— "Accès interdit!" — охранник, перехвативший их у лифта, отчаянно жестикулировал где-то внизу, но его голос тонул в головокружительной высоте.

Вася, прислонившись к ледяной, металлической балке, вызывающе вскинула подбородок:

— "Exploitation de vulnérabilité système, статья 323-1 УК Франции. Максимум — штраф," — ее голос звучал кристально четко, словно она читала академическую лекцию в Сорбонне. "Но, учитывая, что мы не нанесли ущерба…"

Алекс, усмехнувшись, извлек из внутреннего кармана пиджака две миниатюрные, словно игрушечные, бутылочки шампанского :

— Мы всего лишь хотели выпить за Париж. На высоте птичьего полета.

Охранник замер, разглядывая визитку, которую Алекс небрежно продемонстрировал ему обратной стороной, где красовался не гордый титул "CEO", а внушительный перечень связей в высших эшелонах Интерпола . Спустя мгновение он пробурчал что-то невнятное о "dix minutes" и, с показным пренебрежением, удалился к лифту.

На высоте 324 метров ветер здесь был другим — не ласковым парижским бризом, а диким, необузданным зверем, стремящимся вырвать одежду, украсть дыхание, унести в бездонную ночь.

— Боишься? — Алекс притянул ее к себе, и Вася почувствовала, как дрожь его голоса отзывается в ее груди сквозь плотную ткань пальто.

Она рассмеялась, запрокинув голову назад — и тут же пожалела об этом, когда ветер в мгновение ока превратил ее безупречную вечернюю прическу в хаотичное, рыжее облако, окружающее лицо:

— Я взламывала защищенные серверы Пентагона! Какая, к черту, высота!

— Тогда лови.

Он вдруг подхватил ее под бедра и водрузил на ограждение. На самый. Край.

Вася инстинктивно вцепилась в его плечи — и утонула в зеркальном отражении Парижа, плескавшемся в его глазах, освещенном ее испуганным и одновременно восторженным взглядом.

— Вот черт… — прошептала она, но ее пальцы уже сплелись на его затылке в тугом узле.

И тогда они закружились — не в чопорном танце, а в чем-то первобытном и искреннем:

Ее ноги на его лаковых оксфордах,

Его ладони, уверенно, но нежно, поддерживающие ее под коленями,

Смех, который ветер безжалостно уносил в чернильную ночь,

И поцелуй — соленый от брызг шампанского, сладостный от малинового десерта, бесконечный от захватывающей дух высоты.

Где-то далеко внизу охранник яростно барабанил по металлу, требуя немедленно спуститься. Где-то высоко над ними судорожно замигал прожектор, посылая предупреждающий сигнал авиации. Но они продолжали кружиться — два призрачных силуэта на фоне бархатного ночного неба, словно последние романтики в бездушном мире цифровых технологий.

Как они спускались вниз, как добрались до гостиницы Вася помнила смутно, пьяная от поцелуев Алекса.

Дверь номера захлопнулась, словно выстрел, взметнув эхо сигнализации в коридоре. Алекс не успел коснуться замка ключ-картой — Вася, словно дикая кошка, припечатала его к стене, властно впиваясь в его губы.

Ремень Gucci, сорванный в порыве, исчез под сенью антикварного комода.

Платье из серебряной парчи (то самое, заветное) взбунтовалось, застряв на бедрах, и предательски лопнуло по шву.

Зеркало в прихожей затянулось пеленой страсти, задохнувшись от их дыхания еще до того, как они достигли ложа.

— Ты… — выдохнул Алекс, когда ее зубы освобождали его от рубашки, — …сегодня просто невыносима.

— Это все ты, — прошептала она, отбросив последнюю пуговицу, чей звон отозвался маленькой серебряной монеткой, упавшей в тишину. — И твоя проклятая башня.

Наконец они добрались до спальни и та приняла их в свои шелковые объятия. Вася рухнула на кровать, увлекая его за собой, но вдруг Алекс перехватил нити власти — одним движением пригвоздил ее запястья к шелковому покрывалу, а другой рукой сорвал с нее остатки кружевной защиты.

— Знаешь, что я понял сегодня? — его голос звучал горячо и хрипло, словно после долгой ночи с терпким вином. — Ты прекраснее всего, когда отдаешься во власть чувств.

Мягкий свет парижских фонарей, проникавший сквозь полупрозрачные шторы, рисовал на их телах причудливые узоры. Алекс медленно провел пальцем по ее обнаженной талии, ощущая, как под его прикосновением дрожит кожа.

— Ты такая... — он не закончил фразу, предпочитая словам действие.

Его губы опустились на ее шею, оставляя горячие следы по пути к ключице. Вася вскинула голову, ее пальцы впились в его волосы, направляя его ниже, к груди.

— Не тяни, — прошептала она, и в ее голосе звучал вызов.

Алекс ухмыльнулся, но подчинился. Его язык обвил один сосок, затем другой, заставляя Васю выгнуться в дугу. Ее ноги обвились вокруг его бедер, притягивая его ближе, ощущая, как он тверд и готов.

— Ты уверена? — он задал вопрос скорее для формальности, уже зная ответ.

— Да, черт …, да!

Он вошел в нее одним плавным, но уверенным движением. Вася закинула голову назад, ее губы приоткрылись в беззвучном стоне. Алекс замер на мгновение, давая ей привыкнуть, но она не выдержала — ее бедра сами начали двигаться, требуя большего.

— Не торопись, — прошептал он, но его голос уже срывался.

Она освободила запястья из-под его хватки и перевернула его на спину, теперь уже сверху, контролируя каждый их совместный вздох, каждый толчок.

— Теперь мой ход, — бросила она вызов.

Алекс только застонал в ответ, его руки скользили по ее спине, опускаясь ниже, к упругим ягодицам, помогая ей двигаться в том ритме, который сводил их обоих с ума.

Комната наполнилась звуками их страсти — прерывистым дыханием, шёпотом имён, стуком сердца, сливающимся в единый пульс.

Когда волна накрыла Васю, она впилась ногтями в его грудь, оставляя следы, которые завтра будут напоминать ему об этой ночи. Алекс не устоял — с последним, глубоким толчком он погрузился в наслаждение вместе с ней.

Они рухнули на кровать, их тела все еще дрожали, а сердца бились в унисон.

— Париж... — выдохнула Вася, глядя в потолок.

— Да, — согласился Алекс, притягивая ее к себе.

— Так это был романтический уикенд или все-таки деловая каторга? — спросила Вася, расслабленно откинувшись в кресле самолета.

Ее взгляд ласково коснулся профиля Алекса — измученного, но с сияющими глазами. За иллюминатором лениво проплывали облака, словно вата, а в салоне убаюкивающе гудели двигатели. Лишь сейчас, когда земля осталась далеко внизу, появилась возможность перевести дух и переварить этот вихрь безумных выходных.