Он отвел глаза и предложил ей руку. Роза шагнула вперед, но вдруг нога ее поехала на мокрой доске. Девушка вскрикнула, инстинктивно хватаясь за Кейра, а он схватил ее за талию и прижал к себе.

Губы их оказались близко-близко. Кейр вдохнул, боясь, что не сдержится. Роза подняла на него испуганные глаза, потом резко отстранилась, и отвернулась, заливаясь краской.

— Простите меня, мистер Морган, — я такая неуклюжая.

— Не стоит извинений, мисс Грансильвер, — прошептал он, с трудом выравнивая дыхание, — нам и правда пора идти в дом.

Рука его, которую он подал Розе, дрожала от страсти. И, смотря на тонкий профиль своей спутницы, Кейр впервые совершенно четко осознал, что никогда не станет принуждать ее к чему-либо, обманывать или как-то еще заманивать в свои сети. Ему нужна ее искренняя любовь. Только любовь. Или ничего. Ему проще отступить, чем принудить ее силой.

Норман очнулся в незнакомом месте. Он лежал на каком-то топчане, прикрытый теплым одеялом, в комнате горела печь и приятно пахло свежим хлебом. Сквозь небольшое высокое окно пробивался неясный свет, и он не мог понять, день сейчас, утро или вечер. Небо было серое, и капли дождя стучали в окно, отбиваясь болью в его голове. Норман чертыхнулся и попытался сесть, но голова предательски закружилась, и он упал обратно на жесткую подушку.

Что-то серое завозилось в углу у темного занавеса, что был в ногах его кровати, и Норман разглядел в полумраке комнаты темноволосую девушку, которая открыла глаза и смотрела на него, не шевелясь. Она не была красива, одежда ее выдавала принадлежность незнакомки с среднему городскому классу, но руки ее были наредкость красивы и, как будто, ухожены. Длинные белые пальцы показались Норману руками пианистки. Они лежали сложенными на чистом переднике, повязанном вокруг узкой талии молодой особы.

Тут девушка разомкнула тонкие губы и произнесла достаточно приятным голосом.

— Здравствуйте, сэр.

Щеки ее мило заалели. Возможно, она не была красива, но Норману нравилось смотреть, как она отвела от смущения глаза и захлопала длинными темными ресницами, а пальцы ее принялись перебирать складки передника.

— Здравствуйте, — ответил он, и слова отразились в его голове, будто их выбивали молотом.

Норман поморщился и закрыл глаза. Заснул он, будто нырнул в сон, и в этом сне он видел незнакомку, которая перебирала длинными пальцами струны арфы, похожей на свежую французскую булку, от которой шел такой прекрасный аромат.

Он не знал, как долго спал, но проснувшись, снова увидел эту девушку. Она сидела уже ближе к нему, и он смог разглядеть ее темные глаза, с искрой, сиявшие, когда она смотрела на него.

— Поешьте, сэр, — проговорила она, и, приподняла его подушки, подложив еще одну, — вам нужны силы.

В прекрасных руках ее оказалась миска с бульоном, приправленным рисом. Норман не позволил девушке кормить его, взял миску и стал есть, не переставая любоваться румянцем на щеках незнакомки. Та сидела, опустив глаза, и изучала рисунок на кружевной манжете.

Норману нравились скромные девушки. Эта мисс явно была скромна. Он смотрел на нее, как на икону, возможно потому, что она казалась ему его спасительницей. Если бы не она, он бы умер. Он был так и лежал на мостовой в темноте. Это она спасла его. Нашла его, почти мертвого, принесла сюда, в свое жилище. Выходила его. Повязала на голову чистые бинты. Он поднес руку ко лбу и действительно обнаружил там бинт. Наверняка идеально белый.

— Только не снимайте бинты! Доктор не позволяет пока снимать их! — девушка подалась вперед и отняла его руку от головы.

Прикосновение ее длинных пальцев заставило Нормана вздрогнуть всем телом. Говорить он боялся, а приятная сытость заставила его закрыть глаза и заснуть. На этот раз без сновидений.

…

Дворник сидел на скамейке, греясь на неожиданно выползшем из-за тучи солнце. Зимой это редкое явление, и мистер Джонсон щурился от удовольствия, как большой облезлый кот.

— Лала выяснила, кто наш гость? — спросила подошедшая старая Нэнси. Она поставила на землю плетеную корзину со снедью, накупленной на рынке.

