Солнце начинало понемногу клониться к закату, когда близнецы добрались до опушки леса. Оставалось пересечь небольшое поле, где приют выращивал овощи. Хлипкий полусгнивший деревяный забор предупреждающе покачивался от каждого сильного порыва ветра, угрожая свалиться в любой момент. Материальное положение детского пристанища оставляло желать лучшего. Неравнодушные жители деревни Каунморхен помогали, чем могли. Но на всех всё равно не хватало.

Стараясь окончательно ничего не доломать, брат с сестрой прошли через калитку, закрывая её после себя на засов. Во дворе бегали шесть детишек возрастом от трёх до десяти лет. Они играли то ли в прятки, то ли в догонялки. Но крик стоял на всю улицу, благо находился домик в стороне от основного поселения на окраине, так что мы никому не мешали.

— Тира! — к девочке со всех ног неслась пятилетняя малышка Алес с россыпью веснушек на светлом личике и рыжей косой.

— Привет! Смотрите, что мы с Арналдом вам принесли, — Тираида присела на корточки, подзывая остальных и показывая им собранные ягоды.

Дети налетели, выбирая всю малину и оставляя невкусные ягоды шиповника. На крыльцо вышел Хумфрей, светловолосый и темноглазый друг Арналда. Хотя они и были ровесниками, но Хумфрей выигрывал у парня в росте и разлёте плеч. Да и комплекция близнецов была не такая, как у рядовых крестьян. Они оба были тонкокостные, жилистые. Местный храмовник однажды высказал подозрение о том, что в роду у детей затесались то ли эльфы, то ли аристократы.

Хумфрей забрал корзинку с постиранным ведром и направился вместе с Арналдом его развешивать на верёвки за домом, а Тираида, потрепав в последний раз Алес по волосам, направилась в здание. Время готовить ужин.

На кухне кипела жизнь. Бетти, няня приюта, женщина лет тридцати, порхала между печью и столом. По комнате уже начинали разноситься первые запахи наваристой похлёбки с дикой куропатки, что пару дней назад она с братом принесла с охоты. Возраст в стройной маленькой женщине выдавали, пожалуй, несколько прядей седины и тёплая вязаная шаль, с которой Бетти не расставалась даже во сне.

— Нужна помощь? — спросила девочка, ополаскивая руки в тазу.

— Вернулась уже, — добродушно улыбнулась няня и показала на корзинку с картошкой, которую нужно было почистить.

Сейчас в приюте проживало десять детей. Из старших были Тира с братом, Хумфрей, двенадцатилетняя Клара, пятеро детишек, что бегали во дворе, и один грудничок, которого подкинули под двери приюта совсем недавно. Няня назвала его Джо. К счастью, малыш был тихим, не доставляя лишних хлопот. Вот и в данный момент Джо тихонечко посапывал в самодельной колыбельке в углу кухни.

История появления детей здесь практически всегда повторялась. Малышей либо подкидывали прямо под двери, либо же бросали в лесу. А из леса их приносили в приют охотники. Так произошло и с близнецами. Пятнадцать лет назад их нашли на берегу реки две сердобольные женщины. Хорошо ещё, что весна было, иначе замёрзли бы детки. От родителей у близнецов осталась два дорогих куска синего шёлка, который устилал лукошки, записки с именами и два медальона, с которыми по сей день Тира и Арналд не расстаются.

Медальоны представляли собой металлическую вытянутую пластину, покрытую тёмно-синей и светло-зелёной эмалью. Полотно было разделено изогнутой линией на две части. Парное украшение похоже делалось на скорую руку. Не обточенные края, отколотая эмаль и только два маленьких камешка, поблёскивали на солнечном свете. На кусочке брата закрепился изумруд неровной формы, что здорово оттенял цвет глаз паренька, у сестры был вставлен огранённый камень сапфира. Сами дети и не подозревали сначала, какая ценность попала им в руки. Но четыре года назад летом в Каунморхен приезжали торговцы. И один из приезжих, наделённый крупицей светлой магии, полуэльф опознал в неприметных медальонах слабенькие артефакты запирающего типа. В тот день близнецы пообещали друг другу обязательно найти то место, что отпирается их медальонами. Шли годы, а мечта пока так и оставалась мечтой.

