* * *

Следующие две недели слились в непрерывный поток боли, знаний и тщательно выверенного притворства. Каждое утро Малик проходил через очередной этап физической подготовки — руническую маркировку, энергетические инъекции, ритуальные очищения.

Магистр Каэлус работал с методичной жестокостью, нанося на тело Малика сложные рунические схемы специальными иглами и чернилами, смешанными с шэдоумитом и его собственной кровью. Каждый символ впивался в плоть, словно живое существо, проникая глубже кожи, меняя структуру тела на клеточном уровне.

Вэрин присутствовала на каждой процедуре, наблюдая, делая заметки, иногда вмешиваясь, чтобы скорректировать работу Каэлуса. Через их связь Малик чувствовал её возбуждение, растущий научный азарт, смешанный с предвкушением.

Днём, когда боль немного утихала, он изучал тексты, которые Вэрин постоянно дополняла новыми. От базовых знаний о ритуале он перешёл к более сложным аспектам — энергетическим структурам, динамике потоков силы, взаимодействию между сосудом и Проводниками.

Вечером Вэрин проверяла его знания, задавая вопросы, требуя объяснений, тестируя его понимание. Она была довольна его прогрессом, его кажущейся преданностью, его готовностью терпеть боль и поглощать знания.

Маска покорности, которую надел Малик, работала безупречно. Он не просто изображал смирение и веру — он активно развивал этот образ, добавляя штрихи религиозного рвения, мистического трепета перед силами перекрёстка, желания служить высшей цели.

Проводники, навещавшие Вэрин для проверки прогресса, были впечатлены. Особенно Мираж Пламени, которая лично провела несколько тестов, проверяя реакцию Малика на различные типы демонической энергии.

— Он идеален, — сказала она Вэрин после одного из таких тестов. — Лучший сосуд, с которым я когда-либо работала. Его тело принимает энергию без сопротивления, его разум открыт и восприимчив, его дух… подчинён.

Малик стоял рядом, опустив глаза, полностью воплощая образ покорного, преобразованного существа. Внутренне он наблюдал за Проводниками, запоминал их методы, изучал их слабости.

Только Лурия Безмолвная сохраняла некоторую настороженность. Во время своего единственного визита она долго смотрела на Малика своими перламутровыми глазами без зрачков, словно пытаясь проникнуть за барьеры, которые он выстроил.

— Он слишком идеален, — сказала она Вэрин, когда думала, что Малик не слышит. — Слишком хорошо адаптируется. Это… необычно.

— Но разве это не то, чего мы хотели? — возразила Вэрин. — Идеальный сосуд для ритуала?

— Именно это меня и беспокоит, — тихо ответила Лурия. — В моём опыте, когда что-то кажется идеальным, обычно есть подвох.

После этого визита Вэрин усилила наблюдение, проводя дополнительные тесты, проверяя ментальные барьеры Малика, его эмоциональные реакции. Но он был готов к этому усилению внимания и совершенствовал свою маску, делая её всё более непроницаемой.

Через связь, установленную Разделителем Сущностей, он посылал Вэрин именно то, что она хотела видеть — смесь страха, благоговения, подчинения и растущей привязанности к ней как к создателю его новой сущности.

Одновременно с этим Малик использовал ту же связь, чтобы осторожно, по крупицам, извлекать из её сознания информацию, которую она не доверяла книгам или прямым объяснениям. Тонкости ритуала, личные секреты Проводников, истинные цели Круга — всё это он собирал, как драгоценные камни, формируя полную картину предстоящего события.

В редкие моменты одиночества, когда он был уверен, что никто не наблюдает, Малик проверял свои растущие способности. С каждой процедурой, с каждой инъекцией эссенции его сила увеличивалась. Он мог теперь видеть энергетические потоки не только внутри поместья, но и за его пределами. Мог чувствовать присутствие существ перекрёстка, наблюдающих за этим миром через тонкие барьеры реальности.

А главное — он начал вспоминать. Не размытые образы и полузабытые ощущения, а конкретные знания, структурированные воспоминания о том, кем он был до пленения, до потери памяти. Имена, лица, места, события — всё постепенно возвращалось, складываясь в мозаику его истинной личности.

И с каждым новым воспоминанием росла его холодная, расчётливая ярость. Теперь он знал не только то, что Проводники делали с его народом в теории — он помнил конкретные преступления, конкретные имена, конкретные ритуалы порабощения и эксплуатации.

_Скоро_, — шептал внутренний голос, уже не отделённый от его основного сознания, а слившийся с ним в единое целое. — _Скоро мы отомстим за всё. За каждую каплю крови, за каждую украденную жизнь, за каждый момент униженного существования._

Но внешне Малик оставался образцом покорности и смирения. Когда Вэрин представляла его другим Проводникам, он опускал глаза в знак почтения. Когда ему задавали вопросы о его состоянии, он отвечал с благоговейным трепетом неофита. Когда его проверяли на преданность, он проходил каждый тест, демонстрируя идеальную лояльность и открытость.

За две недели до ритуала Круг собрался для финальной проверки готовности сосуда. Все семь Проводников высшего ранга присутствовали в Зале Сумерек, расположившись вокруг центрального алтаря, на котором лежал Малик, полностью обнажённый, с телом, покрытым сложными руническими символами.

— Сосуд готов физически, — доложил Каэлус, указывая на определённые символы. — Каналы сформированы, энергетическая структура стабильна, клеточная трансформация прошла успешно.

— Ментальное состояние также соответствует требованиям, — добавила Вэрин. — Полное принятие роли, открытость для трансформации, отсутствие сопротивления.

— Отсутствие воли, — поправил её Этерий Безликий. — Именно это нам и нужно. Пустой сосуд, готовый принять Квинтэссенцию.

Малик лежал неподвижно, с закрытыми глазами, словно в трансе. Но его сознание было полностью активно, записывая каждое слово, каждую деталь.

— Что ж, приступим к финальной проверке, — сказала Лурия Безмолвная, подходя ближе.

Семь Проводников встали по кругу вокруг алтаря, соединив руки над телом Малика. Воздух в зале сгустился, словно наполнившись невидимым туманом, а руны на теле Малика начали светиться тусклым пурпурным светом.

— Sanguinem et spiritum, — начала Лурия древний ритуал проверки. — Carnem et animam. Aperire, revelare, testare.

Остальные Проводники подхватили заклинание, и их голоса слились в единый гармоничный звук, резонирующий с энергетическими линиями поместья.

Малик почувствовал, как чужая воля проникает в его сознание, исследуя, ища сопротивление, скрытые мысли, тайные планы. Это было гораздо глубже и сильнее, чем связь с Вэрин — коллективное сознание семи мастеров пыталось вскрыть его разум как сейф.

Он был готов к этому. Слои ложных мыслей и эмоций, тщательно выстроенные за недели притворства, служили идеальной защитой. За ними лежали более глубокие слои — страх, боль, смирение, все человеческие эмоции, которые Проводники ожидали найти в существе его положения.