Николка. Нет, Леночка, нет…
Елена. А где Алексей? Где Алексей? (Настойчиво.) Ты же с ним был. Отвечай одно слово — где Алексей?
Мышлаевский. Что же делать теперь?
Студзинский (Мышлаевскому). Этого не может быть. Не может…
Елена. Ты что же молчишь?
Николка. Леночка… Сейчас…
Елена. Не лги! Только не лги!
Мышлаевский делает знак Николке: «Молчи».
Студзинский. Елена Васильевна…
Шервинский. Лена, что вы…
Елена. Ну все понятно! Убили Алексея!
Мышлаевский. Что ты, что ты, Лена! Успокойся, что ты? С чего ты взяла?!
Елена. Ты посмотри на его лицо. Посмотри. Да что мне лицо. Я ведь чувствовала, еще когда он уходил, знала, что так кончится.
Студзинский (Николке). Говорите, что с ним?!
Шервинский. Лена, перестаньте… Дайте воды…
Елена. Ларион! Алешу убили! Ларион! Алешу убили! Позавчера вы с ним за столом сидели — помните? А его убили.
Лариосик. Елена Васильевна, миленькая…
Шервинский. Лена, Лена!..
Елена. А вы?! Старшие офицеры! Старшие офицеры! Все пришли, а командира убили?!
Мышлаевский. Лена, пожалей нас, что ты говоришь. Мы все исполняли его приказание. Все. Пойми, он приказал провожать юнкеров.
Студзинский. Нет, она совершенно права! Я кругом виноват! Нельзя было его оставить! Ладно! Я старший офицер, и я свою ошибку поправлю! (Хочет уйти.)
Мышлаевский. Куда? Нет, стой! Нет, стой!
Студзинский. Убери руки!
Мышлаевский. Ну нет! Что ж, я один останусь? Я один! Ты ни в чем ровно не виноват! Ни в чем! Я его видел последний, предупреждал и все исполнил. Лена!
Студзинский. Капитан Мышлаевский, сию минуту выпустите меня!
Мышлаевский. Отдай револьвер! Шервинский.
Шервинский. Вы не имеете права! Вы что, еще хуже сделать хотите? Вы не имеете права! (Держит Студзинского.)
Мышлаевский. Лена, прикажи ему! Все из-за твоих слов. Возьми у него револьвер!
Елена. Я от горя сказала. У меня помутилось в голове. Отдайте револьвер!
Студзинский (истерически). Никто не смеет меня упрекать! Никто! Никто! Все приказания полковника Турбина я исполнил!
Елена. Никто! Никто! Я обезумела! (Бросает револьвер.)
Мышлаевский. Николка, говори… Лена, будь мужественна. Мы его найдем… Говори начистоту…
Николка. Убили командира.
Елена падает в обморок.
Занавес
Акт четвертый
Через два месяца. Крещенский сочельник 19-го года. Квартира освещена. Елена и Лариосик убирают елку.
Лариосик (на лесенке). Я полагаю, что эта звезда… (Таинственно прислушался.) Нет, это мне послышалось… Глубокоуважаемая и дорогая Елена Васильевна, уверяю вас, это конец. Они взяли город.
Елена. Не спешите, Лариосик, ничего еще не известно.
Лариосик. Верный признак — стрельбы нет. Откровенно вам признаюсь, Елена Васильевна, мне страшно надоела стрельба за эти два месяца. Я не люблю.
Елена. Я разделяю ваш вкус. (Прислушалась.) Да нет…
Лариосик. Я полагаю, что эта звезда здесь будет очень уместна. Ах, господи, я свечи уронил…
Елена. Слезайте, Лариосик, а то я боюсь, что вы себе голову разобьете. Ничего, ничего, там еще есть одна коробка.
Лариосик. Вот — елка на ять, как говорит Витенька. Хотел бы я видеть человека, который бы сказал, что елка некрасива. Дорогая Елена Васильевна, если б вы знали… Елка напоминает мне невозвратные дни моего детства в Житомире… Огни… Елочка зеленая… (Пауза.) Впрочем, здесь мне лучше, чем в детстве. Мне не хочется никуда уходить. Так бы и сидел весь век под елкой у ваших ног, и никуда бы меня не сдвинули.