Папаша Джонсон открыл глаза, провел рукой по усам.

— Да, говорит, что знает, кто он. И что выкуп за него хороший можно взять. Надо бы забрать его у Сандерсов. Может быть, предложишь им перенести его в незанятую комнату рядом с Дэвидом? Там, если что, можно и запереть. Окон-то все равно нет.

— А насколько богат-то? — поинтересовалась старуха, кутаясь в теплую шаль.

— Да какой-то наследник очередного денежного мешка. Да и важно ли?

Нэнси пожала плечами. Вдруг за ее спиной раздался смешок.

— Вы снова занялись своим промыслом? — рассмеялась Дженни, обнимая одной рукой старуху за плечо, а вторую кладя на плечо дворнику.

— Ты пришла к Дэвиду? — засуетилась Нэнси, — а я-то пироги еще не ставила! Ты же всегда как муха. Сейчас здесь, а только обернешься, уже и нет!

Дженни рассмеялась еще веселее:

— Ну, спасибо, дорогая тетушка Нэнси, за сравнение. Я обещаю тебе, что дождусь твоих пирожков, — она помолчала, садясь на скамью рядом с дворником, — а что за сынок-то у Сандерсов?

— Никто не знает, — Нэнси подобрала свою корзину и пошла в сторону дома.

— А может я знаю, — крикнула ей в след Дженни, — я сынков разных видела.

Нэнси снова поставила корзину на землю.

— А ну-ка пошли. Сандерса дома нет, и женки его нет, она с дочерьми ушла в парк. Оставила только Мири, чтобы та если что подала мистеру необходимое. А Мири малышка еще, справимся.

Дженни подхватила яркую розовую юбку и последовала за старой Нэнси. Подождала, пока та занесет корзину в свою кухню, а потом поспешила следом за ней на второй этаж.

Дверь в квартиру учителя геометрии была плотно прикрыта, но не закрыта на замок. Нэнси постучала, и вошла, как к себе домой, и поздоровалась с вскочившей ей на встречу девочкой лет десяти.

— О, миссис Нэнси, вы меня напугали! — воскликнула она, пряча за спину руки с игрушкой.

— Не переживай, — Нэнси потрепала ее по волосам, — я пришла узнать, не нужно ли чего господину? Вдруг помощь тебе нужна?

— Нет, все хорошо, — девочка прошла в зал и указала Нэнси и ее спутнице на спящего Нормана, — господин так и спит. Пока еще не просыпался сегодня. Вчера Сара накормила его. И вот. Спит.

— Это очень хорошо, Мири, что он спит, — похвалила Нэнси, — так и мы не будем мешать. А ты играй, пока он спит, ты ему не нужна.

Спустившись вниз, старая Нэнси обернулась к Дженни. Та задумчиво смотрела на нее. Светлые глаза ее казались темнее, чем обычно.

— Ну, знаешь, кто это? — спросила старуха.

Дженни покачала головой.

— Я видела его... — проговорила она, хмуря брови, — но он никогда не был у нас. Поэтому я не знаю его имени. Но могу попробовать выяснить.

— Было бы очень хорошо, если бы ты выяснила, — похвалила ее Нэнси, — а теперь иди. Дэвид сегодня еще не вставал. Он всю ночь пропадал где-то. Ну что же, денежки-то завелись. Одежду прикупил. И трость красивую. Наверно он тебе трость покажет.

Дженни пожала плечами. Губы ее улыбнулись, но глаза оставались серьезными и тревожными.

— Я жду обещанных пирожков, — проговорила она, обнимая старуху, — ты же знаешь, Нэнси, я их так люблю! Особенно с капустой!

Она пошла к двери, но Нэнси вдруг окликнула ее.

— Дженни!

Дженни обернулась.

— Ты все же подумай, кто это может быть. Неплохо было бы опередить Лалу!

…

— Мистер Морган?

Кейр сидел в таверне рядом публичным домом. Несколько дней поисков не дали результата. Последний раз Нормана видели здесь — в этом самом доме терпимости, а потом он исчез, будто Лондон проглотил его без остатка. Обернувшись на зов, он увидел совсем юную особу в ярко-розовой юбке, отделанной золотыми лентами. Профессия ее была настолько очевидна, что Кейр удивился, откуда она знает его имя.