— Пошли, Минерва, господин согласен…

Она резко развернулась и пошла к двери, а кошка спрыгнула с кровати и посеменила за хозяйкой, помахивая черным хвостом, будто и правда понимала ее слова. Габриель завидовал кошке. Потому что он совершенно ничего не понимал.

Когда девушка коснулась рукой ручки двери, он вдруг спохватился, приподнимаясь на локте и превозмогая боль в грудине.

— Как вас зовут? — прошептал он.

Девушка обернулась. На миг ее прекрасное лицо в обманчивом свете свечей показалось ему страшным оскалом, но не успел он испугаться, как оно тут же снова стало прекрасно.

— Магдалена, — сказала она, прежде, чем затворить за собой дверь.

…

В следующий раз он очнулся от нестерпимой боли. Кто-то рвал когтями его колено, будто хотел откусить ногу и не мог справиться зубами. Габриель открыл глаза, и попытался скинуть с себя какого-то страшного огромного зверя, что сидел на его животе и вцепился в ногу зубами и когтями. Зверь изгибался, шипел, кусал, и был так занят своим делом, что не заметил, что Габриель проснулся и пытается скинуть его, хватая руками за чешуйчатый хвост. Дико крича, он призывал всех святых на помощь, чтобы прогнать исчадие ада, он пытался вырваться из его когтей, но зверь и не думал уходить. Он все так же рвал его плоть на части, пока Габриель не начал терять сознание от боли.

В этот миг зверь вдруг исчез. Габриель, задыхаясь и проклиная замок и свою дурацкую поездку к матери, которую он сам отказался перенести, склонился над коленом. К его огромному удивлению кожа была бела, и никаких следов нападения на ней не было. Более того, колено сгибалось, будто никогда не лежало под огромным валуном. Габриель сгибал и разгибал ногу, не веря своим глазам и своим ощущениям, потом вскочил с кровати и тут же пошатнулся от головокружения. Нога не болела, но от долгого лежания он разучился стоять.

Сев на постель и не веря в собственную удачу, он, пытаясь остановить качающийся мир, вдруг снова увидел зверя, что отразился тенью на стене. Габриель попятился, с ногами прячась под одеяло. Зверь не исчез, он просто затаился… Но тут на кровать вскочила его знакомица и принялась лизать шерстку на спине, изворачиваясь, как змея.

— Минерва, — сказал он, протягивая руку и касаясь ее ушек, — это всего лишь ты…

Она уставилась на него, и Габриель был готов дать зуб, что на мордочке ее была хитрая ухмылка.

— Передай своей хозяйке, что я благодарен ей за кров и лечение.

Она, конечно, не кивнула, но ему показалось. Кошка спрыгнула с постели и потрусила к двери. Тронула дверь лапкой, и вот уже даже черный хвост скрылся в темноте коридора. Габриель снова встал и прошел вокруг кровати, держась за витые столбики.

Как бы оно ни было, но нога слушалась хорошо. Он сел к столику, налил из кувшина вина. Ему хотелось выпить чего-то покрепче, но вино было слабеньким и совершенно невкусным. Нереальность происходящего с каждыми днем давила все больше. Он давно не мог отличить сон от яви, путался в снах, в туманах, волках и кошках. Реальностью была только прекрасная девушка, Магдалена, что на миг показалась ему ужасной старухой

Дверь всегда была открыта. Когда бы Габриель ни проснулся, комната была чисто убрана, свечи горели, на столике стояла еда. Он ни разу не видел слуг, и навещала его только черная Минерва, которая хоть и не умела говорить, но все понимала. Гарбиель убеждался в этом с каждым днем, и вот уж он ведет с ней беседы, будто перед ним не кошка, а человек, просто немой.

Лежать в одиночестве в комнате, где не было ничего, кроме кровати, Габриелю быстро наскучило. Можно сколько угодно разговаривать с кошкой, мечтая о ее хозяйке, но желание увидеть прекрасную Магдалену становилось невыносимым. Он просил Минерву привести ее, но кошка только мыла лапки, ходила по кровати, и будто насмехалась над ним.

