— Можем ли мы что-то сделать?

Нарайн внимательно изучал хаотичные энергетические потоки вокруг Заррена:

— Возможно. Но будет не так, как с женщиной. Слишком много сущностей, слишком глубокая интеграция. И некоторые из них… не хотят освобождения. Они жаждут контроля.

Он сделал паузу:

— Если мы вмешаемся, человеческая часть почти наверняка погибнет. Но мы можем освободить те сущности, которые ещё не полностью поглощены злом этого эксперимента.

Малик кивнул:

— Сделаем это. Даже если человек не выживет, его страдания закончатся, а невиновные сущности получат шанс на восстановление.

Владыки подошли к Заррену с двух сторон и одновременно коснулись его дрожащего тела. Их изумрудная энергия окружила его коконом, проникая сквозь слои искажённой материи, разделяя и сортируя переплетённые сущности.

Процесс был сложным и деликатным — не просто разделение, как с женщиной-воином, а тщательная хирургия, в ходе которой сотни мельчайших связей должны были быть идентифицированы и либо сохранены, либо разорваны.

Постепенно из тела Заррена начали отделяться различные сущности — некоторые представляли собой лишь смутные очертания, другие имели более определённую форму. Они поднимались в воздух и либо растворялись, возвращаясь в перекрёсток, либо рассеивались окончательно, если были слишком повреждены для восстановления.

Когда процесс завершился, на земле лежало тело Заррена — или то, что от него осталось. Хрупкая оболочка, почти полностью лишённая жизненной энергии, с лицом, на котором застыло выражение странного умиротворения.

— Он уходит, — тихо сказал Нарайн. — Но, по крайней мере, уходит свободным от тех сущностей, которые были насильно внедрены в него.

Малик кивнул:

— И те существа перекрёстка, которые можно было спасти, теперь свободны.

Они стояли молча, наблюдая, как последние искры жизни покидают тело Заррена. В этот момент раздался громкий звук рога, и со стен раздались крики:

— Владыки! Основной отряд отступает! Они уходят!

Малик и Нарайн быстро поднялись на стену и увидели, что оставшиеся всадники Западного Конклава действительно покидают территорию храма, двигаясь с той же механической согласованностью, что и раньше, но теперь в обратном направлении.

— Они были связаны с Зарреном, — предположил Нарайн. — Его смерть нарушила контроль, и теперь они выполняют заложенный протокол отступления.

Лурия Безмолвная поднялась к ним, её обычно невозмутимое лицо выражало тревогу:

— Владыки, мы понесли потери. Трое учеников серьёзно ранены, один… не выжил.

Малик закрыл глаза на мгновение, его лицо выражало глубокую скорбь:

— Кто?

— Молодой Терин, — ответила Лурия. — Он прикрыл собой двух других учеников, когда один из нападавших использовал какое-то взрывное заклинание.

— Храбрый юноша, — произнёс Нарайн. — Он будет должным образом почтён.

Малик кивнул:

— Позаботьтесь о раненых. Используйте кристаллы шэдоумита из Западного Хранилища для ускорения исцеления. И подготовьте всё необходимое для церемонии проводов души Терина.

Он посмотрел на удаляющийся отряд:

— Они вернутся к своей хозяйке с известием о провале миссии. И Верховная Проводница Валерия поймёт, что её «протоколы» и модифицированные воины не являются ответом на угрозу, которую мы представляем для старого порядка.

— Она усилит другие линии защиты, — заметил Нарайн. — Возможно, привлечёт союзников из других Конклавов.

— Несомненно, — согласился Малик. — Но сегодняшние события также покажут им истинный масштаб изменений. Два Владыки, действующие вместе, гораздо сильнее, чем они ожидали.

Внизу во дворе слуги храма заботились о женщине, освобождённой из принудительного слияния с существом перекрёстка. Она была дезориентирована и слаба, но жива — возможно, единственный положительный результат этой короткой, но жестокой схватки.

Малик посмотрел на неё с задумчивым выражением:

— Когда она придёт в себя, нужно будет поговорить с ней. Узнать больше о методах Западного Конклава, о том, как они проводят свои эксперименты с интеграцией сущностей.

— Если она сможет говорить об этом, — заметил Нарайн. — Такой опыт оставляет глубокие психические шрамы.

— Мы поможем ей исцелиться, — твёрдо сказал Малик. — Как и всем жертвам искажённой системы Проводников.

Он повернулся к горизонту, где последние всадники Западного Конклава исчезали в горном проходе:

— Но сперва мы должны позаботиться о наших раненых и почтить память погибшего. А затем продолжим подготовку к путешествию на север.

— К Фростхейму, — кивнул Нарайн. — К нашей сестре.

Малик посмотрел на Лурию:

— Собери совет. Нам нужно обсудить изменения в планах. После сегодняшнего становится ясно, что Конклавы не будут просто наблюдать за нашими действиями. Они активно готовятся к противостоянию.

— Будет сделано, Владыка, — кивнула Лурия и удалилась.

Братья остались на стене, глядя на горы, окружающие храм. Закатное солнце окрашивало их вершины в золото и пурпур, создавая почти умиротворяющее зрелище, контрастирующее с напряжением прошедших событий.

— Жаль, что пришлось демонстрировать воинские навыки в таких обстоятельствах, — негромко сказал Нарайн. — Этот «танец клинков» должен был остаться в прошлом.

— И останется, — ответил Малик. — Когда истинный баланс будет восстановлен. Когда все Владыки будут освобождены, а Ключи Подчинения преобразованы в Мосты между мирами.

Он положил руку на плечо брата:

— Сегодня мы потеряли ученика, но многое приобрели. Мы увидели тактику противника, проверили свои силы в прямом столкновении, освободили несколько плененных сущностей.

— И показали, что два Владыки сильнее, чем лучшие воины Западного Конклава, — добавил Нарайн.

— Да, — кивнул Малик. — А когда нас будет трое…

Он не закончил фразу, но его намерение было ясно. Освобождение Владычицы Лазурных Вод ещё больше изменит баланс сил, ещё больше приблизит их к окончательной цели — полному преображению старого порядка.

Танец клинков завершился, но настоящая битва только начиналась.

* * *

Серебристая луна поднялась над храмом Семи Пересечений, заливая своим мягким светом внутренний двор, где проходила церемония проводов души погибшего ученика. Терин, юноша едва достигший двадцати лет, лежал на погребальном ложе, окружённый кристаллами шэдоумита, чьё пурпурное сияние смешивалось с лунным светом, создавая почти нереальную атмосферу.