А полюбоваться было чем — красотой природа деву не обделила. Бесцветные глаза с чуть изгибающимся разрезом — признаком южной крови — сверкали блеском морской глади. На лбу и щеках горели выбитые иглой причудливые синеватые знаки. Тонкие брови, правильные черты лица и чуть приоткрытый рот наделяли девушку некой воздушностью, свойственной дыханию весны. Все это придавало ей совершенно неземной вид.

— Позвольте представить Палетту, Читающую звезды, мою нареченную сестру, Хранителя Ордена Звездного пути. Она займет место в Совете. Многие ее уже хорошо знают, другим еще представится такая возможность.

Палетта важно поклонилась, позволила невесомой улыбке тронуть лицо и обвела присутствующих мимолетным взором, ненадолго задержавшись на Аммии, отчего по спине ее пробежали мурашки. Нечто темное отразилось в глазах звездочтицы — пустота, покой забвения и потаенная неудержимая сила. Казалось, несмотря на молодость, девушка успела повидать ужасы, какие иным и не снились. Лишь на мгновение Палетта захватила Аммию, но взгляд этот отпечатался глубоко и еще долго не давал ей покоя.

На левой от Раткара лавке потеснились, и Палетта села подле него, недвусмысленно дав понять, какую величину она при нем займет.

Регент приказал подать меда и по очереди познакомил Палетту с каждым из старых советников, немало их тем самым смущая. После он назвал имена сотенных и дал слово Хедвигу, который принял на себя обязанности воеводы. Тот поведал о ночных стычках с порчеными и разграблении большого торгового каравана у западных предместий Искорки.

— Люд волнуется. Говорят, в сосновнике завелась лесная ведьма. Ночью по всей крепи ее дурные песни слышат. Нужно бы послать разъезды, прочесать там схроны и овраги, выжечь всю скверну. Три дюжины хватит.

— Устроим. Отправь местных, они хорошо знают лес, — закивал Раткар.

Аммия переглянулась с Феором. Он тоже легко различил в этих речах заготовленный заранее повод выгнать из города как можно больше сторонников Астли перед домстоллем.

Приближенные Раткара горячо поддержали идею. Вступать в спор с ними не имело смысла — это только укрепило бы регента в подозрениях. Он бы понял, что за жизнь и честь ратного советника действительно готовы бороться.

После Ганс со свойственной ему нервозностью рассказал о запасах на зиму и посетовал на побитые морозом, неубранные поля в южной четверти, где не хватало рук. Народ там все больше снимался с мест и устремлялся в другие края.

— Голодать не дадим, — заявил регент, — посмотри-ка сегодня со своими помощниками в клетях и закромах излишки зерна. Отправим первую партию до тяжкого снега. Да распорядись еще, чтоб гонцы, которые поедут в ту сторону, у каждого дома возвещали, что регент пошлет им помощь и накормит. Вот увидите, не пройдет и года, как люди снова потянутся к родным домам.

— Боюсь, что лишнего не найдем, — покачал головой Ганс.

— Найдем, — уверил его Раткар. — Потрясем толстосумов в крайнем случае.

Множество рутинных дел обсудили прежде, чем он перешел к главному. К тому времени советники стали нетерпеливо ерзать на местах, а Кайни разложил кисет и принялся наново набивать трубку.

— Мда, немало неурядиц оставил мне в наследство брат. Ну да это не беда. О другом нужно поговорить.

Раткар сделал паузу, забарабанил унизанными перстнями пальцами по столу, и все сообразили, что сейчас он выдаст очередную речь.

— Вы знаете, во что превратились Великие Дома. Сельдяной Хвост разорен, про Тысячелетние сосны и Вороний глаз забывают даже седовласые старцы, Ледяные Тучи нищают и доживают последние дни. Ульдас стал затворником и шагу не ступает из своей заснеженной крепости. А что же в Искре? Не буду хулить тех, кто был до меня. Скажу только, что год от года мы теряем земли. Народ ропщет и не находит поддержки у тех, в чьей власти им помочь. Людям нужен настоящий вождь, который защитит их, а не будет скрываться за стенами, пока гибнет урожай и дома их становятся прибежищами порченых тварей. Народу нужен потомок Великого Света.

Аммия на этих словах напряглась. Вот оно. Сейчас решится ее судьба.

