— Хорошо, ваша милость, — невозмутимо кивнул турок. — Там есть столик, за которым я курю трубку. Вам кофе с молоком?

— Добавь немного сливок, — решил я.

Турок ловко перелил кофе в огромную глиняную кружку и добавил сливок, белой струйкой нарисовав на коричневой кофейной пене смешную рожицу.

— Прошу, — сказал он с ясно различимым акцентом.

Принял от меня монеты и не глядя ссыпал их в карман своего пестрого фартука.

Я взял кружку и вышел во внутренний дворик дома. Как многие дворы Столицы, он оказался каменным колодцем, в котором посреди жалкого клочка зеленой травы тянулись к небу несколько чахлых тополей.

Я сел на плетеный стул, сделал глоток кофе и поставил кружку на шаткий столик, который уже не мог служить посетителям. Наверное, поэтому хозяин кофейни и унес его во двор.

Все, что мне было нужно — небольшая передышка перед тем, как двигаться дальше.

— Ну, что, демоны? У кого какие соображения?

— Жуткое место, — прорычал Циклоп. — Всех этих Одержимых милосерднее убить, чем держать взаперти.

— У тебя своеобразные представления о милосердии, — безмятежно отозвался Проныра. — Но место, и вправду, неприятное. Все эти спящие демоны! Брр!

Я подумал, что мои демоны чувствовали себя в лечебнице куда хуже, чем я. Ведь это была тюрьма не только для магов, но и для демонов.

Для демонов — в первую очередь.

— Ребята, я вам очень сочувствую, — скривился я. — Но хотелось бы услышать не переживания, а идеи. Что будем делать дальше?

— Хорошо бы отправиться в какое-нибудь спокойное место, — мечтательно сказал Проныра.

— Поесть, — прорычал Циклоп.

— И выпить, — скромно добавил Ксантипп.

— А еще поговорить с кем-нибудь, кто может рассказать про призраков. С умным и знающим человеком.

— Ничего себе у вас запросы, — усмехнулся я. — Но, похоже, я знаю, кто нам нужен.

Словно в ответ на эти слова в моем кармане негромко зазвенел магофон. Я взглянул на экран и довольно улыбнулся:

— А, вот и он. Добрый день, Лука Иванович!

— Здравствуй, Никита Васильевич, — отозвался Вознесенский. — Рад тебя слышать. Ну, что же ты? Напросился в гости, я тебя жду, а от тебя ни слуху, ни духу. Вечереет уже. Приедешь сегодня?

— Дела задержали, Лука Иванович. Пришлось побывать в магической лечебнице.

— Что-то случилось? — быстро спросил Вознесенский.

— Со мной все в порядке. Занимаюсь делом профессора Лабуаля. Слышал о таком?

— Слышал, — ответил Лука Иванович. — А ты там каким боком?

— Долго рассказывать. Но дело запутанное. И сдается мне, что в нем замешан призрак. Поэтому спрошу сразу, Лука Иванович — тебе есть, что рассказать о призраках? А заодно — о Видящих магах и охранных артефактах. Может, в твоей библиотеке есть книги на эту тему?

— Призрак? — задумчиво переспросил Лука Иванович.

И замолчал, словно о чем-то задумался.

Я не торопил старого артефактора, просто терпеливо ждал, пока он соберется с мыслями.

— Вот что, Никита, Васильевич! — наконец, сказал он. — Приезжай прямо сейчас. Я тебя кое с кем познакомлю.

— У тебя есть эксперт по призракам? — удивился я.

— Лучше, — загадочно ответил Лука Иванович. — Главное, чтобы он согласился с тобой поговорить. Характер у него паршивый.

На этих словах Вознесенский понизил голос, словно опасался, что его могут услышать.

— Ты меня заинтриговал, мастер, — признался я. — Выезжаю немедленно.

Я дал отбой и торопливо допил остывший за время разговора кофе. Он был таким крепким, что у меня глаза полезли на лоб. Зато усталость, вызванная посещением лечебницы, испарилась без следа.

До особняка Вознесенского я добрался на извозчике. Пересек тихую улочку, подошел к запертой калитке и вдруг ощутил опасность.

За мной кто-то пристально наблюдал.

Я не мог перепутать это ощущение мурашек, бегущих по спине. Чутье просто вопило: «За тобой следят!»

