Каждая частичка меня жаждет вернуться в то прошлое, но, если бы я это сделала, мне пришлось бы забыть о том, что было. Мои эмоции постоянно находятся в состоянии конфликта.

* Облегчение от осознания свободы.

* Беспокойство о том, что меня могут поймать.

* Чувство вины, вызванное сожалением.

Перед тем как зайти на кухню, я пытаюсь надеть на лицо прежнюю улыбку. Улыбку девушки, которая была до того, как ее похитили. Улыбку, которая смеялась, улыбалась и рассказывала анекдоты. Не улыбку незнакомки, которая осталась вместо нее. Однако моя улыбка кажется мне неестественной, словно она предназначена кому-то другому, а не мне.

— Мия! — Восклицает Рокси, бросаясь в мои объятия, прежде чем я успеваю заметить, что она сидит за столом. Она крепко обнимает меня, сжимая так, что воздух выходит из моих легких. — Я так переживала за тебя! — Говорит она, не отпуская. — Почему ты не позвонила? Я бы сразу же приехала. Я бы…

Моя мама осторожно отводит руки Рокси от меня.

— Она была здесь с самого утра. Я сказала ей, что ты все еще спишь, но она не ушла.

— Ложь. — Рокси показывает моей матери язык. — Я только что вернулась. Я была в городе, в гостях у семьи. Я скучала по тебе! — Она снова обнимает меня, и я смеюсь. И этот смех искренен. Рокси не проявляет преувеличенной нежности, не учитывает того, через что мне, возможно, пришлось пройти. Она относится ко мне так же, как относилась бы раньше, и это приносит мне облегчение.

— Я тоже скучала по тебе, — я обнимаю ее в ответ. Она кажется такой маленькой в моих объятиях, напоминая мне Стар. Интересно, что с ней случилось, она до сих пор в ловушке под конюшней или они перевели её, опасаясь, что их поймают?

— Почему бы вам двоим не пойти поговорить в другую комнату, пока я готовлю завтрак, — предлагает моя мать. — Папа сейчас в пекарне, но я приготовлю что-нибудь вкусное.

Рокси берёт меня за руку и ведёт через дверной проём в гостиную.

— Я полагаю, ты проголодалась. Они, — она прищуривается, осматривая моё тело, — кормили тебя и всё такое? Боже мой, Мия, это так странно. Я действительно не знаю, что сказать. Ты в порядке? Они, эм, они…

Мы плюхаемся на диван.

— Давай просто не будем об этом, ладно? Давай поговорим о чём-нибудь другом. О чём-нибудь ещё. Мне просто нужно снова почувствовать себя нормальной.

Она расплывается в улыбке.

— Поняла. Верно. Бессмысленная болтовня. Обычно у меня хорошо получается вести бессмысленную болтовню, так что, хм, давай подумаем. — Она продолжает болтать, а я откидываюсь на спинку дивана, чувствуя себя лучше, чем за последние недели. Она всегда оживляла мое молчание. Ее голос звучит успокаивающе, вселяя в меня маленькую надежду на то, что жизнь может вернуться к тому, что было раньше.

Но пока она говорит, что-то привлекает мое внимание к окну. На другой стороне улицы припаркована машина. Это шикарная машина, одна из самых элегантных современных, с тонированными стеклами и блестящими колесными дисками. Но сквозь тонированное стекло я могу различить силуэт человека, наблюдающего за домом. Я сажусь, напрягаясь, чтобы лучше видеть, но не подставляя себя под взгляд окна.

— Мия? Мия? — Прикосновение Рокси к моей ноге заставляет меня подпрыгнуть. — Мия, ты в порядке? На что ты так уставилась?

— Ни на что. — Я стараюсь не поддаваться своим страхам. Снаружи стоит полицейский, и, конечно, если бы было о чём беспокоиться, они бы уже разобрались с этим.

— Ты уверена? Ты выглядишь бледной, как привидение.

Я смеюсь, но на этот раз мой смех звучит натянуто, и Рокси хмурится, понимая, что я обманываю её.

— Я просто немного взволнована, — говорю я ей.

