Взявшись за руки, барышни понеслись вокруг Эрики, всё стремительнее и неистовее, пока внезапно не осыпались на пол обрывками фотографий. На их месте возник кавалер в камзоле и бархатных бриджах. Белоснежное жабо каскадом спускалось по груди, копыта и рога блестели как лакированные, небольшая бородка изящным завитком чернела под козлиной челюстью. Выставив в улыбке крупные зубы, он прихватил Эрику за талию и сделал несколько причудливых па. Ошеломленная Эрика даже не попыталась освободиться, она двигалась словно марионетка, полностью подчинившись воле партнёра. И крепко зажмурилась, когда они взлетели над полом и закружились под потолком.

Порыв воздуха подхватил пару, повлёк обратно на поляну. Там уже звучала музыка, и танцевало знакомое трио — две девочки карлицы и неуклюжий неповоротливый кролик.

Музыканты — старая жаба в завитом парике и крот в шляпке из цветка колокольчика — играли слаженно и самозабвенно. Жаба шлёпала лапами по пеньку, а крот дудел в трубку из тростника.

Гномы-мухоморы прихлопывали ладошками в такт, покачивались красные колпаки, подрагивали белые пятна-наросты. Похожие на высохшие ветки существа выглядывали из-за стволов, с упоением прислушиваясь к игре.

Напрасно Эрика искала взглядом Сашу. Подруга исчезла.

Дни до грядущего новолуния превратились для Деи в тянущийся кошмар.

Она механически выполняла работу в аптеке и, возвращаясь в опустевшую квартиру, садилась в кресло и ждала.

Любимое хобби Дея забросила — баночки под травяные смеси так и стояли нераспакованными.

Полностью отстранившись от окружающего мира, она словно впала в транс. Не чувствовала голода, не хотела пить. Она бы наверняка ослабела от переживаний, если бы не забота и помощь Нины Филипповны.

Все мысли Деи крутились только вокруг пропажи сестры, и слова Глаши о том, что Эрике и Саше грозит беда, только усугубляли переживания.

С Глашей Дея поддерживала связь через мессенджер. Та обещала появится за день до их спасательной операции и привести с собой Игоря, чтобы выработать план действий и учесть возможные риски.

С молчаливого одобрения Деи, Нина Филипповна проводила у неё всё время и даже оставалась с ночёвкой. Прибирала в комнатах, стряпала простенький перекус, а вечерами заваривала успокоительные чаи из собранных Деей трав и вела отвлекающие беседы, а точнее сказать — сплетничала про соседей и знакомых.

В последний вечер перед днём, когда должна была состояться встреча с Глашей и Игорем, бабка заговорила про них. Едва дождавшись, когда Дея вернется с работы, бросилась к девушке с новостями.

Из сбивчивого рассказа Дея поняла только то, что Глаше нельзя доверять.

— Глашка обманщица! Бреховка! — Нину Филипповну потряхивало от возбуждения. — Дея, я тебе говорю! Ты слышишь?

— Нина Филипповна, зачем вы начинаете… — устало вздохнула Дея. — Знаете же, что без Глаши мне не разрулить весь этот кошмар.

— Да ты слышала, что говорю? У Глашки твоей лицо пропало! Я Шурочке фото скинула, ну, чтобы посмотрела по нему эту синеволосую. А она мне и напиши — не могу, там муть сплошная вместо девки!

— Какая еще муть? И где вы взяли Глашино фото?

— Сама щёлкнула. Будто это сложность какая. Пока вы с ней щебетали, навела телефончик и готово. Она и не заметила.

— Зачем?

— Как зачем? — Нина Филипповна в волнении прижала руки к обширному бюсту. — О тебе, дурочке, беспокоюсь. Уж так эта Глашка вовремя подвернулась. Так вовремя! Прямо подгадала нужный момент. Неспроста это! Неспроста! Вот попомнишь потом мои слова!

— Нина Филипповна, прошу вас… — небрежно бросив сумку на столик, Дея направилась к креслу. Залезла в него с ногами, закуталась в любимый плед.

— Проси — не проси, а я права! И такая обходительная, такая вежливая… А глазами вокруг так и шарит!.. Ну что ты приклеилась к этому креслу, что приклеилась? На кухню пошли, я бульончик сварила, буду тебя кормить.

Пока Дея прихлёбывала прозрачный бульон с кусочками мяса и ровненькими кружками моркови, Нина Филипповна снова заговорила про странности с фотографией Глаши.

