Елена. Ну конечно!
Шервинский. Я счастлив, что вы живы и здоровы.
Елена. Что ж вы теперь будете делать?
Шервинский. Я в оперу поступаю.
Стук.
Спросите, кто там…
Лариосик. Кто там?
Мышлаевский (за сценой). Свои, свои…
Лариосик открывает. Входят Мышлаевский и Студзинский.
Елена. Слава тебе господи. А где же Алеша и Николай?
Мышлаевский. Спокойно, спокойно, Лена, сейчас придут. Не бойся ничего. Улицы еще свободны. А уж он тут? Ну стало быть, ты все знаешь…
Елена. Спасибо, все. Ну немцы, немцы!
Студзинский. Ничего, ничего, когда-нибудь вспомним мы все. Ничего…
Мышлаевский. Здравствуй, Ларион!
Лариосик. Вот, Витенька, какие ужасные происшествия. Ай-ай-ай!
Мышлаевский. Да уж, происшествия первого сорта…
Елена. Господи, на кого вы похожи. Идите к огню, я вам сейчас самовар поставлю.
Шервинский (от камина). Помочь вам, Лена?
Елена. Не надо. Сидите. (Убегает.)
Мышлаевский. Здоровеньки булы, пане личный адъютант. Чому ж це вы без аксельбантов?.. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части»… И прослезился. За ноги вашу мамашу!
Шервинский. Что означает этот балаганный тон?
Мышлаевский. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж сулил и государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость в настоящее время?
Шервинский. Зачем тебе?
Мышлаевский. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой о мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить!
Шервинский. Господин Мышлаевский, прошу не забываться!
Мышлаевский. Мерзавцы!
Шервинский. Что-о?
Лариосик. Зачем же ссориться?
Студзинский. Сию же минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор. Совершенно нелепо и ни к чему не ведет! Чего ты, в самом деле, пристал к человеку. Поручик, успокойтесь.
Шервинский. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо…
Лариосик. Господи! Зачем же…
Шервинский. И главное — хамство! Я, что ль, виноват в катастрофе? Напротив, я всех вас предупредил. Если бы не я, еще вопрос — сидел бы он сейчас здесь живой или нет!
Студзинский. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны.
Елена (входит). Что это такое? В чем дело?
Студзинский. Не извольте беспокоиться, Елена Васильевна. Все будет спокойно. Я вам ручаюсь. Идите к себе.
Елена уходит.
Извинись, ты не имеешь никакого права.
Мышлаевский. Ну ладно, брось, Леонид! Я погорячился. Ведь такая обида!
Шервинский. Довольно странно…
Студзинский. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)
Пауза.
Мышлаевский. Где Алеша с Николаем, в самом деле?
Студзинский. Я сам беспокоюсь, чего он там застрял?! Пять минут жду, а после этого пойду навстречу…
Пауза.
Мышлаевский. Обязательно. (Пауза.) Что ж, он, стало быть, при тебе ходу дал?
Шервинский. При мне, я был до последней минуты.
Мышлаевский. Замечательное зрелище, клянусь богом. Дорого бы дал, чтобы присутствовать при этом! Что ж ты не пришиб его как собаку?
Шервинский. Спасибо. Ты бы пошел и сам его пришиб!
Мышлаевский. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж тебе, по крайней мере, сказали на прощанье?
Шервинский. Что ж, сказал. Обнял, поблагодарил за верную службу…
Мышлаевский. И прослезился?
Шервинский. Да, прослезился…
Лариосик. Прослезился. Скажите пожалуйста!
Мышлаевский. Уж не подарил ли чего-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой?
Шервинский. Да, подарил портсигар.
Мышлаевский. Вишь, черт!.. Ты меня извини, Леонид, боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности…
Шервинский. Что ты хочешь этим сказать?
Мышлаевский. Да как бы выразиться… Тебе бы писателем быть… Фантазия у тебя богатая… Прослезился… Не хочется мне затруднять… Ну а если бы я сказал: покажи портсигар!
Шервинский молча показывает портсигар.
Студзинский. Ах, черт возьми!
Мышлаевский. Убил! Действительно, монограмма.
Шервинский. Капитан Мышлаевский, что нужно сказать?
В окно передней бросили снегом.
Мышлаевский. Сию минуту. При вас, господа, прошу у него извинения.
Лариосик. Я в жизни не видал такой красоты! Ого! Целый фунт, вероятно, весит?
Шервинский. Восемьдесят четыре золотника.
В окно бросили снегом.
Постойте, господа!
Встают.
Мышлаевский. Не люблю фокусов… Почему не через дверь?.. И где Алеша?.. (Вынимает револьвер.)
Студзинский. Черт возьми!.. А тут это барахло! (Схватывает амуницию, бросает под диван.)
Шервинский. Господа, вы поосторожнее с револьверами. Лучше выбросить. (Прячет портсигар за портьеру.)
Все идут к окну, осторожно заглядывают.
Студзинский. Ах, я себе простить не могу!
Мышлаевский. Что за дьявольщина!
Лариосик. Ах, боже мой! (Кинулся известить Елену.) Елена…
Мышлаевский. Куда ты, черт?.. С ума сошел!.. Да разве можно!.. (Зажал ему рот.)
Все выбегают. Пауза. Вносят Николку.
Тихонько, тихонько… Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь… Боже мой!.. Алеша-то где же? Убить меня мало. Кладите, кладите… прямо на пол… Снегом… Снегом…
Студзинский. Лучше бы на диван. Ищи рану, рану ищи…
Шервинский. Голова разбита!
Студзинский. Кровь в сапоге… Снимайте сапоги…
Шервинский. Давайте перенесем его… туда… Нельзя же на полу, в самом деле…
Мышлаевский. Невозможно. Застонет — Ленку напугаем. Кладите на диван!
Студзинский. Режь сапог!.. Режь сапог!..
Мышлаевский. У Алешки бинты в кабинете…
Волоките скорее сюда!
Шервинский и Лариосик убегают.
Йод, йод захватите! Господи боже мой, как он подвернулся? Что такое?.. Где Алеша?
Шервинский и Лариосик прибегают с йодом и бинтами.
Студзинский. Бинтуй, бинтуй голову… Осторожно!..
Лариосик. Он умирает?
Николка (приходя в себя). О!..
Мышлаевский. С ума сойти!.. Говори одно только слово: где Алеша?
Студзинский. Где Алексей Васильевич?
Николка. Господа…
Мышлаевский. Что?
Елена входит стремительно.
Леночка, ты не волнуйся. Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет.
Елена. Да его ранили. Что ты говоришь?
