Увернувшись, она побежала к дверям под дребезжащий смех длинноносой.

— До чего же глупая! Тебе же хорошее предлагают. Выпьешь молока, согреешься, настроение улучшится.

Эрика не ответила — было не до того. Она отчаянно рвалась к дверям, но чем быстрее пыталась бежать — тем сильнее те отдалялись. Стены комнаты удлинялись, превращая её в бесконечный туннель, и скоро двери превратились в далёкую недосягаемую точку.

— Придётся силой поить…

— Только не причини им вреда. Хозяйка будет гневаться.

— Пускай гневается. По другому девку не угомонить. — юда легонько щёлкнула пальцами, и платье на теле Эрики зашевелилось. Мягкие кружева натянулись как струны. Впиваясь в кожу, плотнее обхватили талию и руки, прильнули к груди, сдавили туго-туго — не вздохнуть.

Освободиться от удушающих объятий не удавалось, слишком неравны были силы. Захрипев, Эрика быстро сдалась и обвисла безвольной тряпочкой, туго спелёнатая платьем. Дыхание сбилось, в глазах роем замельтешили чёрные мушки. Сквозь нарастающий шум в ушах, она едва расслышала вопрос юды.

— Хорошо тебе сейчас? Или всё же выпьешь молока?

— Молока-а-а… — из горла девушки вырвалось сипение. — Выпью-ю-ю…

— Сразу надо было соглашаться. — довольно ухмыльнулась юда. — Вторая вон какая послушная, не спорит, не перечит. А тебе всё не так.

Пытаясь отдышаться, Эрика не сразу сообразила, что серая крыса говорит о Саше. Впечатленная развернувшимся представлением, та безропотно приняла чашку и медленно цедила приготовленную смесь.

— Давай же. Пей! — вторая чашка снова оказалась возле губ, и Эрике пришлось сделать глоток. Жирное вязкое молоко отдавало приторной горечью, комом застревало в горле, просилось обратно. Пересиливая себя, девушка делала глоток за глотком, а по телу разливалось приятное тепло и необъяснимое убаюкивающее умиротворение.

— Не могу больше!

— Думаю, достаточно. Молодец. — похвалила юда. — Сразу бы так! А то не буду, не заставите! Нашла кому сопротивляться.

Забрав поднос, она кивнула длинноносой, чтобы осталась, и вышла.

Негромко засмеялась Саша, подтолкнула Эрику, показывая в угол:

— Смотри, смотри, там гномы играют! Такие забавные!

Комната успела погрузиться в темноту, а потом оказалось, что это вовсе не комната, а тот же лес, что был на показе. Среди камней резвились красные колпачки на ножках, бегали друг с другом наперегонки.

Один вдруг направился к девушкам, и Эрика разглядела, что у него нет головы! На её месте торчала стогом красная шапка-колпак, сплошь усеянная белыми пятнами наростов. Гном походил на ожившего мухомора. К хлипкому тельцу лепилось серое платьице-волан, тонкие ножки оканчивались копытцами. Прочирикав что-то, он ударил по Саше бледной лапкой — опятнал — и резво запрыгал прочь. Завизжав, Саша помчалась за ним и вскоре почти слилась с мечущимися по поляне малышами.

— А ты что же не играешь? Пойди, побегай с ними. — предложила Эрике длинноносая.

— У меня голова… кружится… — соврала девушка, встревоженная весёлой беспечностью подруги.

Саша явно наслаждалась происходящим, ловко уворачивалась от бледных лапок и в свою очередь хватала грибы за шляпки, подставляя им подножки. Она будто бы перенеслась в детство, резвилась как маленькая, полностью отдавшись игре, позабыв обо всём. Эрике на мгновение захотелось присоединиться к подруге, но она удержалась от странного порыва. Несмотря на то, что молоко подействовало успокаивающе, полностью контроль над собой Эрика не утратила. Возможно потому, что выпила смесь не до конца. Да, она перестала бояться, ей больше не хотелось спасаться, не хотелось немедленно сбежать отсюда. Однако внутри слабо тлело беспокойство, призывало внимательно смотреть по сторонам, прислушиваться, приглядываться к тому, что происходит вокруг.

— Что ты так смотришь? Над чем раздумываешь? — длинноносая схватила Эрику за руку, ткнулась носом в метку-татушку. Ветка боярышника по прежнему была на месте, и тётка сразу успокоилась. А Эрика воспользовалась моментом и невзначай поинтересовалась, что означает этот знак.