Елена. Вы бы соскучились. Вы страшный поэт, Ларион.
Лариосик. Нет уж, какой я поэт! Куда там, к черту!.. Ах, извините, Елена Васильевна.
Елена. Прочтите, прочтите что-нибудь новенькое. Ну прочтите. Мне очень нравятся ваши стихи. Вы очень способны.
Лариосик. Вы искренно говорите?
Елена. Совершенно искренно.
Лариосик. Ну хорошо, хорошо, я прочитаю. Посвящается… Ну одним словом, посвящается… Нет, не буду я вам читать эти стихи.
Елена. Почему?
Лариосик. Нет, зачем же.
Елена. А кому посвящается?
Лариосик. Одной женщине.
Елена. Секрет?
Лариосик. Секрет… Вам.
Елена. Спасибо вам, милый.
Лариосик. Что мне спасибо… Эх… Из спасиба шинели не сошьешь… Ох, извините, это я от Мышлаевского заразился. Все такие выражения повторяются…
Елена. Я вижу. По-моему, вы в Мышлаевского влюблены.
Лариосик. Нет. Я в вас влюблен.
Елена. Не надо в меня влюбляться, Ларион, не надо.
Лариосик. Знаете что, выйдите за меня замуж.
Елена. Вы трогательный, Ларион, только это невозможно.
Лариосик. Он не придет… А как же вы будете одна? Одна! Какое страшное слово. Без поддержки, без участия. Хотя, конечно, я поддержка довольно парши… слабая. Но я вас буду очень любить всю жизнь. Вы — мой идеал. Он не приедет. Теперь в особенности, когда наступают большевики, он не вернется.
Елена. Я знаю, он не вернется. Но не в этом дело. Если б он даже и вернулся, моя жизнь с ним окончена.
Лариосик. Его отрезали… А у меня сердце обливалось кровью, когда я видел, что вы остались одна. Ведь на вас было страшно смотреть, ей-богу.
Елена. Разве уж я такая плохая была?
Лариосик. Ужас! Кошмар! Лицо желтое-прежелтое!
Елена. Что вы выдумываете, Ларион!
Лариосик. Но теперь вы лучше, гораздо лучше… румяная-прерумяная…
Елена. Вы, Лариосик, неподражаемый человек. Идите ко мне, я вас в лоб поцелую, в лоб…
Лариосик. В лоб? Эх, в лоб так в лоб! Черная моя звезда! Конечно, разве можно полюбить меня?
Елена. Очень даже можно. Только у меня есть роман.
Лариосик. Что? У кого? У вас? Не может быть!
Елена. Позвольте, разве уж я не гожусь?
Лариосик. Что вы! Нет! Не вы! Кто он? Кто он? Я его знаю?
Елена. И очень хорошо.
Лариосик. Стойте, стойте, стойте, стойте!.. Молодой человек… вы ничего не видали… Ходи с короля… А я-то думал, что это сон. Проклятый счастливец!
Елена. Лариосик, это нескромно!
Лариосик. Я ухожу, я ухожу.
Елена. Куда, куда?
Лариосик. За водкой к армянину. И напьюсь до бесчувствия.
Елена. Так я вам и позволила. Ларион, я буду вам другом.
Лариосик. Читал, читал в романах… Как «буду другом», так, значит, кончено, крышка, конец! (Надевает пальто.)
Елена. Лариосик, возвращайтесь скорее.
Лариосик сталкивается в передней с входящим Шервинским. Тот в мерзком пальто, в шапке, в синих очках.
Лариосик. Кто это?
Шервинский. Здравствуйте.
Лариосик. Ах, здравствуйте, здравствуйте. (Исчезает.)
Елена. Бог мой, на кого вы похожи!
Шервинский. Ну спасибо, Елена Васильевна, я уж попробовал! Сегодня еду на извозчике, а уже какие-то пролетарии по тротуарам так и шныряют. И один говорит: «Ишь украинский барин! Ну подожди до завтра, завтра мы вас с извозчиков поснимаем!» Мерси. У меня глаз опытный. Я, как на него посмотрел, сразу понял, что надо ехать домой и переодеваться. Поздравляю вас, Петлюре крышка! Сегодня ночью красные будут. Стало быть, начинается советская республика и тому подобное…
