Две мастерицы невысокими круглыми колобками выкатились из противоположных углов. Обе были закутаны во что-то шерстяное и пушистое, и Эрика не сразу разобрала, где находятся их лица. А когда поняла — кто перед ней, почему-то засмеялась. Саша тоже поддержала подругу, хотя еще недавно говорила что-то про арахнофобию. Теперь же она спокойно наблюдала, как парочка паучих вперевалку приближается к ним.
Кроме девушек, Юды и паучих в комнате никого не было.
— А где же другие участницы? — Эрика оглянулась на серую крысу.
— И платья? Где платья? — удивленно поинтересовалась Саша.
— Сейчас появятся. — Юда прихлопнула в ладоши и скомандовала. — Раздевайте их!
Паучихи ловко крутанули девушек, и, не успев опомниться, те остались в одном белье. Это вызвало новый приступ смеха. И только.
— Повернитесь! Помедленнее! — скомандовала Юда. — И не вздумайте им мешать!
Девушки послушно начали поворачиваться, позволяя получше разглядеть себя.
Эрика всегда смущалась несовершенства своей фигуры, но теперь её охватило странное безразличие. Она терпеливо выполняла команды, всё глубже и глубже погружаясь в блаженное умиротворяющее состояние. Судя по всему, Саша испытывала те же эмоции, выражение её лица было безмятежно. Куда только подевалась её арахнофобия?
Мастерицы-паучихи времени не теряли — потянув из подушечек на лапах поблескивающие нежные нити, начали переплетать их в кружевные невесомые полотнища. Узор состоял из листьев, цветов и колючек, среди которых повторялись всё те же ягоды боярышника. Полотнища разрастались на глазах, и паучихи принялись оборачивать ими девушек. Кружева мягко прилегали к фигурам, подчеркивая их изгибы и скрывая все недостатки.
Прошло совсем немного времени, и работа завершилась. Девушек подвели к стене, завешенной широким куском материи. Под ним оказалось зеркало в человеческий рост, и подруги смогли, наконец, полюбоваться на творения мастериц.
Платья были очень красивыми и совершенно одинаковыми — длинные, цвета сливок, с широкими атласными лентами на поясе, с изящной волной рюшей по подолу.
Рассматривая их, Эрика первый раз почувствовала лёгкий укол в районе лопаток — слабое предвестие будущей перемены. Рядом охнула Саша, передёрнула плечами, и серая крыса Юда прикрикнула злобно:
— Не ёрзай, простачка!
Слово было грубое и смешное одновременно. И Эрика, не сдержавшись, прыснула. А следом за ней засмеялась и Саша.
— Посмейтесь, пока можете, — скривилась Юда. — И будьте готовы. Я позову.
Махнув рукой паучихам, она вышла из комнаты. Подчиняясь сигналу, мастерицы тоже вернулись в свои убежища-углы и затерялись среди теней.
— Как думаешь, кто купит эти платья? — Саша крутанулась перед зеркалом, любуясь собой.
— Не знаю. — Эрике было всё равно. Она поглаживала шелковистые кружева и улыбалась себе зеркальной.
— Ты бы хотела себе такое?
— Не знаю, — повторила Эрика. — Куда его носить?
— Это да. — вздохнула Саша и снова поёжилась. — У меня что-то колет на спине. Ты не посмотришь?
Сквозь прозрачную кружевную вуаль проглядывала пара красных бугорков, кожа под лопатками слегка вздулась, как будто там образовались нарывы.
— Похоже на укус… Может они клопов развели? — пробормотала Эрика. — Мне там тоже что-то мешает. Глянешь?
Саша посмотрела и объявила, что у Эрики тоже какие-то бугорки. Слово прозвучало забавно, и девушки снова расхохотались. Обе чувствовали себя несколько неуверенно и странно. Как после пары бокалов шампанского.
— Надо их сфотать и сравнить! — отсмеявшись, предложила Эрика.
— Да, да! Надо сверить размеры!
Переглянувшись, девушки снова захихикали, но осуществить задуманное не успели — серая крыса заглянула в мастерскую и объявила, что их ждут.
Лампы-светильники в коридоре не горели, было темно и неожиданно холодно. И пахло немного иначе: свежестью, влагой, грибной прелью. Эрика научилась распознавать этот запах благодаря Дее — сестра несколько раз брала её в свои лесные походы за травами.