— Шурочка врать не будет. Раз без лица она вышла — так и есть. Я-то её не рассматривала, щёлкнула и сразу переслала. А уж Шурочка разглядела как следует. Всё на месте, всё чётко — одёжа, цацки, а вместо лица — сплошная муть. По такой разве что проймёшь? Тёмная кобылка твоя Глафира.

— Покажите мне фото.

— Не веришь? Думаешь вру? — Нина Филипповна перелистнула галерею в телефоне. — Вот! Полюбуйся!

Сунув сотовый под нос Дее, продемонстрировала кадр, где девушки переговаривались, склонившись друг к другу. Дея находилась спиной к снимавшей, зато Глаша — лицом. И этого лица на фотографии и правда не было. Вместо него бледно светился овал без черт, заключённый в рамочку из синих локонов.

Дее даже сделалось не по себе, словно она на снимке разговаривает с призраком.

— Ну? Убедилась? — Нина Филипповна победно упёрла руки в бока. — Как бы не оказалась твоя Глашка из ихней компашки. Помнишь, Рика собиралась Иду переснимать? Жаловалась на смаз?

При упоминании сокращённого имени сестры сердце Деи болезненно дёрнулось.

А ведь Нина Филипповна права! Эрика действительно не смогла нормально сфотографировать Иду!

— Ну? Вспомнила?

— Да. Только я не верю, что Глаша за них. Зачем ей обманывать меня? С какой стати?

— Выгоду ищет!

— Да какую выгоду? Не придумывайте, Нина Филипповна!

— Да я о тебе забочусь, глупая!

— И я вам очень благодарна. Очень! Но без Глаши мне не справиться. Поймите это и вы!

— Как явится — припрём к стене и заставим признаться!

— В чём, Нина Филипповна?

— Пусть объясняет — куда пропало лицо! Может она специально его прячет?

— Нина Филипповна, пожалуйста! Обещайте мне не приставать к Глаше. Если хотите — я сама у неё спрошу. Хорошо?

Поворчав, Нина Филипповна, согласилась не приставать и перевела было разговор на Игоря, но Дея сослалась на головную боль и ушла к себе. Что толку обсуждать незнакомого человека? Про Игоря она знала только со слов Глаши, да и то совсем немного. А гадать и строить предположения не было сил.

На следующий день Глаша появилась только к полудню, когда Дея уже собиралась ей звонить.

Её сопровождал Игорь — невысокий, крепкий мужик за сорок. Угрюмый и неулыбчивый, он молча кивнул Дее и Нине Филипповне, а когда бабка поинтересовалась ворчливо — где его учили вежливости, что-то неуловимо изобразил на пальцах и отвел взгляд.

— Всем приветули, — просияла улыбкой Глаша. — Игорь общается на РЖЯ. Можно мне чего-нибудь тёпленького? На улице такая сырость. Как будто хочется чая! Или молока.

— Сейчас налью. Мы только заварили свеженький. Проходите на кухню. — Нина Филипповна покосилась на Игоря и почему-то шёпотом поинтересовалась, что такое РЖЯ?

— Русский жестовый язык. Игорь не может разговаривать как мы.

— Глухонемой? — охнула бабка.

— Нет. Со слухом у него всё в порядке. Дайте же чая! Хочу, хочу! — почмокала Глаша изображая нетерпение, и Дея впервые за всё время подумала, что та переигрывает.

Вчерашний разговор всё же отложился в памяти, и она внимательно изучала новую подругу. Слишком яркая, слишком вызывающая, слишком напористая… Не маскировка ли всё это?

Дея решила, что обязательно скажет Глаше о странной трансформации её фото, и выжидала удобный момент когда они останутся наедине.

Сейчас же она спросила у Игоря — откуда тому стало известно о местонахождении ателье?

— Да, да! — немедленно подключилась и Ниная Филипповна. — Как вы узнали, где искать эту шоблу?

Игорь поставил чашку и «заиграл» пальцами. Губы его беззвучно шевелились, но Дее не удавалось понять, что он говорит.

— Не важно, — перевела с улыбкой Глаша. — Это вас не должно волновать.

— Ничего себе «не должно»! — от возмущения Нина Филипповна сделалась пунцовой. — Расселся тут, чай попивает, и нас еще не должно волновать? Нет, ну каков наглец!