в недрах грибницы, в лабиринте миллионов переплетённых разумов, последние осколки личности Антона цеплялись за свою идентичность, отказываясь полностью раствориться в общем потоке.

Елена торопливо двигалась по коридорам научного сектора, избегая камер наблюдения и патрулей лейтенантов. За прошедшие две недели она собрала почти все компоненты для нейрохимического катализатора. Оставался последний, самый редкий ингредиент — экстракт мутировавших клеток мозга "Альфы", не полностью интегрированного в коллективную систему.

Образец хранился в специальном хранилище под усиленной охраной. Доступ имели только высшие чины колонии и... она сама, как научный директор. Но любое нестандартное использование образца немедленно регистрировалось системой и передавалось в Сердце.

Подойдя к дверям хранилища, Елена приложила ладонь к сканеру.

— Научный директор Елена, — произнесла она. — Плановая проверка стабильности образцов серии Альфа.

Система просканировала не только её отпечатки и голос, но и телепатический узор мозга — своеобразный идентификатор, который невозможно подделать.

— Доступ разрешён, — отозвался механический голос. — Регистрация: проверка стабильности, протокол А-17.

Двери бесшумно раздвинулись. Внутри хранилища в криогенных камерах находились десятки образцов — от простейших фрагментов грибницы до сложных органических структур, полученных от различных форм эволюционировавших существ.

Елена быстро нашла нужный контейнер — небольшую капсулу с маркировкой "Альфа-05, частичная интеграция, аномальная телепатическая активность". Именно этот образец, взятый у одного из первых эволюционировавших зомби, проявлявшего необычную устойчивость к коллективному контролю, был ключевым компонентом для катализатора.

Она аккуратно извлекла минимальное количество — достаточно для эксперимента, но не настолько много, чтобы вызвать немедленную тревогу в системе.

"Протокол А-17 подразумевает только визуальную инспекцию, без извлечения образцов," — напомнил механический голос.

Елена замерла. Система оказалась более внимательной, чем она предполагала.

— Модификация протокола, — быстро ответила она. — Профессор Левченко запросил микроскопический анализ структуры для сравнительного исследования. Все данные будут внесены в общую базу.

Последовала пауза. Елена затаила дыхание — если система запросит подтверждение у Сердца, всё будет кончено.

— Модификация зарегистрирована, — наконец ответил голос. — Требуется последующий отчёт о результатах анализа в течение 48 часов.

— Разумеется, — Елена старалась говорить ровно, скрывая облегчение.

Покинув хранилище, она направилась не в свою лабораторию, а в старый, давно заброшенный отсек комплекса. Здесь, в бывшей котельной, они с профессором Левченко оборудовали тайную микролабораторию, скрытую от систем наблюдения грибницы.

Профессор ждал её, нервно постукивая пальцами по столу. Его глаза, обычно с янтарным оттенком, сейчас были почти нормальными — в этом помещении постоянно работали самодельные блокираторы телепатического поля, позволяющие сохранять относительную ясность мышления.

— Вы достали его? — спросил он, как только Елена вошла.

Она молча протянула ему капсулу с образцом.

— Превосходно, — профессор просиял. — Это ключевой компонент. С ним катализатор будет готов через... — он сверился с расчётами, — примерно шесть часов.

— У нас есть столько времени? — Елена нервно оглянулась на дверь.

— Должно быть, — Левченко начал подготавливать оборудование. — Святогор сообщил, что община начала ритуал Осеннего Обновления. Он продлится до рассвета и отвлечёт внимание наблюдателей.

Елена кивнула. Религиозные обряды общины "Возрождённой Руси" были одним из немногих проявлений автономии, которые грибница всё ещё допускала — отчасти из-за их полезности как культурного эксперимента, отчасти из-за первоначального уважения Антона к Святогору и его последователям.

— А что с доступом к Сердцу? — спросила она, помогая профессору настраивать центрифугу.

— Наш друг из военного сектора всё организовал, — ответил Левченко. — Полковник Карманов всё ещё сохраняет определённую... гибкость мышления. Система воспринимает его как полностью лояльного, но на самом деле его интеграция никогда не была полной.

— Это опасно, — нахмурилась Елена. — Если грибница заподозрит неладное...

— У нас нет выбора, — профессор включил синтезатор. — К тому же, его военный опыт и доступ к системам безопасности незаменимы.

Они работали в тишине, нарушаемой только гудением приборов. Наконец Левченко отступил от стола, на котором стоял небольшой контейнер с мутновато-голубой жидкостью.

— Готово, — выдохнул он. — Нейрохимический катализатор "Возрождение". Если мои расчёты верны, он временно изменит баланс телепатического поля грибницы, ослабив контроль центрального узла над периферией.

— Насколько временно? — уточнила Елена.

— Трудно сказать точно, — профессор потёр переносицу. — Часы, возможно сутки. В лучшем случае эффект может стать постоянным, если за это время первоначальная личность Антона сумеет восстановить контроль и перестроить систему изнутри.