— Не говори ни слова.
Её тело расслабилось, и она прижалась ко мне, охваченная смесью желания и отчаяния. И когда она погрузилась в это блаженное состояние, на её губах появилась улыбка. Улыбка, которая всё ещё сияет на её лице, даже сейчас, когда она лежит у меня на коленях.
Подняв глаза, я встречаюсь взглядом с Кэмероном в зеркале заднего вида. Он кивает, словно признавая, что работа выполнена качественно, и вновь устремляет взгляд на дорогу.
Низко наклонившись, я впервые прикасаюсь губами к ее губам. Они такие мягкие и приятные на вкус, словно олицетворяют грех. Мой член напрягается, а тяжесть ее головы на моих коленях лишь усиливает желание.
Гравий хрустит под шинами машины, когда мы въезжаем на подъездную дорожку. Я приказываю Кэмерону быть осторожным, и он, подняв ее с моих колен, бережно перекидывает через плечо. Я иду впереди, пока он несет ее вверх по лестнице, и мы проходим по коридорам, которые ведут в комнату, приготовленную для нее. Даже во сне ее тело опускается на кровать с грацией.
— Уходи, — приказываю я Кэмерону, не отрывая глаз от своего приза.
Я так долго ждал этого момента. Я наблюдал за ней издалека и с близкого расстояния. Я сдерживал свои желания, пока ждал ее, но теперь ожидание подошло к концу.
Она моя.
Закрыв за Кэмероном дверь, я направляюсь к шкафу и распахиваю его. Среди разнообразия нарядов я выбираю кроваво-красное платье, которое нежно скользит под моими пальцами. Вдыхая его аромат, я ощущаю, как всё вокруг начинает пахнуть ею. Как будто сама комната и всё в ней уже знают, что принадлежат ей, что она создана для того, чтобы приносить мне радость.
Её безвольное тело с трудом поддаётся раздеванию, и как только она обнажается, мне приходится сдерживать желание провести руками по её безупречной коже. Она настолько совершенна, что любые синяки и раны, которые у неё были, кажутся лишь слабыми тенями на её теле. Я осторожно надеваю платье на неё, одновременно скрывая и подчёркивая её красоту, и бесшумно выхожу за дверь. Некоторое время она будет спать. Содержимое бутылки с водой обеспечивает этот эффект.
Теперь, когда она принадлежит мне, ожидание становится настоящим испытанием. Однако я готов проявить терпение, и даже начинаю находить в этом особое удовольствие, ведь это лишь усиливает напряжение и желание. Ожидание было для меня пыткой, но в то же время и утончённой формой наслаждения. Наблюдение за ней, близость и сдерживание своих желаний вызвали во мне бурю эмоций, о которых я и не подозревал.
Она даже не догадывалась, что мужчина, который заказал ее, был тем самым, кто находился рядом с её лучшей подругой. Рокси не имела для меня никакого значения. Она была ширмой, и лишь способом скоротать время и утолить мои желания, пока я ждал свою певчую птичку. Она использовала меня ради моего тела так же, как я использовал её. Рокси стонала для меня, произносила моё имя и кричала. Её страдания из-за меня были настолько трогательными, что это вызывало у меня чувство вины. Она и не подозревала, что я тоже страдал, но только из-за Мии. Я искусно носил свою маску.
Когда я впервые встретил Мию, она была просто тихой девочкой, которая всегда находилась рядом с Рокси. Она была красива, всегда привлекала внимание своей красотой, но её красота была скрыта и не выделялась ярко. При виде её моя кровь не закипала, но её голос воспламенял меня. Когда свет прожекторов окружал её ореолом, я осознал, что она нужна мне, чтобы успокоить внутреннего монстра.
Рокси ничего не подозревала. Её было легко обмануть: улыбка, подмигивание, безжалостный секс, от которого она всегда ждала большего. Она думала, что удовлетворяет меня, что её достаточно. Глупая девчонка. Она никогда не смогла бы удовлетворить меня, она просто была глупой использованной подружкой Себастьяна Джуниора Аттертона.
В моей голове стучит кровь. Я чувствую себя как расплавленная лава, которая бурлит и готова вырваться наружу. Но я должен быть терпеливым. Я буду терпеливым. Я хочу, чтобы она открыла глаза и осознала, что я — её Бог.
Это лишь вопрос времени.
Скоро она проснётся и поймёт, что всегда была моей.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
