— Вот они! Вот они! Пришли! Наконец-то пришли! — послышались возбуждённые шепотки. — Смотрите — их двое! Двое!!

— Какая идеальная посадка! Какой удачный выбор!

— Да! Да! Их двое! То добрый знак! Да! Да!

— Добрый! Добрый! В этот раз все обязательно должно получиться! И мы воссоединимся, сестра! Наконец-то! Наконец-то!

— Ты сможешь вернуться к нам! Ты сможешь летать!..

Шепотки усиливались, сливаясь в возбуждённый непрекращающийся гул. А следом за ними грянули аплодисменты!

Эрика сообразила, что они звучат в честь неё и Саши! Наверное — в честь неё и Саши? Но только — почему?

Внезапно налетел ветер, закружил вокруг замерших девушек, а следом к ним устремились и гостьи «Модельерки».

Вскинулись руки, взметнулись накидки, расправляясь в широкие белые крылья!

И зазвучала совсем другая мелодия — высокие вибрирующие голоса запели песню без слов. Долгие протяжные звуки сменялись короткими птичьими трелями. И снова набирали обороты, и длились, длились…

Взявшись за руки, девы-птицы хороводом плыли мимо оцепеневших подруг. Мелодия всё убыстрялась, но фарфоровые лица оставались, как и прежде бесстрастными, а губы были плотно сжаты, словно эту жуткую песню пел кто-то другой.

Не в состоянии пошевелиться, Эрика стояла рядом с Сашей — растерянная, потрясённая, не понимающая — что делать, как реагировать на происходящее?

А от камня к ним уже направлялась хозяйка.

Приподняв платье и чуть прихрамывая, Ида Фёдоровна, не отрываясь, смотрела на девушек. Густо подведенные глаза мерцали серебром. На лице застыло странное выражение — то была смесь надежды и алчного предвкушения, не сулившая подругам ничего хорошего.

Саша попятилась, но Эрика так и не смогла сдвинуться с места. От сковавшего тела ужаса она не могла ни дёрнуться, ни моргнуть, ни вздохнуть как следует — глаза её были прикованы к ногам дамы. На Иде Фёдоровне не было привычных любимых угг, она шла босиком по высокой траве, с усилием переставляя мощные лошадиные копыта.

Дея выскочила из офиса местной газеты, громыхнув на прощание дверью.

Настроение было ужасное. Подстать слякотной дождливой погоде. Разговор с приятельницей Милой не получился.

Мил Санна держалась с ней вполне доброжелательно, лишь взгляд выдавал нетерпение и лёгкую брезгливость. Измотанная отчаявшаяся Дея предстала перед ней в самом жалком виде — растрёпанной, без макияжа да к тому же в несвежей одежде. Ещё и несла какой-то неописуемый бред про младшую сестру, которая якобы работала у них в редакции.

Стараясь держаться спокойно — мало ли, что на уме у сумасшедшей? — Мила посоветовала Дее отдохнуть и обязательно обратиться к специалисту. Психологу. А лучше к психиатру. Он точно поможет справиться с проблемой. И пропишет что-нибудь успокаивающее.

В ответ Дея едва сдержалась, чтобы не поддать по стулу, на котором сидела Мила, и стремительно покинула кабинет. Под выразительные переглядывания работников она пронеслась через офис газеты, и только на улице дала волю слезам.

Её надежды не оправдались — Эрику не помнили и здесь.

Чуть раньше в полиции, куда Дея пришла заявить о пропаже сестры, её практически послали. Дея не смогла предъявить никаких доказательств, подтверждающих, что у неё есть сестра. Документы, фотографии — всё исчезло!

Дея побывала в больнице, просмотрела сводку происшествий за вчерашний день. Всё — бесполезно. Обзвонила она и немногочисленных знакомых, и везде реакция была одинаковая, люди с недоумением переспрашивали — о какой сестре идёт речь.

Эрика исчезла, растворилась в холодных декабрьских сумерках, словно не существовала вовсе.

С каждой минутой Дея всё глубже погружалась в липкий необъяснимый кошмар, отчаявшись понять — что происходит.

Последний раз сестра отписалась из ателье, прислала смс-ку, что добралась до места. Такая у них была договорённость — Дее было спокойнее от этих коротеньких сообщений. Так повелось с той поры, когда Эрика уехала учиться в другой город. Подобная переписка стала чем-то вроде обязательного ритуала для обеих.