— Пометили вас. — пробурчала длинноносая. — То знак принадлежности к нашей хозяйке. Это для того, чтобы вас никто другой не трогал. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так… — выдавила улыбку Эрика, хотя внутри всё оборвалось.

Чтобы никто другой не тронул! Другой не тронул! — испуганно зачастило сердце. Не означает ли это, что Ида Фёдоровна собирается тронуть их сама⁈

— Что это ты побледнела? — длинноносая продолжала прожигать Эрику взглядом.

— От голода, наверное. Удивляюсь, откуда у Саши столько энергии.

— От молока, откуда ж ещё. Позже принесу вам еще одну порцию. Так и продержитесь до нарожденной луны.

— И что будет потом? — Эрика облизнула пересохшие губы. — Что будет, когда луна родится?

— Новолуние будет! хватит любопытничать! Пойди, поиграй с ними.

— Мне не угнаться за этими забавными грибами. Ида Фёдоровна тоже любит с ними играть?

— С грибами? Хозяйка⁇ Ничего смешнее не слышала. Да и не до игр ей сейчас. Готовится к важному обряду. Только о вашем обращении и думает.

— О каком обращении? — как можно беззаботнее переспросила Эрика.

— Ни о каком. — спохватилась длинноносая. — Время придёт — всё узнаете. А пока веселитесь.

Она, наконец, отпустила руку Эрики и побрела к двум сросшимся соснам в стороне от камней. Внизу между стволами образовалась невысокая арка, поднырнув в которую, тётка исчезла.

Эрика же продолжала сидеть, наблюдая за бестолковой беготнёй Саши. А в голове постепенно вырисовывалась картинка. Их обеих заманили сюда специально! Заманили, чтобы провести некое обращение. Оно очень важно для Иды, и смертельно опасно для них. Обращение — от слова обратить? Превратить? Похоже, что их обеих собираются в кого-то превратить! Лишить своей сути, лишить памяти, жизни! Что же делать⁇ Как противостоять чарам и колдовству⁇

Эрика изо всех сил старалась сдержать рвущуюся изнутри панику. Нельзя было показать, насколько ей страшно. Она заставила себя рассуждать дальше, искать пути и возможности для побега.

Иды сейчас нет. Как и обеих надзирательниц.

Что, если воспользоваться этим и попробовать выбраться из ателье⁈

Эрика поднялась, не торопясь прошлась вдоль камней. Пару раз в неё с писком врезались мухоморы, потом мимо пронеслась Саша, полностью поглощенная погоней.

Немного постояв возле сосен, Эрика поднырнула под арку и совсем не удивилась, увидев прямо перед собой обычную дверь. За ней открылся знакомый коридор, ведущий в кабинет Иды и в комнаты швей-паучих.

Вот он, путь к спасению! Нужно бежать! Прямо сейчас!

Вот только как оставить Сашу?

Подруга была увлечена игрой. Гномы-грибы всё время крутились рядом. Они не позволят её увести, сразу поднимут крики. Что если им поручено приглядывать за ними обеими? Поэтому юда и длинноносая так спокойно ушли.

Что же делать? Оставаться, когда представился такой шанс — преступление! Эрика твердила себе, что должна попробовать. Должна. И если получится — приведет помощь! Вернётся, чтобы освободить Сашу!

Обернувшись в последний раз на Сашу, Эрика скользнула под арку и выбралась в коридор.

На цыпочках, боясь вздохнуть, побежала по нему в сторону кабинета, как вдруг услышала негромкий смех. Из рамочек со старыми фотографиями на неё смотрели нарядно одетые барышни. Одни высунулись по пояс, показывая на неё пальцами, другие уселись на край рамок, болтая ногами в изящных башмачках.

Эрика не успела ничего сообразить, а барышни окружили её, принялись дёргать и щипать.

— Живая! Тёплая! Дышит! дышит! — раздавались полные зависти восклицания. — Ничего, ничего, скоро ты станешь такой же как мы. Останешься лишь следом на картинке.

— Пустите меня! Отцепитесь! — попыталась отбиться Эрика, но руки хватали лишь воздух.

— Живая! Тёплая! Недолго тебе осталось дышать! Скоро, скоро будешь как мы! — со всех сторон шипело и визжало, лица барышень расплывались, смазывались черты, всё прозрачнее становились стройные фигуры.