— К человеку тоже можно привязаться, — печально усмехнулся Степан. — Особенно, если это родной человек.

— Так вот как ты смог проникнуть в его камеру, — догадался я. — Ну, отлично! Твоя правнучка уже у меня в гостях. Думаю, она будет рада встретиться с тобой. А что насчет архива?

— Он там.

Призрак подплыл к заложенному кирпичом пролому.

— Там копии моих бумаг. То, над чем я работал в Ордене.

— Погоди, а как ты умудрился их спрятать? — удивился я. — Да еще и замуровал. Ты же призрак!

— Я сделал это еще при жизни, — объяснил Степан. — В самом начале Смуты, когда Орден отправил меня в Столицу. Тогда я и купил этот дом.

— Ясно, — усмехнулся я. — Очень предусмотрительно с твоей стороны. Слушай, а не для этого ли студенты собирались сжечь дом? Чтобы уничтожить архив?

— Если уничтожить одну из привязок, то призрак слабеет, — объяснил Степан. — А если уничтожить их все, то я исчезну. Уйду в мир Призраков, или совсем растворюсь в Эфире.

— И больше не сможешь угрожать Кравцову, — заключил я. — Значит, все это с самого начала было покушением на тебя?

— Да, — печально подтвердил Лабуаль.

— Что-то слишком сложно, — поморщился я. — Да еще и чужими руками. Хотя, чего еще ждать от наивысшего демона? Ладно, разберемся!

Я подошел к лестнице и крикнул:

— Илюха! У нас все в порядке, мы со Степой договорились. Иди к нам, тут есть работенка как раз для тебя!

Мы с трудом разворотили старую кирпичную кладку. Пришлось использовать топор, который нашелся в сарае. Илья с такой силой колотил по кирпичам, что высохшее топорище треснуло.

Раскидав кирпичи, мы увидели крохотную каморку, в которую с трудом поместился бы человек. Каморка от пола до потолка была заполнена пачками пожелтевших от времени документов.

— Ничего себе! — удивился я. — Сколько всего ты напридумывал за свою жизнь! Слушай, а про сверхдемона там что-нибудь есть? Слышал, у тебя была такая теория.

— Ты запомнил? — обрадовался Лабуаль.

— Ну, не совсем я. Один из моих демонов. Но это почти одно и то же.

— Конечно, есть. Я записывал все свои исследования. Но сейчас уже не вспомню, что где лежит.

— Ничего, прочитаем все! — подбодрил я Степу. — Илюха, это очень ценные бумаги. Ни один листочек не должен пропасть!

— Родион Романович, ты еще не спишь? Тогда срочно приезжай в Бернгардовку — мне надо провести через защитное поле еще одного призрака.

— Никита Васильевич, имейте совесть! — взмолился Видящий маг. — Я только открыл бутылочку. Праздную свое избавление от Алены Ивановны.

— Один? — удивился я, глядя на мелькающие в лобовом стекле отсветы фонарей.

— Ну, да.

— Наверное, и селедки пожарил? Давай, бросай все и приезжай. Вместе с Аленой Ивановной и отпразднуешь.

— Хорошо, — вздохнул Родион Романович. — Выезжаю.

Мы дождались его у ворот. Невидимый Степа Лабуаль по-птичьи вертел головой, с любопытством глядя на освещенные окна большого дома.

— Наверное, здесь много людей живет? — спросил он. — Я как-то стесняюсь.

— Есть и люди, и призраки, — успокоил я его. — Освоишься, чего ты!

К моему удивлению, Родион Романович приехал без своего маготерапевта.

— Привыкаю к самостоятельной жизни, — слабо улыбнулся он.

И вежливо поздоровался с полупрозрачным Степаном:

— Доброй ночи!

— Это хорошо, что привыкаешь, — одобрительно кивнул я. — Покажи-ка мне, как ты снимаешь защитное поле. Что это за магия?

— Магия Эфира, — объяснил Родион Романович. — Ей владеют только Видящие маги. Хотя, вы же теперь тоже Видящий!

Я внимательно следил за движениями его длинных худых рук. Потом повторил их. В подушечках пальцев закололо. Я как будто разрывал ладонями невидимую, но прочную материю.

— Надо же, у вас с первого раза получилось! — удивился Родион Романович.

— Заходи, Степа! — махнул я Лабуалю.