В тот вечер Дея задержалась на работе и только утром обнаружила, что Эрики нет дома. Она было подумала, что младшая переночевала у Саши и даже разозлилась на неё за то, что не предупредила о своём решении. Но время шло, а Эрика не возвращалась. Телефон так и оставался вне зоны доступа, никаких новых сообщений от сестры не поступило.

Прождав до полудня, Дея начала безуспешные поиски. В ателье она поехала первым делом, адрес запомнила из пригласительной открытки сестры.

Попасть внутрь и поговорить хоть с кем-нибудь Дея не смогла, дверь ей не открыли. Тогда она помчалась в полицию, потом в редакцию, где работала Эрика…

Второй раз вернулась в Модельерку ближе к вечеру. И только тогда как следует рассмотрела дом.

Внешний вид ателье показался Дее убогим.

Ничто в оформлении фасада и витрины не свидетельствовало об открытии и торжестве.

Поверх обшарпанной двери косо лепилась к стене невзрачная вывеска, сквозь заляпанное грязью стекло едва просматривался простенький реквизит.

Витрина выглядела совсем не так, как описывала Эрика. Дея как следует не рассмотрела сделанные сестрой фото, помнила лишь, что платье показалось ей другим. Гораздо более изящным, красивым, качественно сшитым. Сейчас же на манекене висела унылая тряпка, скроенная из дешёвеньких кружев. К спине зачем-то были приделаны крылья — из картона или чего-то похожего на него. Небрежно размалёванные серебряной краской, они торчали подобно пропеллеру и казались совсем неуместными здесь. Высохшие еловые ветки по бокам манекена успели пожелтеть и обильно засеяли вату на полу короткими острыми иголками.

Дверь по-прежнему была заперта. Объявления о часах работы отсутствовало. Но Дея вознамерилась добиться своего и стучала до тех пор, пока ей не открыли.

Появившаяся в проёме зачуханная тётка в сером одеянии прошипела, что ателье еще не работает и хотела захлопнуть дверь, но Дея помешала ей это сделать.

— Я не по поводу заказа. Хочу узнать про вчерашний показ. В какое время он завершился?

— Показ? Вы шутите? — проскрипела тётка изумленно. — Мы только переехали и едва устроились. У нас и клиентов-то здесь еще нет. Для кого показ? И что показывать? Мы работаем под заказы. Но пока еще не получили ни одного.

— Но ваша начальница… хозяйка ателье пригласила на показ мою сестру! — возразила Дея. — Эрика беседовала с ней по заданию редакции. Она должна была написать заметку для газеты. Про вашу Модельерку. И ей выдали приглашение! Я ничего не придумываю. Я видела открытку с адресом. Да и Саша может подтвердить! Ваш администратор! Она тоже была приглашена! Давайте спросим у неё.

— Нет здесь никакой Саши! И разговора никакого не было. Мы только обустраиваемся. А вам лучше уйти!

— Я не уйду! Я ищу свою сестру! Она пропала, понимаете? Поехала сюда и не вернулась! — не в состоянии больше контролировать себя, Дея повысила голос. — Я заявлю на вас в полицию! Может, у вас здесь притон? И вы воруете людей?

— Да ты пришибленная! — тётка отшатнулась и замахала руками. — А ну пошла вон! Давай, давай, выметайся!

— Позовите хозяйку! Я должна с ней поговорить! — Дея попыталась обойти тётку, но помешал неприметный дядечка в серой робе и огромной кепке с длинным козырьком. Он вынырнул откуда-то сбоку и без лишних слов вытолкал девушку вон из комнатёнки, с шумом захлопнув дверь перед её носом.

Дея сдалась не сразу — продолжила стучать, угрожала полицией, и, если бы не Даша — неизвестно, сколько еще времени проторчала возле ателье.

Даша окликнула её от пекарни, и Дея, словно опомнившись, побежала к ней.

Вот бестолковая! Как же она раньше не сообразила поговорить с подружкой сестры⁈

С этого нужно было начать! Даша точно сможет рассказать о показе! Она должна была видеть, что здесь происходило вчера!

Но Даша разочаровала воспрявшую было Дею.

Поинтересовавшись, пришли ли, наконец, упаковки под травяные чаи, Даша первая заговорила про ателье — спросила, что там понадобилось Дее?