— Вы не говорили, что умение кататься на велосипеде — это вид магии, — сказал он, наконец, и теперь время Кейт было прикусить губу.

Впрочем, Гарольд Лесли оказался способным учеником. К концу часа ему удалось поймать равновесие и научиться ехать, отталкиваясь ногами. Кейт бегала за ним, держа велосипед за седло, чтобы он не упал, но он все равно постоянно падал, когда пытался крутить педали, разодрал красивые брюки и испортил спортивный пиджак. Колени и локти у него тоже наверняка были разодраны до крови, но Гарольд не подавал виду, а Кэйт было неудобно спрашивать такие вещи. Но когда кровь проступила сквозь рукав, она не выдержала.

— Вы поранили руку, мистер Лесли, — сказала она, — нужно обработать, а то воспалится. У меня есть свинцовая примочка.

Мистер Лесли послушно сел на скамью и снял пиджак. Рука была сильно поранена ниже локтя, исцарапана и явно сильно болела. Кэйт приложила лекарство, стараясь не смотреть, как он сжимает губы.

— Думаю, на сегодня достаточно, — сказала она строго, — иначе вы переломаете себе ноги.

— Или наконец-то сумею наехать на вас. Сегодня у меня получилось это всего один раз, и то вы отскочили.

Кэйт засмеялась, вспоминая, как он, пытаясь держать равновесие и одновременно поворачивать руль, врезался в скамью, перед которой до этого стояла сама Кэйт. Отскочить ей удалось в последний момент.

— Нужно смотреть туда, куда вы хотите ехать, — сказала она, — наши руки непроизвольно следуют за нашим взглядом. Поэтому вы чуть не наехали на меня. Вы не хотели этого и поэтому на меня смотрели. И ваши руки последовали за глазами.

Он молчал, разглядывая ее. В лице его что-то поменялось, и Кэйт ощутила тревогу и какое-то странное томление, будто в глазах его было обещание счастья. Она замолчала и тоже уставилась на него, боясь, что эта минута закончится и он больше так никогда на нее не посмотрит. И уж совсем она не ожидала от него того, что произошло дальше. Гарольд поднял руку, перевязанную ее платком, и снял с нее очки.

Губы его дрогнули. Он рассматривал ее, будто без очков она превратилась в кого-то другого.

— Вы правы, — сказал он тихо и как-то вкрадчиво, — руки всегда следуют за глазами.

Его руки легли ей на плечи. Кэйт замерла, одновременно испугавшись и желая, чтобы он продолжил то, что было уже не остановить. Но прежде, чем она поняла, что он намерен делать, губы его оказались на ее губах, а руки крепко сжали ее в объятьях.

Кейт закричала и стала вырываться, и Гарольд тут же выпустил ее, видимо, не ожидая такого отпора. Она размахнулась и врезала ему по лицу, а потом отползла как можно дальше по скамейке, пока не уперлась в поручень.

Гарольд поднес руку к щеке.

— Можно было и не драться, — сказал он, усмехнувшись, — я и так по вашей вине весь избит и исцарапан. И как я покажусь в таком виде перед своими друзьями? Если раны можно скрыть под одеждой, то синяк уж ничем не скроешь.

— Можете надеть повязку, как пират, — подсказала Кейт.

Он засмеялся, закрыв лицо руками.

— Мисс Лоренс, я обязательно последую вашему совету!

Она встала.

— В следующий раз выражайте вашу благодарность каким-нибудь другим способом, мистер Лесли, — Кейт взяла велосипед за ручки и перекинула ногу через раму, — иначе никаких уроков больше не будет.

Гарольд поднял руки, показывая, что сдается, но не переставая смеяться.

— Клянусь! Клянусь, что буду выражать свою благодарность как-то иначе, — проговорил он, — но вряд ли вы возьмете с меня деньги.

— Конечно же нет! — возмутилась она.

— Что же тогда?

Кейт задумалась. Этот человек вызывал наружу озорного бесенка, что жил в глубине ее души.

— Я хочу, чтобы вы тоже исполнили мое желание.

— Какое же? — спросил он.

— Я пока не знаю, мистер Лесли. Но у меня обязательно будет желание

Наутро на ее столе обнаружился букет роз и записка с извинениями, подписанная просто “Гарольд”. Кейт отбросила ее, хотя вынуждена была признаться себе, что и цветы, и записка ей чрезвычайно приятны. Как... как, впрочем, был приятен и его поцелуй, который она таким бесцеремонным образом прервала. Всю ночь она вспоминала его, то впадая в эйфорию, когда сердце ее начинало биться быстро-быстро, то доказывая себе, что для такого красивого и знатного молодого человека она всего лишь игрушка. Тем более, что у нее уже есть жених, к которому она вернется сразу же, как только закончит работу над книгой про Дрейка.

И все же... И все же... Она не спала всю ночь, ворочаясь с боку на бок. Она думала о нем, вспоминая каждый его жест, каждое его слово. Впервые в жизни Кейт по-настоящему жалела, что не умеет быть леди. Что у нее нет денег, платьев и умения подать себя в обществе. Будь она леди, она, конечно же, могла бы заинтересовать такого человека, как мистер Лесли. Сейчас же... сейчас она для него никто. Она женщина, которую можно поцеловать сидя на скамейке. И не обижаться на пощечину, которую за это получил.

— Надеюсь, мои извинения приняты? — Гарольд возник перед ней, когда Кейт спешила по лестнице к себе на третий этаж.

Боже, как же он хорош в своем серебристом костюме! Ткань так и сияла, будто отлитая из железа, и глаза его сияли сапфирами на этом сером фоне, оттеняемые каштановыми волосами, модным локоном падавшими ему на лоб.

— Может быть, — улыбнулась она, и по всему ее виду было понятно, что она совсем не сердится.

— Тогда я смею надеяться на повторный урок? Я бы хотел показать вам окрестности, но моих умений владеть железным конем пока недостаточно.

— Надеется, конечно, вы можете, — проговорила Кейт, сжимая в руках тетрадь, — надежда утешает.

Гарольд широко улыбнулся.

— Завтра после обеда я буду ждать вас на том же месте, мисс Лоренс. Если найдете в себе силы простить меня, я буду бесконечно счастлив. И я клянусь, что больше не стану докучать вам без вашего позволения.

Кейт хотела ответить, что никаких позволений она давать ему не собирается, как вдруг в холле послышались голоса.

— Гарольд! — позвала его знакомая уже Кейт черноволосая амазонка.

Сегодня она была в темно-синем платье, от чего волосы ее тоже отливали синевой. Как и огромные прекрасные глаза, опушенные длинными ресницами.

— Гарольд, с кем вы там разговариваете?

Рядом с амазонкой возникла девушка из сказки про Золушку. Золотоволосая красавица в бледно голубом платье с кружевами и зонтиком в руке, она казалась сошедшей со страниц женского романа про потерявшуюся принцессу.