— Ну да. Ты выглядишь так, будто только что вернулась домой после похищения. — Она смеётся, но потом её лицо становится серьёзным, и она протягивает руку, чтобы положить её мне на колено. Этот момент заставляет меня остановиться, и то жаркое и тяжёлое чувство, которое я испытала на заднем сиденье полицейской машины, снова накрывает меня, перекрывая доступ воздуха. Я встаю на ноги и начинаю ходить по комнате, стараясь не смотреть на машину, всё ещё припаркованную у дороги, но безуспешно.

Рокси встает и подходит к окну.

— О! — восклицает она, заметив мой взгляд. — Я не подумала. Мне следовало бы упомянуть об этом. Это моя машина. Папа купил мне новую, потому что он всегда беспокоился о моей безопасности и… — она улыбается, — просто так.

Я знаю, что должна чувствовать облегчение, но я его не ощущаю.

— Кто этот человек внутри? — Спрашиваю я почти шепотом, чувствуя, как меня охватывает паника.

Рокси кладет руку мне на плечо.

— Это всего лишь Реми, — говорит она. — Он действительно хотел приехать и увидеться с тобой. Он так переживал, но я сказала ему, что ему нельзя заходить внутрь, пока я не удостоверюсь, что с тобой всё в порядке, и так далее.

Я смеюсь над ее прямотой, и меня охватывает облегчение, когда я понимаю, что позволила своей паранойе взять верх надо мной.

— Он может войти, — говорю я.

— Ты уверена? Он вполне может подождать в машине. Он знает, что… — она пожимает плечами, решив не заканчивать предложение.

Я заверила Рокси, что не возражаю против того, чтобы ее брат вошел в дом, и она вышла к нему. Реми неловко обнял меня, задерживаясь чуть дольше, чем требовалось. Хотя они близнецы, они не являются точной копией друг друга, и каждый раз, когда я вижу их вместе, меня поражает, насколько они похожи. И не только из-за их природных особенностей, но и благодаря одинаковым блондинистым волосам и необычному чувству стиля.

Мама зовет меня, сообщая, что завтрак готов, и мы все направляемся на кухню. Она уверяет, что приготовила достаточно еды для всех нас. Реми садится на стул рядом со мной, и его близость заставляет меня чувствовать тепло его тела. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не отодвинуть свой стул и не увеличить дистанцию между нами. Я знаю, что мне нечего бояться его, но в глубине души меня всегда мучает вопрос.

Что, если?

Но я отбрасываю эти мысли. Вчера вечером я рассказала полиции всё, что могла, о мужчине из бара и о том, что произошло в кафе. Я даже упомянула мужчину с бассейна, хотя и сомневалась, что он мог быть моим заказчиком. В его поведении было слишком много простоты.

На мгновение, когда я смотрю на знакомые лица за столом, меня охватывает умиротворение. Наверное, такого умиротворения я не испытывала с тех пор, как сбежала. Это вселяет в меня надежду, что, возможно, однажды я смогу сидеть здесь и думать, что мой плен был лишь ужасной частью прошлого.

ГЛАВА 15

МИЯ

— Давайте начнем с того, кого, как вы сказали, зовут Райкер. — Художница сидит передо мной, частично скрытая экраном компьютера, на коленях у нее лежит блокнот для рисования. — Есть ли в нем что-то особенное, что выделяет его из толпы? Просто скажите мне первое, что придет вам в голову.

— Его глаза… — начинаю я, но не могу закончить предложение.

После того, как Рокси и Реми ушли, мама отвезла меня обратно в полицейский участок, чтобы завершить допрос. Закончив разговор со мной, детектив отвел меня в комнату к художнику, надеясь, что моя память поможет мне вспомнить физические данные людей, которые держали меня в плену. Часть меня хотела сказать ему, что он сосредоточился не на тех людях, что им нужно искать моего заказчика, а не Райкера. Но я понимаю, что любая информация о Райкере и Марселе может привести их к моему заказчику. И все же мне кажется предательством описывать его женщине, сидящей передо мной.

— Давайте начнем с глаз, — предлагает она, словно читая мои мысли. — Какого они были цвета?

Я закрываю глаза, как будто пытаюсь вспомнить, действительно ли они все еще живы в моей памяти. То, как они были опущены вниз, придавало ему легкий оттенок меланхолии, и как они скрывались под тяжелыми веками и горели желанием, когда он смотрел на меня…

— Голубые, я думаю, они были голубыми, — отвечаю я.