– Не надо, – ответил Уфимцев. – Военного брата мы трогать не будем…

Бой продолжился. Не бой, а примитивное добивание остатка группы. Чупатый послал три подствольных гранаты одну за другой, совершенно не щадя стекла домов. Горящий внедорожник не сильно рванул, раскидав в стороны струи огня. Черный столб копоти, идущий вверх, усилился минимум в трое. Загорелось топливо.

– Три пожарных машины спешат в вашу сторону, – подал голос Мангуст. – Расчетное время – будут через две минуты после вояк. Вояки будут через минуту.

От группы ликвидации осталось трое парней. Спрятавшись за не горящим внедорожником, они решились на прорыв. Огрызнувшись в два ствола, прикрыли отход третьего. Парняга успел преодолеть двадцать метров до спасительного угла дома и его настигла граната Чупатого. Разорвавшись прямо под ногами, она придала телу умирающего бойца солидное ускорение. Пролетев пять метров, он упал на асфальт и остался лежать без движения.

– Пара-пара-парадуемся на своем веку… – пропел Чупатый, перезаряжая подствольный гранатомет. – Осталось двое… Проще забросать гранатами…

– Да, – согласился подполковник Уфимцев. – Нужно ликвидировать их до подхода военных…

Дальнейшее происходящее резко вышло из-под нашего контроля, вновь оказавшись на стороне врага. Два военных Тигра въехали во двор и напрочь заблокировали въезд и, соответственно, выезд. На улицу посыпались бойцы в стандартном армейском камуфляже и во всеоружии. Двое выживших из группы ликвидации мгновенно решили сдаться и подняли руки, побросав оружие.

– Мы тоже сдаемся, – скомандовал Уфимцев, копаясь в карманах разгрузки.

Вояки быстро взяли всех в оборот и собрали возле машин, осветив и без того освещенное пространство. На каждого пленного по бойцу. Мне достался нерусский молчаливый сержант. Ствол направленного в голову Калашникова начал сильно нервировать, но я решил не подавать виду и дождаться пока полковник самостоятельно решит возникшую проблему.

Пришла первая пожарная машина. Тигры открыли проезд и началось тушение горящих автомобилей. Старшим среди военных оказался коренастый майор. Именно с ним начал разговаривать Уфимцев. Хватило минуты. Майор скомандовал бойцам и нас престали держать на мушке.

– Грязно работаете, товарищ подполковник, – недовольно качая головой, сказал майор. – Столько ущерба. Заранее попросить помощи не судьба было?

Пришла вторая пожарная машина. Протиснувшись между военными внедорожниками, встала на удалении от пожара. Расчет стремительно приступил к тушению.

– Так надо, – ответил Уфимцев и показал пальцев на двух помятых парней из группы ликвидации, сидящих на коленях возле одного из Тигров. – Этих я заберу. Скоро за нами приедут…

Чупатый, стоящий рядом со мной, напрягся. Я увидел, как его глаза стали очень огромными, а рот открылся, издав крик:

– Седой! Вселение!

Седой, он же подполковник Руслан Уфимцев, мгновенно развернулся к пленникам. Я тоже посмотрел и увидел невыносимо голубые глаза, которые светятся словно диоды и довольный, ухмыляющийся оскал.

– Уходи! – рявкнул мне в ухо Чупатый, медленно шагая спиной вперед.

Никита оказался самым смышленым и первым дал драпу. Майор, возглавляющий вояк, начал что-то спрашивать у медленно отступающего Уфимцева. Солдаты увидели перемену пленного, но отступать не стали, с интересом наблюдая за происходящим.

Мы отошли на десять метров. От голубоглазого парня нас отделяют столпившееся военные.

– Седой, что делаем? – спросил Чупатый. Его лицо затмила стремительная умственная деятельность.

– Отходим, – зарычал Уфимцев. – Сейчас будет жесткий замес…

Голубоглазый парень поднялся. Направленные в грудь и голову автоматные стволы его нисколько не смутили. Улыбка так и не покинула до безумия самоуверенную рожу.

– На колени, сука! – рявкнул майор, выхватив пистолет.

Голубоглазый медленно покачал головой. Второй пленный, сидящий рядом с ним на коленях, неожиданно вскочил на ноги и ломанулся в сторону. Сухая очередь автомата мгновенно сразила его. Крайний солдат показал отличную выучку и не моргнув глазом убил человека.

