Вернувшись в комнату, он направился к окну что бы закрыть поток холодного воздуха, остудившего воздух.

Внезапно ему закрыли глаза

— Кто?~~~— с заговорческими интонациями промурлыкал нежный женский голос над его ушком.

— Хм...— инкуб отвёл руки назад, схватил ягодицы эльфийки и резко прижал её тело к своей спине.— Одна прекрасная Леди!

— Ха-ха-ха!— мягкий тихий смех был ему ответом.— Верно.

Дальше разговоров не было, лишь сладкие поцелуи, жаркие объятия и в общем все то же, что инкуб вытворял в прошлый раз но дольше и больше. Так через несколько часов они сделали перерыв.

— Говоришь тебе нужна моя кровь?— хитрый прищур на лице инкуба увидел бы даже слепой.

— Ну... Да. Хотя магия иллюзий у меня теперь стала получаться уже намного лучше. Поэтому если тебе не хочется, то и не нужно, в общем.— смущённо подвергала ушками женщина.

— У меня как раз есть зелье восстановления, так что всё нормально.

Инкуб долго думал, стоит ли давать ей свою кровь или это слишком рискованно, но прочитав первый томик о чародействе понял, что такая добровольная передача была не магии в чистом виде, а частички сущности. Проведя параллели, и поспрашивав дракона о даре драконьей крови он выяснил и ещё один момент. Этот ритуал зависит от существа дающего суть, по сути он пробивает тонкий канал в душу и строит частичку магической структуры подобной своей. Изменения, возможные от инкуба крайне предсказуемы, единение с тенями, увеличение похоти и внезапное влечение к женщинам, даже если дар дан чистейшему содомиту. Возможно с его соединением с планом удовольствий ещё добавится изменение глаз и увеличение привлекательности Ариэль, но... Это разве минусы? Фиолетовый красивый цвет.

Аккуратно вскрыв вену он во тьме ночи наполнил фиал своей кровью, залечил порещ и, взяв жидкость в рот, поцеловал Ариэль переливая жидкость в неё, смешивая её слюну с экстрактом чистой похоти и экстаза.

Струйки его крови стекающей из рта эльфийки вспыхнули нежным розовым и пурпурным, а сама она в мгновение активации упала на спину в прилие экстаза и начала тихо молить его на все лада о том, что бы её взяли ещё раз.

Инкуб не спешил, он чёрт л на её теле остаток поводка, куда более прочного чем в случае с Миратиэль и куда более подлого, его новая рабыня не просто не сможет слезть с иглы служения ему, она не сможет даже задуматься и захотеть иного. Дочертив кровью ритуальную формулу он вошёл в Ариэль и начал насыщать пространство чистой энергией похоти с плана удовольствий, у него было её недостаточно, но с затратами он конвертировал её из украденной силы. С каждым толчком его таза эльфийка билась в экстазе, её душа теряла каплю за каплей с каждым мгновением. Что-то глубоко иррациональное начал подниматься из Ариэль, страх смерти попытавшись подняться из груди криком был заткнут возгласом экстаза. Инкуб принял уже свой облик, хоть он и не сильно отличался от Гэлиона, но тонкие мембранные крылья с глифами от которых болела голова и разумного захлестывала похоть это то, что вряд-ли можно было объяснить драконьей кровью.

Наконец противоестественный акт был завершён. Ариэль с пустующим взглядом смотрела на инкуба и в её глазах не было страха и ужаса, лишь похоть, жажда удовольствий и вводящий в безумство хохот темного бога в мыслях.

Глава восьмая. Падение.

Во сне Алинаэль оказалась в сырой темнице, где тусклый свет люминесцентной плесени отбрасывал длинные тени на каменные стены. Она обнаружила себя в клетке, окружённой холодными железными прутьями. Вокруг царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь эхом капающей воды.

Через прутья она заметила Гэлиона, сидящего в соседней клетке. Его вид был измученным и усталым, он сидел, осунувшись, опустив голову и вжавшись в прутья спиной, полный горечи и одиночества. Алинаэль чувствовала, как её сердце сжимается от сострадания, и у неё возникло непреодолимое желание помочь ему.

Она протянула руки через холодные прутья, стараясь согреть его через холодный металл, что разделял их. Её прикосновение мягко коснулось его плеча, и Гэлион поднял голову и обернулся, его фиолетовые потускневшие глаза встретили её взгляд. В этот момент слезы наполнили глаза Алинаэль, а горечь сжала сердце.

Алинаэль начала говорить с нежностью и уверенностью, делясь с ним словами утешения и ободрения. Она шептала ему, что даже в самых тёмных местах можно найти свет и надежду, если есть кто-то, кто готов поддержать и разделить бремя. Её слова, как нежный шёпот, пробуждали в Гэлионе искру надежды и насыщали его глаза красками жизни.

Постепенно атмосфера в подземелье начинала меняться. Тусклый свет становился теплее, а холодные стены больше не казались такими угнетающими, растворяясь в нави. Алинаэль и Гэлион смотрели друг другу в глаза, и в этом взгляде зарождалось нечто большее, чем просто понимание. Его взгляд разжёг в ней что-то глубоко возбуждающее, пробудил чувство, которое заставляло её сердце биться быстрее, но что было закопано ею саморучно глубоко в душе. Она ощущала, как по телу пробегал лёгкий трепет, её дыхание становилось более частым и глубоким. Невидимая сила притягивала их друг к другу, и, поддавшись этому мгновению, они наклонились ближе.

Когда их губы встретились, это был словно взрыв эмоций — поцелуй, полный страсти и нежности одновременно. Холодные прутья клетки были единственной преградой между ними, но это не мешало их телам стремиться друг к другу. Алинаэль чувствовала, как её кожа становилась более чувствительной, и поцелуй разжигал в ней ещё одну волну тепла, пробегающую по всему телу снизу вверх. Они забыли о всём вокруг, полностью погрузившись в этот спонтанный и страстный порыв.

После этого страстного момента их поцелуя в подземелье сон начал медленно распадаться. Атмосфера вокруг стала более эфемерной, и образы начали размываться, как утренний туман под первыми лучами солнца.

Алинаэль медленно открыла глаза, осознавая, что она уже не в подземелье, а в своей комнате. Её сердце всё ещё билось учащённо, а на губах осталось ощущение недавнего поцелуя. Она лежала в своей постели, окружённая мягким светом пробуждающегося утра, и чувствовала, как её охватывает смесь удивления и нежности от пережитого сна. Её длинные эльфийские ушки слегка подёргивались и краснели от смущения, отражая внутреннюю бурю эмоций, которую она испытала. Алинаэль задержалась на мгновение в этом состоянии, переосмысляя то, что только что почувствовала, и осознавая, как этот сон оставил в её душе след, который она не сможет закопать так же легко.

И лишь пара белых глаз-бусинок в тени рассвета остались полностью незамеченными эльфийкой.

Инкуб лишь ласково улыбался. Он не думал, что неразумным демоном сонного паралича можно будет так просто управлять. Накинутый на него поводок можно было дёрнуть так, что демон явился бы перед ним в любую секунду. Хотя, задумавшись над классификацией этого создания, он скорее определил его в низшие духи, ну и разумными они были очень уж условно. Даже в мелких порождениях круга гнили разума было больше, ведь они родились из душ младенцев, что умерли при родах и всей душой хотели жить и веселиться. Хотя, посмотрев ещё более внимательно на это создание, он даже чётко не увидел искры души — настолько слабо было это существо, что не имело сил даже удерживать свой дух полноценно в материальной действительности.

Его дал дракон, он кормил этого духа, чтобы видеть приятные сны и спать подольше и поглубже. И сил у него было крайне мало, всё, что он мог, это кинуть сон и во сне показать цели иллюзию. В силу малого количества мозгов, а точнее полного их отсутствия, он просто показывал аморфные картины ужасов, но если у него есть чёткий приказ с пакетом информации, то этот дух просто прекрасен. Удручает только то, что и большой пакет информации он не может удержать, что крайне досадно.