- Дык… тогда, может, я прямо сейчас и приступлю? – осторожно уточнил Степан, – Прямо и начну сыскные действия?

- Не нужно торопиться, – прищурилась Василиса, – В тронном зале сейчас суматоха: кровь замывают, останки собирают, да сортируют, от кого рука, от кого ребро. Дракона оттуда утащили за двор, кровь у него, похоже, ядовитая. Но стражу около туши я поставила. Сейчас ты всё одно, ничего подробно не увидишь! А с утра, когда солнце встанет, хоть обсмотрись! Ну, и гости дорогие из дворца уже разошлись. Если вызывать кого для опроса, то лучше назавтра назначить. Я ж говорю: припозднился ты, Степан!

Рыжий только руками развёл. Мол, не было такой царской воли, чтобы ему сапоги-скороходы выдать. А так бы он – у-у-ух!!

Василиса поняла правильно. Хлопнула в ладоши и, словно волшебством, явились две служанки, одна чернявенькая, другая со светлыми, весёлыми кудряшками. И до того эти служанки были стройными да ладными, что у Степана дух перехватило.

- Отведите моего почётного гостя в лучшую комнату! – распорядилась Василиса, – Да вот, хоть в ту, которая для царя Дениса Гордеевича предназначалась! И все его пожелания – исполнять! Все, какие он выскажет, и какие даже промолчит. Иди, Степан, отдыхай. А там, хошь карт-бланш, хошь другая какая карта… дама к примеру… или червовая, сердечная… или пиковая, роковая красотка… выбирай сам, Степан!

- Сюда, Степан Русланович, – жарко шепнула беленькая, показывая рыжему поворот и, словно случайно, прижимаясь всем телом к его боку.

- А потом сюда! – ревниво парировала чёрненькая, и нежно тронув Степана за запястье, тут же просунула свой локоток под его руку. И тоже прижалась, – Тут рядом совсем…

Голос её был чуть погрубее, чем у беленькой, с хрипотцой, но будоражил кровь не меньше!

А рыжий, открыв рот, рассматривал переходы дворца. Потому что такого видеть ему ещё не доводилось. Явно, остатки праздника, которые, впопыхах, забыли убрать. Разве что, факелов поубавилось, и чудеса творились в полутьме, но от этого не менее поразительные!

Вот, к примеру, из угла вылетают целой гирляндой шарики, очень похожие на мыльные пузыри, только разноцветные, и лопаются с хрустальным звоном, оставляя после себя облачко золотистой пыли. А может, это и в самом деле золотая пыль, только собирай в мешок, и разбогатеешь?..

Вон тянется между стеной и потолком лиана, которая растёт прямо на глазах, и из этой лианы там и сям проклёвываются диковинные цветы и фрукты, а уж запах-то, запах!..

А вот, прямо на стене, нарисована смешная картинка: весёлые, розовые поросята пляшут задорный танец. И даже волк не выдержал, и пляшет вместе с ними! Вот только… только они и в самом деле, лихо отплясывают, хоть и нарисованные! И музыка из стены слышна. Степан даже приостановился и потрогал рукой стену, не мерещится ли? Нет, обычная, шершавая стена. Обычные краски, которыми нарисованы поросята. Но, пляшут! А тот, до которого дотронулся Степан, хитренько захихикал, ровно от щекотки… Чудные дела творятся в волшебном дворце! Одно слово – чародейство!

- Ну что ты застыл, Стёпушка?.. – присунулась слева беленькая, прижимаясь всем телом.

- Мы же ждём! – жарко поведала чёрненькая.

- А нельзя ли… – Степан с ужасом почувствовал, как моментально пересохло в горле и откашлялся, – Кхм!.. А нельзя ли мимо тронного зала пройти? Хоть глазком взглянуть…

- Тебе, Стёпушка, всё можно! – томно проворковала беленькая, подстраиваясь под другую руку, – Всё, что пожелаешь – можно!

- И не только желания! – не смолчала чёрненькая, прижимаясь ещё плотнее, – И капризы, и прихоти, и всё что хочешь!

- Тогда… хочу! – сглотнул Степан, – Хочу пройти мимо тронного зала! И взглянуть, что там творится!

- Твои желания – это наши желания! – выдохнула беленькая и так повела бедром, да прямо по Степановой ладони, что бедняга вздрогнул.

- Даже не просто желания! – уточнила чёрненькая, – Твои желания – это наши мечты! фантазии! грёзы!

- Предвкушение! – мурлыкнула беленькая.

И прижалась, совсем уж откровенно.