Голубоглазый посмотрел на мертвого товарища. Перевел взгляд на военных и снова улыбнулся.

– Повторяю, – вскипел майор. – На колени, тварь!

– Это как в аэропорту и других местах, да? – шепотом спросил я Чупатого. Он еле заметно кивнул и ответил:

– Да, это то самое. Вселённый… он же ангел. Но не простой, а вселившийся в человека. Есть такой способ у них. Тварь, которую ничто не берет. Ангел-берсерк, так сказать…

– И против него у нас нет оружия, – добавил Уфимцев.

Голубоглазый сделал шаг вперед, и майор не выдержал. Выстрел, второй, третий…

Майор не упокоился, пока не разрядил в него всю обойму. Голубоглазый ухмыльнулся, лениво поднял руку и щелкнул пальцами. Майор перестал существовать, превратившись в фарш, разлетевшийся на много метров и забрызгавший остальных солдат.

– Уходите, парни! – крикнул военным Чупатый.

Мы стали отступать. Медленно, но на достаточное расстояние. Пожарные заметили странности в кругу военных и прекратили тушить. Военные наконец-то поняли, что произошло и со всех стволов принялись палить по голубоглазому. Но пули не расстроили его. Подняв руку подобно дирижеру, он смял головы трем солдатам, а остальных просто воспламенил.

– Теперь валим отсюда! – крикнул полковник.

Выбежав на шоссе, мы встретили группу Мангуста, нисколько не поредевшую за произошедшие события. Отряд увеличился до восьми стволов.

– У меня есть пистолет способный убивать ангелов, – крикнул я на бегу.

Далеко впереди маячат проблесковые. То ли подмога военным, то ли кто-то спешит на очередное ЧП в другую точку города.

– Им ты ангела завалил? – спросил Чупатый.

Я кивнул. Уфимцев показал рукой на маленький сквер справа от шоссе. Забежав в него, мы остановились перевести дыхание.

– У вселённого есть одна особенность, – начал объяснять Мангуст. – Он не атакует определенные цели. Для него важно одно – убивать. Вселенный действует за счет жизненной силы человека и очень быстро растрачивает ее. Обычно он останавливается на трех двойках жертв, что все недавно наблюдали. Если в зоне поражения людей не окажется, то эта тварь может сгореть гораздо раньше. Скорее всего пожарным уже пришел большой кирдык. А возможно, и мирным жителям в домах. У вселенного отличный нюх на людей. Способностями тоже не обделен…

Я думал не долго. Главную роль сыграло воспитание. Спасибо отцу и деду. Смотреть на то как погибают люди я не умею.

Скинув все лишнее, включая оружие, броню и шлем, я бросился обратно. Туда, где остался вселённый. Тварь, что не должна жить. Тварь, которой я не дам дойти до нужного количества…

Уфимцев, Мангуст и Чупатый кричали мне в спину. Так же кричал Никита. Я не остановился, а они не решились догнать. Прибежав во двор, застал не очень приятную картину – вновь разгоревшийся пожар и изувеченные до неузнаваемости трупы людей. Единственное, о чем я мгновенно пожалел – не стоило покидать это место. Нужно было попробовать убить его сразу. Я мог спасти десятки ни в чем не повинных людей. Людей, что оказались пешками в руках более могущественных тварей…

Интуиция заставила войти в третий подъезд первого дома. Первый этаж – выломанные двери и забрызганные кровью квартиры. Второй этаж – только одна выломанная дверь. Значит остальные он сломать не успел. Значит он здесь.

Я поднял оружие, в котором остался последний смертоносный для ангелов заряд. Коридор квартиры просматривается. Он тут. Я его чувствую. Он в одной из комнат.

Секунда… вторая… третья…

Время бежит невозможно долго. Секунды кажутся часами. Целая вечность…

Шестая…седьмая…

Движение в последней комнате. Голубоглазый спокойно выходит в коридор. Палец жмет на спуск. Я знаю, что не промажу. Голубоглазый не знает ничего. Смотрит на меня и улыбается. Рука медленно поднимается вверх…

Пуля оказалась быстрее. Возможно от нее успел бы увернуться Деймос. И точно успел бы нереально быстрый Зефон. Голубоглазый ангел, вселившийся в тело человека… Ангел-берсерк…