Регент глотнул меда, помрачнел и продолжил:

— В древности севером правили перволюди, от которых произошли и мы с маленькой княжной. Отпрыски рода Эффорд и есть последние искры Умирающего Творца. Кажется, низовцы да и вы все позабыли это. Люди воспринимают нас как простых царьков, которые лишь собирают подати и ничего не дают взамен.

— Куда вы клоните, князь? — дождавшись паузы, спросил Феор. Лицо его стало тревожно.

Регент кивнул Палетте.

— Будь любезна, сестра, расскажи им.

Девушка заговорила голосом ровным и проникновенным.

— Не так давно наших храмовников постигло чудное откровение. Мы узрели таинство, какое проводили властители севера глубокой древности — настолько далекой, что сам Гюнир тогда ходил по Нидьёру, и трава расцветала там, где он ступал. Ритуал обожествил их, возвысил среди прочих смертных, а звезды даровали им великую мудрость. Люди эти стали гласом небес, вобрали в себя всю мощь Великого Света. Именно это позволило выстоять, когда на мир напустилась тьма со звезд. Они удержались вместе, провели свой народ путями снегов и льда и расселились по всему северу, основав великие и малые дома. Орден уверен, что в наших силах провести и теперь такое таинство. Это воодушевит народ, сплотит их.

Аммия похолодела.

— Великий Свет? — обеспокоенно переспросил Имм. — Но ведь только ясноглазые могли впитать его.

— Что за таинство? В чем заключается? — перебил монаха Кайни.

— Нельзя просто повторять то, что совершали сотни лет назад. Это может быть опасно, — резко высказался Феор, почувствовав поддержку.

Палетта примирительно подняла ладони вверх.

— Не нужно беспокоиться. Регент и княжна — прямые потомки перволюдей, и Великий Свет не может повредить им, он лишь дарует частичку своей силы. Кроме того, у нас будет достаточно времени, чтоб еще раз все проверить и убедиться в том, что никакой угрозы нет. Хронисты Ордена предоставят к следующему совету полные записи этого Вспоминания.

Кайни и Ганс не нашлись с возражениями, Крассур с непроницаемым лицом сидел, набычившись и скрестив на груди руки. Прочие согласно кивали, особенно первосуд Хатт, который все настойчивее подлизывался к новому владыке.

— Уверен, что это пойдет на пользу Дому, — поддакнул он с елейной улыбкой.

— Народ точно ободрит. Такое дело заставит и южан идти к нам на поклон, — закивал одноглазый сотник.

— Какой это был год? — нашелся с вопросом Имм.

— Семьдесят шестой от Первого Рассвета.

— Так давно…

— Именно.

Аммия фыркнула, и все повернули головы к ней.

— Своей воли я еще не имею, но, быть может, стоило поинтересоваться, что я на этот счет думаю?

— Это верно. Следует подождать, пока княжна достигнет возраста разума и провести ритуал тогда, с ее согласия, — аккуратно предложил Феор.

Раткар перебил его:

— Мы так бы и поступили, но таинство совершается в редкий день. Этому должны благоприятствовать звезды. День этот наступает через три недели, а следующий такой ждать несколько лет.

— Всего три недели? Что за это время можно узнать? — брови первого советника поползли вверх.

— Не беспокойся, Феор, храмовники разберутся в этом деле. В любом случае пока я только предлагаю, и решение еще не принято. Я желаю лишь выслушать вас. Что скажут остальные члены совета? Ганс?

— Я не сведущ в вопросах божественных, — отмахнулся он.

— И все же я позвал вас сюда не для того, чтоб просиживать штаны. Вы — большие люди, к вашему голосу прислушиваются. Будь добр, окажи нам честь, — настоял Раткар.

— Я… признаю, что это может быть полезно для всех нас, — ответил прижатый к стенке торговый советник, хоть на его лице и было написано, что он попросту боится вставить даже слово против.

— Кайни?

— Что тут скажешь, дело ясное, случка у собак. Коли княжне и вам, регент, ничего не грозит, а сулит только пользу, то можно и попробовать, воззвать к Подыха… то бишь, к Умирающему Богу, — вывернулся владелец солеварни, не привыкший облекать мысли в речь без помощи ядреных словцов, за что его постоянно ругал Хаверон. — Однако, я бы подождал записей этих монахов.