Степан прошел в калитку, а я хлопнул Родиона Романовича по плечу:

— Теперь покажи, как вернуть защитное поле.

— А зачем? — искренне удивился Видящий маг. — Вы ведь уже всех призраков сами внутрь провели.

Илья услышал это и неприлично заржал.

— Он прав, Барон!

Я погрозил Илюхе кулаком. А потом вслед за Родионом Романовичем повторил сложные движения руками. Защитные артефакты грозно загудели.

На крыльце дома возникла Алена Ивановна. Она появилась внезапно, словно прошла сквозь стену. Наверное, так оно и было.

— Привели?

Алена Ивановна во все глаза смотрела на Степу Лабуаля.

Лабуаль ответил ей смущенной улыбкой и пригладил взъерошенные волосы.

— Иди в дом, Степа, — кивнул я ему. — Осматривайся.

Алена Ивановна подлетела ко мне.

— Никита Васильевич, — шепотом сказала она. — Что же он тощий-то такой? Как будто его вечность не кормили!

— Ученый, — улыбнулся я. — Рассеянный человек, всегда забывал вовремя поесть.

— Ученый? — округлив глаза, ахнула Алена Ивановна. — Вот это да!

И заторопилась вслед за Степой.

— Да это я его убил! — твердо сказал Степан.

Алена Ивановна ойкнула и прикрыла рот ладонью, а Родион Романович с любопытством вытянул длинную шею.

И только Илья нетерпеливо дернул меня за рукав и спросил:

— Что он говорит, Барон?

— Он признался, что убил Трубецкого, — терпеливо объяснил я.

Работать переводчиком для призрака оказалось утомительным занятием.

Мы сидели в большой гостиной на первом этаже.

— Спроси его, как он понял, что Трубецкой одержим, — снова дернул меня за рукав Илья.

— Спроси сам, — предложил я. — Степа тебя слышит.

— Черт, точно!

Илья наклонился к Степе и заорал:

— Как ты узнал, что Трубецкой одержим?

Степан поморщился.

— Никита, скажи Илюхе, что можно не так громко. Уши закладывает.

Родион Романович вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:

— Я совсем забыл! Вот, возьмите!

Он достал из кармана длинную серебряную цепочку и протянул его Илье.

— Что это? — с любопытством спросил я.

— Артефакт, — улыбнулся Родион Романович. — Он заряжен магией Эфира. Мы называем это призрачным магофоном. Он позволяет обычному одаренному слышать призрака и даже видеть его. Надо, чтобы они оба положили ладони на концы цепочки. Я предполагал, что вы захотите поговорить с призраком и прихватил артефакт.

— Спасибо, Родион Романович! — кивнул Илья и крепко зажал конец цепочки в своей медвежьей лапе.

Степан тоже положил прозрачную ладонь на цепочку.

— Другое дело! — довольно заорал Илья. — Привет, Степа!

— Илюха, не ори, — снова поморщился Степан.

Он растерянно улыбнулся Алене Ивановне и начал рассказывать.

— Когда Маша и Трубецкой приехали на дачу, я был в подвале. Перечитывал кое-какие документы.

— Зачем? — удивился Илья.

— Я и после смерти много работаю, — гордо ответил Степан. — Жаль, что не могу вести регулярные записи. Я не всегда могу пользоваться материальными предметами, только от случая к случаю. Но у меня очень хорошая память!

— Рассказывай дальше, — кивнул я.

— Я слышал, как открылась дверь. Слышал их голоса. Понял, что Маша пригласила кого-то в гости, и решил им не мешать.

Улыбка Степана стала стеснительной.

— Молодость, и все такое. Поэтому я остался в подвале и сосредоточился на работе. И вдруг услышал, как Маша закричала. Это был крик страха.

Лицо Лабуаля окаменело. Алена Ивановна затаила дыхание.

— Дальше, Степа, — мягко сказал я. — Нам нужно знать все.

— Я влетел в комнату и увидел, что Трубецкой тащит Машу к кровати. Маша отбивалась, но он был сильнее. Я попытался напугать его — завыл, и плеснул в него призрачным холодом — но он просто ничего не заметил.

— Призрачный холод? — уточнил Илья.

— Мы пользуемся им, когда хотим кого-то прогнать, — объяснила Алена Ивановна.