— Ты так конкретно к ним ломилась! Прям как разочарованная клиентка. — посмеиваясь, она потащила Дею к столику. — Падай на стул. Сейчас кофе принесу. И булочку. Тебе с маком или с корицей?

— Без разницы… — вяло пробормотала Дея. От переживаний она лишилась аппетита, но отказываться от булочки не стала — нужно было затолкать в себя хоть пару кусочков, чтобы не растерять остатки сил.

И хотя булочка оказалась свежайшая, Дея не ощущала её вкуса. Механически пережёвывала угощение, а мысли были о другом.

Даша ничего не спросила об Эрике! Вообще не упомянула о ней! Болтала про общих знакомых, хвалила травяные сборы, торопила с доставкой новой партии… И ни разу не вспомнила о подруге!

На утверждение о том, что в ателье должны были проводить показ — удивилась. И сообщила, что никакой движухи вчера не наблюдалось.

— Там должен был проводиться показ! — настаивала Дея. — Я это точно знаю! Стопроцентно!

— В этом убожестве? Ну, какой ещё показ, Дея! — презрительно кривила губы Даша. — Для кого его устраивать? Для бомжей? Не было ничего, всё ж на виду. К ним вообще никто не приходит. Хотя я не слежу постоянно, может кого-то и пропустила. Но вряд ли. Кто тебе наболтал про показ? Не Нина Филипповна?

— Эрика… Сестра была приглашена на него. — Дея впилась в Дашу взглядом, в отчаянной надежде, что она вспомнит всё.

Но чуда не произошло.

— У тебя есть сестра? — неподдельно изумилась Даша. — А мы и не знали! Хорошо же ты её скрываешь. Погостить приехала? Откуда? Познакомишь? Сколько ей лет?

— Твоя ровесница. Познакомлю. Как-нибудь… — едва слышно пробормотала Дея.

Очередную неудачу она восприняла со странным смирением. Не бунтовала, не разозлилась как в редакции, не заплакала. Лишь силилась понять — что же произошло вчера? Куда пропала сестренка? Почему про неё не помнят ни работодательница, ни знакомые, ни лучшая подруга?

Даше, как и другим, будто подтёрли память, и она забыла обо всём, что связывало её с Эрикой. И доказывать ей что-либо не имело смысла.

— Кстати! Ты видела Нину Филипповну? — Даша присела на свободный стул. — Бабульку штормит не по-детски.

— Что там ещё? — Дея отодвинула чашку. Нужно было расплатиться и уходить. Вот только куда? Что делать дальше Дея не знала.

— Сплетничает про твое ателье. Такого наговорила!

— Оно не моё. Кажется, Эрика что-то такое упоминала про бабкины россказни… — непроизвольно вырвалось у Деи.

— Всё-таки необычное имя у твоей сестры. И откуда она знает старую сплетницу?

— Родители ждали пацана, собирались назвать Эриком. А родилась девочка. Но имя оставили. Так что там с Ниной Филипповной?

— Она убирала в этой Модельерке. Ну и прибежала к нам со сплетнями — принесла в клюве всякие страсти про призраков, про нечистое место! Ты ж знаешь её фантазию…

— Про нечистое место… — машинально повторила Дея. — Нечистое место…

Нина Филипповна! Их всезнающая соседка! Уж она-то знает, что происходило вчера в ателье!

Только бы она оказалась дома! Хоть бы не завеялась по гостям!

Дее повезло. Выловить старушенцию оказалось не сложно. Нина Филипповна торчала на улице. Оживленно жестикулируя, что-то доказывала высокой прямой как палка старухе, а та отмахивалась и закатывала глаза.

— Всё мелешь, Нинка? Не надоело людя́м брехать? Где только понаслушалася такой чуши-то?

— Да правда всё! Вот те крест! — Нина Филипповна истово осенила себя щепотью. — Убиралась я там пару раз. Но больше не сунусь! Хоть мильоны посулят — не соглашусь!

— Нина Филипповна. Вы мне нужны! — выпалила Дея вместо приветствия. Оттащив бабку подальше от собеседницы, сообщила без предисловий, что Эрика пропала. И по тому, как ахнула бабка, поняла, что та помнит сестру!

— Как? Когда? Где? — Нина Филипповна даже присела от ужаса. — Пойдём ко мне, Деечка. Поговорим без свидетелей. Так что там случилось с нашей Рикой? Ты в полицию уже заявила?

— Пыталась. Только всё бесполезно. — Дея в подробностях поведала о своих мытарствах. Когда же упомянула про ателье — бабка не на шутку всполошилась.

— Она пошла в это гнездо⁈ В притон для тварей! Ох и жуткое место! Ох и страшное!

