Он лег рядом с кошкой, слушая, как она мурлычет, зарылся рукой в черную шерсть.

— Я так устал, Минерва, — прошептал он, чувсвтуя, как глаза наливаются свинцом.

Минерва лизнула его в щеку, и шеравый язычок ее вызвал улыбку на его лице.

— Мурррррррр… — последнее, что слышал Габриель, погружаясь в тяжелый сон.

Что стало с Магдаленой?

Эта была единственная мысль, которая билась в голове, будто желала, чтобы ее выпустили наружу. С трудом продрав глаза ближе к вечеру, Габриель поднялся, чтобы снова упасть, сраженным адской головной болью. Даже после самых знатных пирушек у него никогда так не болела голова. С трудом вспоминая, что произошло ночью, он заставил себя подняться. Ночная гостья его Минерва давно ушла, и он огляделся, отметив, что в комнате не осталось и следа ночного происшествия. Одевшись, как придется, он буквально потащил ноги туда, где слышались шум и голоса.

Замок бурлил, как растревоженный улей. Люди бегали по коридорам, слуги сбивались с ног, таща огромные блюда, кубки и столы, груженные непонятной снедью. То и дело мелькали мантии собравшихся ученых мужей. Габриель попытался узнать хоть что-то о своей возлюбленной, но никто с самого утра ее не видел и не мог сказать, что с ней происходит. Окончательно испугавшись того, что натворил, он отправился в большую гостиную, где чаще всего мадемуазель Магдалена принимала гостей, но по пути столкнулся с мессиром…

— О, молодой человек! — воскликнул тот, явно обрадованный встречей, — ну как, удалось вызвать вам демона? Я ночью чувствовал колебания пространства и решил, что это вы проводите свои эксперименты.

Габриель не знал, как ответить. Пожилой ученый вчера помог ему, но сегодня казался обузой.

— Я… Я не сумел вызвать демона, — Габриель склонил голову, — не хватило знаний.

— Ну, приходите учиться, — старик усмехнулся в бороду, — если захотите рассказать мне о ваших экзерсисах и что пошло не так, приходите.

— Непременно, месье. Благодарю вас.

Он сбежал, постаравшись скрыться от мессира…, и, заметавшись в коридорах, наткнулся на своего соперника, Андрэ де Синев…

— Месье де Сен-Кор, — тот преградил ему путь, — на вас лица нет. Все хорошо?

— Все прекрасно, — Габриель попытался обойти его, но Андрэ не пропустил, заняв собой все пространство.

— Я вижу, что все очень плохо, — соперник смотрел на него взглядом древнего старика, хотя лицо его было молодо и красиво.

— Оставьте меня в покое! — Габриель замер напротив него.

— Мадемуазель Магдалена сегодня не выходила.

— И что это значит?

Андрэ опустил глаза, будто прикидывая, можно ли рассказать ему то, что он знал.

— Вчера было совершено большое колдовство в замке, — сказал он наконец, — кто-то вызывал демона высшего ранга. С тех пор мадемуазель Магдалена лежит на постели, смотря в потолок. Я думаю, что кто-то хотел убить ее. Но она настолько сильна, что смогла защитить себя, только вот разум… Возможно разум покинул ее.

— Разум? Убить? — Габриель побледнел, — кто это сделал?

— Никто не знает, — Андрэ вздохнул, — сейчас граф пытается привести ее в чувство и узнать, кто покушался на его дочь. С такими демонами работать могут только очень сильные люди. И, я думаю, что нужно искать врага среди наших мэтров. Как только граф найдет этого человека, ничто уже не спасет его от страшной смерти.

Сердце сжалось страхом и холодом.

— Боже мой… — Габриель стиснул пальцы, — что же будет с мадемуазель Магдаленой? И как вычислить этого человека?

Андрэ помолчал, снова что-то обдумывая.

— Демоны высшего ранга не оставляют следов к хозяину, — сказал он, — но графа не проведешь. Думаю, что как только мадемуазель Магдалена очнется, он тут же примется искать врага и проверит всех, кто вызывает подозрение.

Габриель сглотнул. Вряд ли он вызывает подозрение у графа, учитывая, что никакого отношения к магии он никогда не имел. До этой ночи. До этого ритуала. И хорошо, если Асмодей и правда замел следы. Потому что если нет… То никто не сможет ему помочь.