Дорожка на полу сделалась мягче и пушистее, голые щиколотки защекотали травинки. Эрике показалось, что среди них мелькнули и шапочки грибов — незнакомых, сиреневого и золотистого цвета.
Что-то невесомое упало на лицо! То были редкие капли туманной влаги. Они оседали на волосы, легонько скользили по коже…
Эрика взглянула наверх и не увидела потолка, лишь где-то далеко далеко глухим бархатом чернел небосвод.
Что это? Галлюцинация? Наваждение⁇
Она собралась заговорить с Сашей, но та уже подошла к мощным резным дверям, которых раньше здесь тоже не было!
Серая крыса распахнула их перед девушкой, и Саша скользнула в полумрак зала.
Эрика побежала за ней, не желая задерживаться среди миражей коридора и, врезавшись в спину подруги, замерла.
Собравшиеся на показ дамы надели маски — так сначала показалось девушке. И лишь спустя мгновение она поняла, что это были вовсе не маски — это изменились их лица!
Белые и гладкие словно тонкий фарфор они отливали голубизной. Глаза сделались огромными и вытянулись к вискам, носы, напротив, уменьшились, стали более изящными, кукольными. Лица тоже походили на игрушечные — ни один мускул, ни одна черточка не шевельнулись, не дёрнулись на них.
На плечи каждой из дам были наброшены плащи-накидки, спускающиеся пышными складками вдоль спин.
А серая крыса! Юда — вот кто изменился до неузнаваемости! Если бы это не произошло на глазах у Эрики — она ни за что бы не догадалась, кто перед ней!
Прорвав платье, из костлявого тёткиного тела вылезли острые колючки-шипы! Они тянулись вдоль хребта, прорастали из рук, из ног, из головы! Юда обратилась дряхлой уродливой старухой, длинноносой и беззубой, с коротким рогом во лбу!
Эрика смотрела и не понимала — что происходит⁈ Может, ей просто снится кошмар? И нет никакого показа? Или в ателье пригласили кудесника-фокусника, чтобы провёл магический трюк? Мнимое искажение действительности. Чтобы поразить гостей.
Между тем жутковатые превращения продолжились!
Всё вокруг заволокла лёгкая дымка, окончательно меняя реальность. Стены комнаты превратились в деревья, а потолок — в ночное, затянутое тучами небо.
Все собравшиеся находились теперь на поляне, по центру которой расположилась хозяйка ателье.
В два прыжка Юда достигла камня, на котором сидела Ида Фёдоровна и подобострастно привалилась к её коленям.
Над травой промелькнули красные колпачки — крошечные карлики, обряженные в одинаковые зелёные костюмчики, захлопали в ладоши, засмеялись дребезжащими голосками, приветствуя произошедшее превращение. А потом выхватили из кафтанчиков дудочки-стебельки и заиграли!
Печальная незнакомая мелодия заполонила всё вокруг, и на поляну выступило удивительное трио: две маленькие девочки и огромный зубастый кролик.
На девочках были кружевные розовые платьица с кушаками, ленты и башмачки им в цвет. Вьющиеся тёмные локоны перехватывали ободки с красными ягодами боярышника. Взявшись за руки, они слегка покачивались в такт льющейся заунывной мелодии. Поднявшийся на задние лапы кролик возвышался над ними, неуклюже переступал лапами, пытаясь повторить движения партнёрш по танцу.
— Тара-дара-дарида-да-да-да-да… тарам-тарам… Тара-дара-дарида-да-да-да-да… тарам-тарам-тарам-пам-па…
Звуки перекатывались ленивыми горошинами. Танцующие двигались медленно, с запинкой, словно куклы, у которых оканчивался завод. Присутствующие дамы вяло похлопывали им, даже не пытаясь сдержать зевоту.
— Тара-дара-дарида-да-да-да-да… тарам-тарам… Тара-дара-дарида-да-да-да-да… тарам-тарам-тарам-пам-па…
Музыка звучала зловеще-завораживающе, и Эрика не заметила, как поддалась её ритму, тоже стала притопывать в такт.
Неизвестно, сколько бы продлился этот удивительный танец, если бы кролик не заметил девушек и не запнулся.
Уставив на Сашу с Эрикой красные непроницаемые глаза, он отступил к стене в почтительном полупоклоне, и девчушки потянулись следом за ним. Но сначала синхронно сделали книксен, скривив в кислой улыбке морщинистые старообразные личики.