Я не стал изображать из себя шпиона и неторопливо огляделся, одновременно сканируя магический фон.

Улица была пуста. Но при этом я ощутил отчетливый всплеск магии Жизни и магии Земли.

Единственными существами, от которых мог исходить этот магический всплеск, были каменные львы, стоявшие у ворот особняка.

Осознав это, я уставился на львов. Львы в ответ уставились на меня. Они по-прежнему были каменными, но настороженные взгляды выдавали оживленные артефакты. Львы как будто спрашивали, кто я и зачем явился в особняк к старому мастеру.

— Значит, он все-таки вас оживил? — пробормотал я, имея в виду Вознесенского.

И сразу же понял, что ошибаюсь.

Львов оживил не старый мастер. Ментальный отпечаток магии принадлежал не ему, хоть и был чем-то похож на ауру Вознесенского.

Похоже, над каменными львами потрудился его внук. Тот самый Александр, который пропал несколько лет назад при загадочных обстоятельствах. А теперь так же таинственно вернулся.

Когда я понял это, то взглянул на львов другими глазами. В неподвижно застывших фигурах чувствовалась настороженность. Они были готовы в любой момент ожить и прыгнуть на незваного гостя.

Великолепные охранные артефакты! Их сделал настоящий мастер.

У молодого Вознесенского был не просто талант. В его работе чувствовался огромный опыт. И откуда он взялся у молодого парня?

Передумав немедленно стучать в калитку, я неторопливо пошел вдоль ограды. По привычке ликтора я хотел узнать как можно больше о переменах, которые произошли в особняке Вознесенского за время моего отсутствия.

Сад стал выглядеть более ухоженным. Над ним явно поработали руки умелого садовника. И не простого, а обладающего Даром Природы. Я разглядел ровные клумбы и сочную зелень деревьев — они чувствовали себя великолепно.

— Хорошо, — подтвердил мои догадки Живчик. — Когда-нибудь и наш сад станет таким, правда, Никита?

— А разве он еще не хорош? — удивился я.

— Не настолько, — грустно ответил Живчик. — Аркадий все время проводит в аномалии, и Ботаник тоже. А мы с тобой здесь.

— Ничего, доберемся и до сада, — пообещал я. — Будет и на твоей клумбе праздник.

Пройдя чуть дальше, я сквозь зелень разглядел обновленную крышу флигеля. Рядом с ним возводили какое-то застекленное строение, похожее на оранжерею.

Неужели внук Луки Ивановича решил всерьез заняться садоводством? Удивительно разносторонний артефактор.

Рядом с будущей оранжереей, на берегу пруда я разглядел столик и скамейки. Надо же — они стояли на том самом месте, где мы праздновали мой отъезд из Столицы!

Я невольно улыбнулся воспоминаниям. Хорошо тогда посидели!

А это что такое?

Недалеко от скамеек, над водой неподвижно замерла темная фигура. Человек или статуя?

Я прищурился и разглядел за спиной фигуры опущенные крылья.

Скульптура ангела. Она была похожа на изваяния, которые ставят на кладбищах, и не очень подходила графскому саду.

Не иначе, еще один артефакт. Другого объяснения у меня не было.

Еще одну странную крылатую фигуру я разглядел на крыше особняка. Она скрючилась в уродливой позе, словно затаилась в ожидании.

Кто это? Грифон или горгулья?

С такого расстояния я мог рассмотреть только общие очертания. Но явно какое-то мифическое чудовище.

Похоже, внук Луки Ивановича всерьез увлекался оживлением статуй. Совсем как один мой знакомый демон.

Я вспомнил ожившие статуи в кабинете покойного графа Орлова.

Пожалуй, надо будет незаметно проверить Александра на магический Дар и Одержимость. Просто на всякий случай.

Сумерки уже опускались на тихую улицу.

Я дошел до угла ограды и снова вернулся к воротам, подмечая каждую деталь.

Львы по-прежнему смотрели на меня с подозрением.

— Что, не помните? — улыбнулся я. — А я ведь уже бывал здесь раньше. И с вашим хозяином дружу. Во всяком случае, с одним из них.

Львы слушали меня недоверчиво и соглашаться не спешили. Впрочем, оживать и набрасываться тоже не торопились. Но мне показалось, что они понимают каждое слово.