- Твои желания – наша прелесть! – объяснила чёрненькая.

- А… кхм! кхм!.. А как вас зовут-то хоть? – попытался перевести разговор Степан.

- Нас зовут Страсть и Нежность! – шепнула ему в ухо беленькая.

- Горячность и Возбуждение!– не отстала чёрненькая.

- Влечение и Ласка! – упрямо возразила беленькая.

- Пылкость и Блаженство!– заверила чёрненькая.

- Трепет и Нега!

- Жар и Вожделение!

- Упоение и Наслаждение!

- Влечение и Сладострастие!

- Томление и Искушение!

- Чувственность и Обаяние!

- Хватит! Хватит намёков!.. откровенных… – чуть не взвыл Степан и хрипло задышал, – Лучше настоящие имена свои скажите!

- А как сам назовёшь, Стёпушка! – мягко улыбнулась беленькая.

- Как назовёшь, такие имена у нас и будут! – подтвердила чёрненькая.

- А как вас мамка назвала? – коварно уточнил рыжий, постепенно успокаиваясь.

Девушки переглянулись.

- Меня Жанетт, – ласково, но всё же, несколько неохотно, ответила беленькая.

- А меня Луиза, – призналась чёрненькая.

- Редкие имена в наших краях! – засомневался Степан.

- Так мы и не местные! – положила голову на плечо Степану беленькая.

- Издалека мы! – пояснила чёрненькая.

- Ага!.. А, вот… впрочем, сейчас мне интереснее про тронный зал. Скоро ли?

- Считай, пришли уже, – заверила Жанетт, – Вон за тем поворотом…

Она не обманула. Сразу за поворотом, рыжий увидел развороченные обломки двери в тронный зал и пятна крови на противоположной стене. Много пятен. Очень много пятен, даже не пятен, а целых ошмётков и потёков крови. И почувствовал, как боязливо притихли обе его спутницы. Сам-то Степан к виду крови и трупов был привычен, повидал за свою жизнь немало, а вот девушки оробели. И, похоже, было отчего. Когда Степан заглянул внутрь, даже он оторопел. Много чего повидал в жизни, но вот такого…

Пол, стены, и даже потолок были буквально залиты кровью. Около дюжины девушек замывали пол мыльным раствором и натирали щётками. А посреди тронного зала стояли несколько тазиков, в которые они складывали внутренности, попавшиеся им в процессе мытья. Доверху наполненных тазиков… Ох, не одно тело здесь было разорвано в клочья! Ох, не одно! Сами тела, похоже, уже унесли, а вот внутренности собрать было затруднительно. Что смогли, попихали в трупы, а мелкие фрагменты, да обрывки плоти, сейчас и приходилось собирать девушкам. Теперь уже и не понять, от какого трупа нитки кишок да обломки костей. Вот их в общий тазик и складывали.

Сам тронный зал… разгром! полный разгром! Обожжённые обломки того, что ещё недавно было троном и столами, обугленные скатерти и занавески, оборванные украшения стен, обрушенная часть стены, откуда ввалился дракон… Сейчас там трудились плотники и каменщики, стараясь заделать дыру. Только один угол в тронном зале оставался относительно нетронутым. Там стоял высокий, важный, слегка полноватый человек, в роскошном одеянии, опираясь локтем на странную конструкцию и, нахмурясь, наблюдал за процессом ремонта и уборки.

- Это кто же таков? – тихо, чуть не шёпотом, спросил Степан у беленькой, кивая на человека.

- Ик!.. – ответила Жанетт, округлив глаза и бледнея, – Ик!

- Понятно… – Степан перевёл взгляд на чёрненькую.

Но и Луиза выглядела не лучше, старательно зажимая рот обеими руками.

- Ясно… – вздохнул рыжий, – Ну, тогда пошли…

Но человек, так заинтересовавший Степана, уже сам их заметил. И нахмурился ещё больше.

- Кто такие?! – грозно прохрипел он, – Почему здесь?!

- Э-э-э… начал Степан, подыскивая подходящие слова.

- Ик! Сюр ордре де ля дам! Ик! – слабо выговорила беленькая.

- Же конфирм… – прохрипела чёрненькая и опять, поскорее закрыла рот ладошками.

Человек посопел, но отвернулся. По всей видимости, его вполне устроил непонятный ответ девушек.

- Живее, живее! – поторопил он уборщиц, – Госпожа приказала, чтобы к утру тронный зал был в том же виде, что и до разрушения! А мне тут ещё магичить и магичить! Живее, лентяйки!