— Тира, зови всех, будем ужинать, — сказала Бетти, вытирая руки о серый фартук.

Ели дети в столовой, там стоял длинный дубовый стол с двумя лавками по бокам. Это была, пожалуй, самая большая комната в приюте. Два окна хорошо помогали экономить свечи на освещении. Но в холодную погоду от окон сильно дуло, поэтому приходилось на зиму закрывать помещение. Они хоть и жили на краю леса, зимой туда было соваться опасно. Вот и топился приют за счёт дровишек, что старшие дети по теплу насобирают при коротких пробежках до реки.

— Арналд! Хумфрей! — выглянула девочка на крыльцо. Брат катал на плечах повизгивающих малышей, пока его друг, стянув рубашку, заносил топор над очередным поленом чуть в стороне. Алес с гордым видом помогала ему переносить дрова в поленницу под крышу сарая. — Умываемся! И за стол!

Тираида снова скрылась в доме. Теперь её путь лежал на второй этаж, где в дальней комнате боролась с болезнью Клара. Девочка постучала по двери и приоткрыла её, заглядывая в щелочку. На потемневшей от времени деревянной кровати, закутавшись в лоскутное одеяло, спала Клара. Русые волосы спутались, щёчки горели лихорадочным румянцем. Несмотря на достаточно тёплую погоду, одеяло девочка натянула по самый курносый носик.

Тира подошла ближе и положила ладошку на лоб спящей. Жар не спадал с самого утра. Придётся посылать мальчишек к травнице за сбором, что поставит подругу на ноги. Тираида ласково провела рукой по русым локонам и вернулась в столовую. Позже она принесёт Кларе перекус и заварит шиповника. Какое-никакое, а лекарство.

Каждый приём пищи в приюте всегда превращался в балаган. А вы попробуйте усадить и покормить десять детей. Один ложку не умеет держать, второй решил, что у соседа по тарелке еда вкуснее, третий просто отказывается от ужина. И никакие уговоры и наказания не могли исправить сложившегося беспорядка. Но вскоре гул затихает под стуком деревянных ложек о глиняную посуду.

— Арн, — подозвала девочка брата, пока малышня утаскивала грязную посуду на кухню, — сбегай до знахарки за сбором от лихорадки. Кларе совсем худо.

— Конечно, сестрёнка, — улыбнулся парень, выходя вместе с Тирой в узкий коридор. — Не волнуйся, она поправится.

— Хотелось бы верить, — заламывая пальцы, девочка наблюдала, как её брат выносит из сарая, пойманного на днях небольшого кролика, и удаляется в сторону деревни.

Страх болезни в Тираиде возник не на пустом месте. В прошлом году весенняя хворь унесла с собой сразу трёх сирот. Никакие отвары не помогали, а на помощь магов у приюта денег никогда не было. Они сгорели за неделю. Каунморхену пришлось не лучше, не найдётся семьи, которую бы не коснулась та болезнь.

Арналд быстрым шагом двигался между низенькими домишками. Здание приюта во времена первого короля строили в качестве постоялого двора для приезжих, поэтому на материалах не продешевили и работу сделали на совесть. К сожалению, дела не заладились, и после очередного набега монстров деревня практически вымерла. И только двадцать три года назад наследница того самого дельца вместе с дочерью Бетти вернулась и организовала пристанище для сироток.

Каунморхен — небольшая деревенька, домов на тридцать. Здесь есть и торговец, которому дети временами сдавали мясо, обменивая его на одежду и предметы быта. У них был даже маленький храм, куда сиротские дети бегали раз в неделю на занятия. Храмовник Тео представлял собой человека образованного и добродушного. И несмотря на некоторые недовольства старшего поколения, продолжал учить детей чтению и письму.

— Лучше уметь и не воспользоваться, чем попасть в беду, не умея, — так всегда отвечал Тео, гордо задирая нос, при нападках сторожил деревни.

Бетти идею поддержала, потому как сама была учёная, но времени учить детей не хватало.

— В жизни всё пригодиться. Никто не знает, куда занесёт вас судьба, — любила наставлять нас няня, размахивая половником в воздухе, когда приходило время учить готовить подрастающее поколение сирот.