Что там говорили о Магдалене его приятели? Что ради ее любви люди теряли жизнь? Он закрывал глаза, вызывая ее образ. Ради одного благосклонного взгляда он готов был отдать все, что имел, а за ночь любви пожертвовать жизнью. Зачем ему жизнь, если в ней нет прекрасной Магдалены? Мысли о любви походили на кощунство. Коснуться ее грешным образом было бы неприемлемо, но Габриель видел в снах, как ее тонкие руки обвиваются вокруг его шеи, как ее уста касаются его уст. Он просыпался в поту, вскакивал, искал ее взглядом. Но Магдалены, конечно, не было рядом. Она была просто наваждением, суккубом, а не живой женщиной, что могла бы когда-то оказаться в его объятьях. Она слишком чиста и невинна, ее движения слишком воздушны, чтобы она могла снизойти до простого смертного. Ей пара ангелы, а не обычный человек…

Лежать и думать о Магдалене было приятно, но желание видеть ее пересиливало и боль в еще не заживших до конца ребрах, и страх покинуть комнату. Дверь надежно отделяла его от неизвестности, к которой он испытывал какой-то мистический ужас. Все эти волки, туманы, тени и белые олени сделали его чересчур впечатлительным. Он боялся, что выйдя из комнаты увидит ожившие фантазии своих спутников. Отрубленные конечности в коридорах, говорящие головы, магические книги, которые питаются кровью. Но Магдалена больше не навещала его, и Гарбиэль решился.

Кошки в комнате не было. Почему-то Габриэль решил, что кошка будет против его замыслов. Дверь предательски скрипнула, когда он вышел в коридор, длинный, темный, освещенный одним лишь факелом где-то вдали. Он быстрым шагом преодолел коридор, и уперся в еще одну дверь.

За второй дверью была лестница. Выложенная белым мрамором, она вела в темноту, и Габриэль взлетел по ней, будто за ним гнались волки. Ступив на последнюю ступень он замер, услышав голоса. В большой комнате, что оказалась перед ним, он заметил силуэты мужчины и женщины. Габриель сделал шаг вперед, пытаясь их рассмотреть и сердце его замерло от счастья видеть ее. Его прекрасная Магдалена стояла, положив руку на большую черную книгу, возвышающуюся на столике, накрытом алой скатертью. Перед нею же расставив ноги стоял мужчина какого-то квадратного телосложения, в длинном одеянии до полу, с темными, очень длинными не по моде волосами. Мужчина стоял спиной к Габриэлю и тот не мог различить ни его лица, ни угадать, молод он или стар. Габриэль юркнул за гобелен, больше всего на свете желая знать правду.

— Почему бы тебе просто не скормить его волкам? — голос мужчины был низок и красив, будто бархатным, с хрипотцой, — зачем нам столько проблем? Скоро съедутся гости, и этот человек будет тут неуместен.

— Я отпущу его, — тихо сказала Магдалена.

— Чтобы он распространял о нас сказки? — мужчина рассмеялся, — милосердие — это хорошо. Только проявлять его нужно с умом. Мало нам слухов.

— Но я против того, чтобы его убить, — голос Магдалены был жестким, — я много сил вложила в исцеление. Поэтому пока оставим этот разговор. Юноша будет жить в замке.

Повисло молчание. Мужчина медленно прошелся по комнате, и Габриель увидел его профиль. Красивое лицо с прямым носом, складками на лбу не было лицом молодого человека. Наверняка это сам граф, отец прекрасной Магдалены, маг и алхимик. Тот, кого боялась вся округа. Габриель попятился, испугавшись, что его увидят.

— Лучше признайся, что он тебе нравится, — проговорил мужчина.

Магдалена пожала плечами.

— Надеюсь, идея выйти замуж тебе не приходила в голову?

Теперь в красивом бархатном голосе была угроза. Магдалена перевела на него глаза, оторвав их от черной книги, которую поглаживала ладонью, будто кошку.

Сердце Габриеля замерло в ожидании ее ответа.

— Такие вещи могу решить только я сама, — наконец услышал он ее голос.

— Пока что я твой отец! — зарычал граф, — и отец, и учитель!

Магдалена снова пожала плечами.

— Ты сам учил меня, что все решения я могу принять только сама.

— Только попробуй сбежать… — граф подошел к Магдалене и схватил ее за руку, смотря в глаза орлиным взглядом, — можешь сколь угодно долго развлекаться с ним, но под конец, когда он надоест тебе, я заберу его…