Последний город сдался без боя, сам встав заслоном даже в самых потайных местах, не давая выхода жрицам и аристократам.

Жрицы потеряли свои чёрные души, а аристократы, бежавшие от похода, как от чумы, теперь пытались выторговать себе свободу у стены тихой ярости, закованной в доспехи из тварей Подземья.

— Молю, пожалуйста, мой род даст вам что угодно! Ур’ширазал даст столько денег, что хватит на три жизни вперёд, но выпустите меня и моих дочерей! — голубоглазый дроу, что было большой редкостью, пытался выторговать что-то у двух стражей, которые, казалось, вовсе не слушали его лепет.

Инкуб подошёл к его камере абсолютно тихо — тонкая щель не давала сколько-нибудь приличного обзора.

Парой жестов он перекинулся с воинами, и те показали: слева мужчины, справа женщины, все в оковах для магов.

Жестом он приказал открыть дверь.

— Благодарю, благодарю вас, мой род не заб…

— Ой, — дьявольская улыбка инкуба похоронила слова дроу.

— Нет, нет, нет, прошу! Пощады! Я, Дэр’морт, никогда не якшался с Ллос! Мой род на семь колен в опале у проклятых жриц!

— Папочка на этого есть? — кивнул инкуб одному из стражей.

— Папочка? — опешил тот.

— Кто такой, что в активах, отношение к религиозному вопросу, — пояснил Люпин.

— Никак нет, писчий пока не успел собрать всё, но могу заверить: этот аристократ из слабого рода, наполовину вырезанного десять лет назад культом. В основной линии рода остались он и две его дочери, Аманита и Валанита, что сидят в заточении по камерам.

— Имя?

— Моё? — не понял дроу.

— Да.

— Вы нарекли меня Дерзерт! — стукнул под сердцем фанатик.

— Точно. Под шлемом не признал. В ветераны подходишь.

— Слава повелителю!

Инкуб от такого был в прострации, будто собрал под началом паладинов. Обычно аристократок уже давно изнасиловала бы солдатня, а затем запытала на дыбе — не обязательно в таком порядке, но судьба их была бы одинакова. А тут — образцовая дисциплина. Удивительно!

— Прикройте дверку, надо переговорить.

В замке зашуршали ключи.

— Ну что ж… Пой, птица.

— Я…

— Учти, мне интересны в первую очередь твои навыки. Аристократом ты быть перестал.

— Я Дэр’морт, глава рода Морт, что живёт в Ур’ширазале и служит граду под землёй дипломатами и хранителями многих тайн. Обучен магии до магистра.

— Хм… То есть, если бы мне, допустим, понадобился человек для донесения важных посланий смешанному населению дроу и эльфов, как думаешь, справился бы?

— Боюсь, моя внешность вызовет отвращение и у первых, и у вторых. Голубые глаза у дроу считаются слабостью, а дроу для эльфов — нечто между дьяволом и бешеной псиной, — с неуловимой ноткой сарказма отметил аристократ.

— Кто-то говорил, что ты будешь работать лично? Предложение — как руководителю такой структуры.

— Если взять моих дочерей в помощницы, проблем не будет.

— Занятно. Считай, ты сохранил жизнь и честь своих дочурок. Хотя насчёт последнего… Не ручаюсь, — улыбнулся инкуб, стуча в дверь.

Из всех пленников полезными оказались лишь немногие: пара волшебников достаточного уровня, что могли бы преподавать при храме, да пара девиц, ставших наложницами Люпина за невинность и приятные черты внешности. Инкуб начал понимать, чем его так привлекает невинность: девушки дрожат, осознавая, что их ждёт, и этот страх с безысходностью так приятно насыщают его суть эмоциями…

Остальные стали рабами. Аристократок, скорее всего, ждёт судьба наложниц для особо везучих и отличившихся воинов, а аристократов продадут как учёных рабов. Такие нужны, хоть и опасны, но крайне полезны.

Разобравшись с пленниками, инкуб принялся творить. Его не отпускали мысли о ритуалах, проведённых над Ариэль и Равен. Он разложил вокруг себя 666 колец и вгрызся в каждое своей сутью. Что-то резануло по его сущности, магия критически упала, но он смог!

Его артефакты — физическое воплощение лярв, выгрызающих кусочек души смертного для канала, связывающего инкуба с фанатиком.

Шесть колец получились особенно сильными, шестьдесят — чуть слабее, а шестьсот — вполовину от первых шести. Но усиление физических сил — не главная их способность. Каждый воин после смерти цеплял душу к домену Люпина, что давало возможность воскрешения.

Забавно, что каждое кольцо было частью демона, а значит, при утрате тела воина его можно втянуть в свой домен.

На самого инкуба кольца, очевидно, не действовали, но на смертных — вполне. Эльфы и дроу идеально подходили для таких артефактов из-за склонности их тел к магии, а другие расы разумных могли использовать их лишь при наличии магического дара.

Каждое кольцо, независимо от прежней отделки, теперь представляло собой хаотичное переплавление металла с переливами невозможных цветов.

Взяв сундучок, инкуб собрал всё и направился в штаб.

Там как раз находились шесть капитанов. Удивительно, но трое были эльфами, трое — дроу, и ни одной склоки на расовой почве.

Как только инкуб вошёл, жаркое обсуждение приостановилось. Каждый козырнул, но затем беседа продолжилась в более спокойной манере.

— Прошу приостановить обсуждение, господа. Сейчас для вас есть небольшое объявление и дары.

Командоры переглянулись и повиновались. Их лица были смутно знакомы инкубу.

— Эларис, прошу, подойди и прими мой дар.

Русый эльф дикарского вида, измождённый долгим заточением, подошёл к инкубу, взял протянутое кольцо и без сомнений надел его.

Кольцо вспыхнуло и растворилось в плоти воина, оставив несколько шрамов, обозначающих его присутствие.

— Снять можешь так же, как надел.

Капитан попробовал снять. Непривычный к таким артефактам, он слегка напрягся. Ещё одна вспышка — и кольцо обрело физическую форму, легко сойдя с пальца.

Поигравшись с новой игрушкой, он оставил её на руке. Инкуб почувствовал, как из его домена улетучилось немного магии — незаметно, учитывая его переполненность магической энергией. Но если умножить это на десять тысяч, станет неприятно, так что такие артефакты лучше выдавать только офицерам.

— Амарин, прошу, твой дар.

— Благодарю вас, повелитель.

Этот эльф, всё ещё бледноватый и жилистый после заточения, был здесь за ум, а не за крепость черепа или мышц.