— Доброе утро, мисс Лоренс, — проговорил лорд Гарольлд, — я рад видеть вас в добром здравии.

Кейт всегда думала, что алая пелена, застилающая глаза от ненависти или злости — это просто книжная метафора, но теперь убедилась в обратном. Ее начало трясти, она сжала руки в кулаки, чтобы не кинуться на него прямо в полицейском участке. Она молчала, потому что слова застревали у нее в горле, и потому, что она не могла бы произнести ничего из того, что крутилось у нее в голове в приличном обществе.

— Мисс Кейт, прошу вас следовать за мной, — проговорил лорд Гарольд, беря ее за руку и таща к двери, потому что ноги совсем не слушались ее.

Кейт чуть не упала, но не сопротивлялась. Ей безумно хотелось остаться с ним наедине, чтобы выцарапать ему глаза. Если она решится на такое прямо в полицейском участке, ее тут же арестуют. А в его карете она может делать с ним все, что угодно!

Но оказавшись в карете Кейт молча забилась в угол, пытаясь унять дрожь. Он смотрел на нее с полным осознанием своей вины, и выражение его лица было настолько несчастным, что руки не поднимались даже для того, чтобы влепить ему пощечину.

— Кейт, я не хотел, — наконец сказал он, — я не знал, что они доставят вас в фургоне, как воровку. Честное слово.

Она кинула на него убийственный взгляд.

— Можете побить меня, — он усмехнулся, — я же вижу, что вам хочется.

Она снова не ответила. Теперь потому, что боялась разреветься прямо при нем. Разреветься, как ребенок, вытирая слезы кулаками и размазывая их по лицу.

— Когда вы исчезли, я не придумал ничего лучше, чем обратиться в полицию и объявить награду за вашу доставку в Лондон. Я, честное слово, забыл, что полиция не умеет действовать иначе. Я так испугался, что потерял вас навсегда, что у меня в голове было только одно — найти вас как можно скорее. Любыми способами.

— Вы потеряли меня навсегда, — Кейт наконец-то смогла говорить, и сказала это хрипло, будто у нее болело горло, — и то насилие, которому вы способствовали, никак не добавило вам привлекательности в моих глазах. Я все равно отказываюсь получать от вас деньги и быть вашим досугом. Пожалуйста, не принуждайте меня.

Он замолчал, отвернувшись от нее и завернувшись в плащ. Кейт тоже молчала.

— То есть мне нет прощения? — спросил он наконец, — я чуть с ума не сошел, узнав, что вы исчезли из моего дома, и что в гостинице вас тоже нет. Тогда я обратился в полицию. Я не могу вас отпустить. Вы нужны мне.

— Но я не вещь, чтобы оплачивать мою доставку! — она отвернулась, боясь смотреть ему в глаза, — я не вещь, чтобы командовать мною, заставлять меня делать то, что я не хочу! Я не принадлежу вам!

Снова повисло молчание.

— Значит, та ночь, что мы провели с вами, для вас ничего не значит? — наконец спросил он, — для вас она не означает, что мы должны быть вместе всегда?

Она покачала головой:

— Нет. Это совсем не означает, что я должна подчиняться вам, как будто я ваша собственность. И что я продаю свою любовь за деньги. Мне ничего не надо от вас. Просто отпустите меня. Не считайте себя мне должным. Я получила такое же удовольствие от нашего соединения, как и вы. И не стоит считать, что это достойно оплаты.

— Вы не хотите это все повторить? — быстро спросил он.

Она снова покачала головой.

— Тогда я превращусь в вашу содержанку. Я не хочу этого. Я не вижу ничего общего между любовью и подобного рода отношениями. Пожалуйста, позвольте мне самой решить свою судьбу! Не надо посылать за мной полицейских, будто я нарушила закон! Не надо позорить меня на весь Лондон! Полицейские сказали, что я — воровка. И все эти люди смотрели на меня так, будто я обворовала лично их.

На ее глазах наконец-то выступили слезы. Кейт вытерла их, не желая, чтобы лорд Гарольд видел, как она плачет.