— Почему жуткое⁇

— Да как объяснить… Чертовщина там! Серой пахнет! — начала было Нина Филипповна, но под взглядом Деи сдалась, заговорила уже спокойнее. — Ну, про запах я немного преувеличила. Хотя там пахло как в лесу осенью. Знаешь — прелью, грибами, мхом… Даже приятно. Только это обманка, нехорошее то место. Всякие тени на стенах, непонятные звуки, шепотки. А картинки какие страшенные! Вроде обычные девки, только ряженые — кто во что горазд! На головах — то рога, то мыши… эти… летучие мыши. В волосах сидят заместо украшений. Правду говорю! И козел там был. На картинке. С одной вроде как в танце позировал. В одёже старинной, мужской, но настоящий козёл! Я остолбенела прямо, как увидала. На задних ногах, высоченный, морда звериная… Никак не могла от этих безобразий оторваться. Разглядывала конечно, как не поразглядывать. А потом поняла — что они меня тоже разглядывают! Смотрят, улыбаются! Как будто я вроде экспоната из музею!..

Нина Филипповна меленько закрестилась.

— Свят, свят, свят… убереги нас от таких пакостей! Свят, свят! Ох, и страшно там! Но вернуться придётся. Раз Рикочка туда пошла, придётся и нам. С Идой, хозяйкой, тебе нужно поговорить. Хочешь — вместе пойдём. Я хоть и зареклась, но ради девочки поддержу тебя, сопровожу.

— А Ида… какая она?

— Высоченная жердь. Надменная. Слова лишнего не проронит. В возрасте уже, но молодится. Я её лишь мельком видала. Понавешала на себя цацки. Одёжу надела моднявую. И обувку такую же. Вроде валенок. Игги? Чи угги?.. Хотя мастерицы у неё отменные. Видала платье в витрине? Особенное такое. Редкой красоты. Я от него долго не могла отлепиться. Каждую складочку рассмотрела, каждый завиток на кружавчиках. У меня бабка кружевницей была, но таких узоров не вывязывала. Там и птицы, и цветы, и ягоды… чегой-то только нету.

— А как вам крылья? Тоже понравились?

— Какие ещё крылья?

— Картонные, по-моему. Сзади к платью приделаны.

— Крылья? — удивилась бабка. — На что платью крылья? Не было их. Кружева были. И приём был. Говорю тебе — готовились они. Замышляли что-то. Был, был приём!

— Но они всё отрицают. Я разговаривала с такой неприметной особой…

— С крысой? Что в платке и с косицей?

— Да. Она всё отрицает.

— Так с чего бы им признаваться? Шабаш небось устроили, ведьмы! Колдовали! Сейчас время для этого самое подходящее. Может и жертвы приносили! Ведьмы на это мастачки!..

Нина Филипповна запнулась, заметив, как побелела Дея.

— Тише, тише! Давай-ка без обмороков! Шучу я. Шучу про жертвы.

— Жертвы? О боже! Эрика! Что они с ней сделали?

— Бог даст — ничего плохого. Ты в полиции заявление оставила? Их бы к этому ателье подключить.

— Какое там заявление… Я же говорила — меня вежливо послали. Эрику никто не помнит.… И Дашка, подруга Ри тоже её не помнит! И доказательства её существования пропали!

— А одёжа? Одежа на месте?

— На месте. Нет главного — документов. Свидетельства о рождении, паспорта…

— Говорю тебе — там точно колдовство! Вот же наказание вам с сестрёнкой. Но ничего, разберемся. У меня знакомица есть. Из гадалок. Завтра с утреца к ней побегу, попрошу совета да помощи.

— А сейчас нельзя сходить?

— Сейчас? — бабка задумчиво пожевала губами. — Можно бы и сейчас попробовать. Да темнеет уже, к ней долго добираться…

— Я вам такси вызову, все оплачу!

— Такси, говоришь? Хорошо. Вызывай своё такси, а я пока соберусь.

— Я тоже поеду.

— Нельзя. Зинаида незнакомых не принимает. Тем более без договоренности.

— Но вас же примет…

— Я другое дело. Ты домой ступай. Обожди там. Я вернусь и сразу к тебе.

Отправив Нину Филипповну к гадалке, Дея снова поехала к ателье — ей требовалось чем-то себя занять.

Постучать она не успела — дверь распахнулась сама и наружу выпорхнула яркая синеволосая красотка. Та самая девица, которую они с Эрикой видели возле лавки старьёвщика! В синей отороченной белым мехом курточке, розовой бархатной юбке-колокольчике, изящных сапожках она словно перенеслась сюда из прошлого века, годов примерно пятидесятых-шестидесятых. Сияя ослепительной белозубой улыбкой, синеволосая задержалась возле входа и чуть капризно проворковала: