— Смертный... Зачем ты явился?

— Где я?! — два угля ярости, заменившие глаза, жгли врата взглядом берсерка перед бойней.

— Смертный. Ты в покоях Анархии. Этот бастион принадлежит лишь тем, кто обещает уничтожать хаос хаосом и убивать, кромсать и иным способом уничтожать хаос и его приспешников.

— Есть ли ещё условия? — задыхаясь от очередного укола боли, спросил смертный.

— Есть, но лишь дальше...

— В таком случае уверься, я обязуюсь убивать хаос чем и где угодно, я обязуюсь вернуться и вырезать ту гниль, что посмела так сильно меня ранить. Я НЕНАВИСТЬ и я буду делать это по собственному желанию и разумению. — самостоятельно, в помешательстве от невозможности этой картины, черная половина смертного рокотала не хуже сонма демонов.

Пики разошлись, обнажая проход в расцвеченные картинами баталий чудных воинств залы и коридоры.

Так он и шёл, пробираясь всё дальше и дальше. Не понимая даже зачем, но лишь чувствуя, что это единственный выход, которого он желает.

Кто он? Память... Она была расколота. Он помнил прекрасный лес, желание стать великим воином, защищать своих братьев, свой род. Желание завести семью... Желания, память... Половину всего у него отобрали.

— Аарха... А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А. — приступ ментальной боли наполнил его разум при попытке собрать разрозненные осколки.

— Подумать только, изгой, которого отверг сам его мир, не пожелав принять мятежную душу в свои объятия тишины. — мягкий, низкий и глубокий голос проникал в разум смертного каплями расплавленного металла, изливаясь из самого пространства замка.

— Кх... Кхе... Кто ты? — спазмы боли не давали ни думать, ни нормально говорить.

— Тот, чей взор ты даже пережить не сможешь. — с мягкостью сказал голос свыше.

— Замечательно, и чем мне эта информация пригодится? Гнева вполне достаточно, чтобы направить меч и не глядя.

— Каков наглец. Пришёл в мои покои и смеет ещё возмущаться. — с толикой разочарования сказал глас свыше.

— Кх... — боль скрутила тело смертного ещё сильнее.

— Эх...

Когтистая черная лапа с белыми когтями взяла тело смертного в крепкую хватку и начала править ошибки дурной головы.

Вид был крайне неприличествующий.

Хаотичная магия, срастившая мертвые ткани примитивно и ненадежно, начала уже распадаться.

Для начала демиург сделал самое правильное — уничтожил все прогнившее и мертвое.

Едва ли десятая часть тканей осталась. Выбрав наиболее перспективные, он взял ярость, что жгла душу смертного, и сплел из неё чистую и незатронутую плоть. Костями стала решимость маленького воина. Сердце же он ему подарил от чемпиона, что пожертвовал его для вознесения. Разум у него никуда и не терялся, но очистился по одному мановению пальца, обрёл структуру, что была до. Хотя и воспоминания нельзя было восстановить, он хотя бы дал понять, что конкретно он упускает. А чтобы изгой не сгорал как сейчас от своей же мощности и воли, он взял нескольких провинившихся вассалов, как следует сжал их души в один черный как ночь клинок и наказал охранять и ограничивать глупца в его дерзновениях.

Дав слугам наказание одеть это чудо и выкинуть его в тот мир, откуда он явился, поехавший бессмертный отвлекся на что-то иное.

Тело смертного, перекованное и обновленное, было одето в чёрно-белый балахон грязный от веков без ношения. Сонм мелких неоформленных полностью демонов банально прогрыз портал грубой силой и в мгновение протолкнул безсознательное тело в него.

Жуткий хлопок варпа распластал сущности демонических отродий по бурлящему пространству хаоса в отместку за столь варварскую попытку вторжения.

Смертный оказался на высоте нескольких десятков метров в свободном падении и в этот же миг очнулся.

Дикий крик ужаса не помог, поэтому он всеми силами двинулся так, чтобы сгруппироваться перед жёстким падением.

Утлая лачуга претерпела урон в виде переломанного козырька, а сам парень каким-то чудом не сломал себе ничего. Только лишь явно получил сильнейшие ушибы на полтела.

Едва он только встал на ноги, как сверху на него плашмя упал черный клинок, больно ударивший его по макушке.

— Бл@#ть. — обматерил ещё один ушиб странный эльф.

А следом уже хребтом словил белые ножны.

— Кху... — кашлянул тот от отбитых лёгких. — Спасибо конечно... Но можно было и помягче.

— Хе-хе. Смотрите, что за фраерок нарисовался! — компания лиц с максимально неприятной мордой лиц вышла из тёмного проулка. — Х@ль тебе помягче, эльфёнок?

— Что за город, отребье? — не поведя глазом, задал вопрос эльф.

— Чо? Совсем прифигел, чёрт ушастый? — издал что-то похожее на связную речь второй.

— Значит, без драки никак...

Подмотав ножны так, чтобы клинок превратился в импровизированное дробящее оружие, эльф метнулся к самому громкому.

Первый же удар сократил количество зубов во рту этого индивида вдвое. Душа этой крысы не выдержала, и он отправился прямо в сонное царство.

Удар с навершия меча пришёлся в лоб, размазжив лоб самого тихого из компании в кровь.

Удар в печень эльф затерпел, так как сейчас у него болело тело в других частях куда сильнее.

Этому он врезал прямой удар в челюсть с руки, от чего энтузиазм шпаны кончился, а сам он упал на колени и начал что-то умолять.

— Тю... А гонору-то было. — подумал про себя эльф.

Как следует расспросив с применением острых аргументов очень грозную на вид, но беспомощную шпану, он выяснил несколько фактов.

Во-первых, он в жопе мира. Во-вторых, деньги тут видели только пираты, а большие деньги — пиратские капитаны. В-третьих, чуть дальше на восток людская Империя.

Прикинув географическое положение своих лесов, эльф понял неутешительный вывод. Он находится с обратной стороны материка от своего дома. Плохо ли это? Абсолютно точно да.

Помянув мерзкого демона благим матом, он встал и пошел в ближайший трактир, а где-то далеко чихнул один инкуб.

В то же время мировой дух, жуткий параноик по совместительству, грызла длинные ноготочки от происходящего. Вот уже вторая межмировая сущность почтила её за недолгий срок, а на этот раз и вовсе с претензией.

И сейчас глашатай этого, по меньшей мере, бога сидел на её астральном креслице и попивал чай с печеньками.

Надо заметить, сама картина того, как существо с огромной пастью, наполненной игольчатыми зубами, с вытянутой по-собачьи мордой и в идеальном белом костюме-тройке, пьёт чай с оттопыренным мизинцем и щупальцами притягивает печеньки — дикая даже для существа, что стоит наравне с меньшими пантеонами богов, вместе взятых.