Теперь, когда кроме страха за Магдалену, душу сковал ледяной ужас от страха быть разоблаченным и понести заслуженное наказание, Габриель окончательно растерялся. Нужно было как можно скорее покинуть замок и, возможно, постричься в монахи, чтобы вечно отмаливать свой страшный грех. Что делать с Магдаленой он не знал. Где она, тоже не знал, и, объятый ужасом, весь вечер просто ждал непонятно чего. Стараясь вести себя спокойно, он играл в шахматы с учеными мужами, но все время поигрывал и зевал фигуры. Наконец ближе к ночи началось шевеление, люди замельтешили, куда-то бегая и шепчась.

Потом распахнулась дверь, и перед ним возникла прекрасная Магдалена, бледная, будто неземная, но живая и до боли родная. Габриель не сводил с нее глаз, понимая, что ради ее любви готов понесли любую кару. Волосы ее были схвачены жемчужной сеткой, и белое платье только подчеркивало бледность кожи. Казалось, из нее выкачали все жизненные силы. Габриель подался вперед, готовый покаяться в своем грехе перед ее отцом, чтобы тот сумел минимизировать причиненный ей вред… Но тут Магдалена подняла голову, и глаза их встретились впервые за долгое время. Взгляд ее обжег его, будто огонь проник в самое сердце. Габриель вспыхнул, а на щеках Магдалены появился нежный румянец. Она смотрела на него, будто видела впервые, и губы ее дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но не решилась. Она тут же опустила голову, видимо не желая, чтобы ее чувства были прочитаны кем-то еще, но Габриель торжествовал.

Он знал, что Магдалена любит его! Он знал это, и в душе его запели соловьи. Он знал это, и теперь готов был на все ради нее! Он найдет способ увести ее из замка! Он спасет ее из этого гнезда разврата! Магдалена, его прекрасная Магдалена одним взглядом сказала ему больше, чем другие могли написать в целом трактате!

…

— Габриель!

Ночь была темна и безлунна.

Темные тучи нависли над замком.

Габирель стоял на стене, смотря в даль на силуэты гор. Услышав зов он обернулся, и сердце забилось радостью.

— Мы должны уйти, Габриель…

Магдалена темным призраком шла к нему по стене. Светлые волосы ее казались белыми крыльями какой-то несуществующей птицы.

— Магдалена… — прошептал он на вдохе.

Руки ее легли ему на плечи.

— Прямо сейчас! До рассвета. Потом будет поздно.

Он улыбался глядя на ее озабоченное лицо.

— Не сейчас, любимая…

Губы их были слишком близко.

— Не думай ни о чем. Я научу тебя быть волком, — шепнула она.

Он притянул ее к себе. Нежную и желанную. Такую, о какой он мечтал, лежа у себя в комнате и целыми ночами ожидая ее.

— Потом… Потом… Милая…

Руки его зарылись в струи ее волос. Губы коснулись ее губ, и страсть закружила их, кинув в тот омут, из которого нет выхода. Габриель ласкал ее, сходя с ума от этой страсти, и зная, что и Магдалена сходит от нее с ума. Это было совсем не то, не так, как в те ночи, когда она приходила к нему. Сейчас все было иначе потому, что она тоже его любила.

— Мы должна уйти, Габриель!

— Мы уйдем…

Они лежали, переплетаясь телами, и глаза Магдалены казались сияющими агатами. Габриель тяжело дышал, снова желая ее, и снова притягивая к себе. Тут, где их могли увидеть, но он не мог остановиться, и ласкал ее тело, будто в последний раз.

Наконец, утомленные, они поспешили одеться и найти прибежище в его комнате. Темный замок нависал над ними, но ничего не было важнее их любви. Магдалена послушно шла за ним, держа его за руку. И эта покорность заставляла его еще больше любить ее.

— Мы не можем… — она смотрела на него, когда он распахнул дверь, — Габриель, это очень важно! Пожалуйста, выслушай меня!

Он снова притянул ее к себе.

— Ты научишь меня быть волком в другой раз, — прошептал он, подхватывая ее на руки и донося до кровати, — а сегодня ночь для любви…