Карета остановилась, и лакей опустил подножку и распахнул дверцу. Лорд Гарольд спрыгнул на землю, подал руку Кейт. Ей показалось, что рука его обожгла ее руку огнем, и она поспешила отдернуть ее. Лорд Гарольд быстро взглянул на нее, но не стал настаивать, просто пошел вперед, широко шагая и размахивая тростью. Кейт пошла за ним, решив, что нужно не бегать от него, а расставить наконец-то все точки над И. Герцог сбросил плащ на руки лакею, отдал шляпу и трость, и помог Кейт снять накидку. Она снова вздрогнула, когда он случайно коснулся ее плеча.

— Вам неприятны мои прикосновения? — спросил он, когда она прошла следом за ним в библиотеку и он запер за нею дверь.

Кейт дернула плечом.

— Нет. Но я не хочу, чтобы вы касались меня.

Лорд Гарольд прошелся перед камином. Губы его дрогнули, и Кейт поняла, что перешла в этот миг какую-то грань. Возможно, терпение его кончилось, подумала она.

— Что я сделал не так? — наконец он остановился прямо перед ней. Щеки его пылали. Кейт удивилась, насколько расстроенным может быть его обычно спокойное лицо, — что я сделал не так, Кейт, что я сделал такого, чтобы прятаться от меня, плыть в Америку и меня ненавидеть? Вы говорите, что не в претензии ко мне за ту ночь, что мы провели вместе. Я готов на все, чтобы загладить свою вину. Я не должен был уступать своим желаниям, но... этого уже не изменить! Что еще может быть не так?

Он повысил голос и Кейт сжалась под его взглядом.

Она подняла брови.

— Что не так? Да все не так! Вы не считаетесь с моим мнением! Вы не позволяете мне делать то, чего я хочу! То, что произошло между нами, не дает вам никаких прав на меня! Но вы упорно преследуете меня, унижаете меня перед всем светом!

— Как я могу это исправить? — закричал он, наступая на нее, — что мне сделать, чтобы...

— Просто оставьте меня в покое! — в тон ему ответила Кейт, — я не буду вашей игрушкой! Не буду и все! Это означает, что я променяю любовь и честь на деньги и полную потерю самостоятельности! Сейчас я бедна, но я справлюсь! Я не хочу жить в золотой клетке, плясать под вашу дудку, а потом остаться не у дел, когда вам понравится следующая девушка из деревни!

Он смотрел на нее, будто за секунду у нее выросли рога. Глаза его, синие, похожие на небо в погожий день, потемнели.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — наконец сказал он тихо, — я, честное слово, не предлагал вам ничего подобного. У меня было только одно предложение — я просил вас и не один раз, стать моей женой, — он отвернулся и подошел к окну, — но теперь я понял, как вы ко мне относитесь и за кого меня принимаете. Если я настолько неприятен вам, то не стоит тратить больше времени на объяснения. Если желаете, я компенсирую вам потерю билета на пароход или куплю другой. Хотя, да, вы же не принимаете от меня ничего. Ни подарков, ни денег, — он резко обернулся к ней и Кейт поразила его бледность, — я уже говорил вам, что я проклят? Все, кого я любил, предали меня. Так что нечего было и надеяться, что вы хотя бы попытаетесь понять меня вместо того, чтобы считать обычным негодяем, без души и эмоций. Простите еще раз, мисс Лоренс. Если вы желаете какой-то компенсации, то сообщите мне об этом. Если нет, то я вас больше не задерживаю. Вы свободны в своих действиях.

Лорд Гарольд низко поклонился ей и быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Кейт осталась одна. Она стояла на месте, не зная, что ей делать. В ушах звенели его слова. “У меня было только одно предложение — я предлагал вам стать моей женой...” Неужели он действительно хотел на ней жениться? Кейт закрыла лицо руками. Какова его любовь? Это просто желание страсти, которое скоро пройдет, или... или она подобна ее любви, когда сердце замирает, если он входит в комнату? Кейт посмотрела на дверь. Больше он в комнату не войдет. Он отпустил ее. Ведь она тоже предала его, как Стефани. Она поманила его и сбежала, не спросив его о его желаниях. Кейт закрыла глаза. Она решила судьбу за них двоих и обвинила его в тирании, хотя сама была ничем не лучше.

…

Отец был удивлен ее приездом. Кейт, тихая и молчаливая, вернулась домой, и впервые в жизни не хотела ничего рассказывать отцу. Мистер Лоренс несколько раз пытался выяснить, что произошло с его дочерью, и почему она написала ему, что уезжает в Америку, после чего явилась в дом.