— Осуждаете меня? — его вопрос был едким и ядовитым, он и сам был похож будто на змею, кусающую куда-то в щиколотку. Он насмешливым, даже, скорее, унижающим взглядом глядел на злостный выстрел Леи, улыбаясь еще шире.

— Значит, есть за что, раз задаёте вопрос? — она и не думала скрывать своего настроения.

Умный ответ на умный вопрос — одно из преимуществ общения в команде.

— Задайте ваш внутренний вопрос, пока я даю возможность, — не унимался Питчер, разгадывая мозаику в виде эмоций Леи.

Косо усмехнувшись, она опустила глаза вниз, затем ответила:

— Спасибо, я не нуждаюсь в вашей возможности, — даже на мгновение не дрогнувшим голосом ответила она, записав что-то в своём изумрудном блокноте, пока за штанину не дёрнул Эдди, посмотрев на нее своими огромными выпученными глазами. На его лице читалась всего лишь одна фраза «Что ты делаешь, черт возьми⁈».

Расшатанное эго Питчера старалось проглотить подобный ответ, запивая горечь от лёгкого укола унижения кофе. Возможно, подобную дерзость и стервозность заметили всего трое — он, Эдди и сама Лея, но даже от этого набора ему становилось неуютно.

— До конца недели жду от каждого небольшой план детского мероприятия. От всех, — подчеркнув последнее слово, он присел на своё место, подозвав к себе веерного слугу Эдди, сразу осознавшего и намерения босса, и его настроение. — Эдди, ты можешь идти. Нам с мисс Хейсмон нужно пообщаться наедине.

Пока девушка медленно собирала свои вещи со стула, Эдди кротко подбежал, извинившись за неё, а затем добавил:

— Она хороший сотрудник, я вас уверяю в этом. Мне бы не хотелось, чтобы она ушла от нас так скоро…

Босс спокойно кивнул, улыбнувшись своим мыслям, а затем пригласил девушку присесть в кресло напротив, предложив ещё и чая. Джентельмен из него был никудышный, как казалось Лее, но он был о себе совершенно иного мнения.

— Извинитесь.

Поднятый взгляд. Залитые щеки румянцем. Немой вопрос.

— За что конкретно?

— Не так важно, — отмахнулся он, — сам факт извинения.

— Не считаю нужным.

— Я требую.

— Вы можете требовать выполнение работы, но не извинения, мистер Питчер, — она старалась казаться неприступной скалой, которую подбить может только Титаник, но вырванная кутикула, покусанные губы и покраснения на декольте мешали ей тщательнее скрывать свою нервозность. Знала, что ходит по тонкому льду. Знала, но делала так, как чувствовала, пусть и могла лишиться работы.

— Мисс Хейсмон, не все в мире так радужно, как вы себе можете представить. И не делите его на чёрное и белое. Всегда существует та серая линия, стирающая грани с обеих сторон. Задумайтесь, я какая часть?

— Мне неинтересно думать о вас. Я могу приступить к работе и не задерживаться сегодня допоздна? — раздраженно высказала она.

«Обиделась».

— Нет.

— Простите?

— Вы на сегодня закончили вашу работу. Ваша задача на сегодня: извиниться передо мной. Иначе увольнение.

— Но мистер Питчер… — загнано дыша, она встала.

— Вы превысили лимит моего хорошего настроения на сегодня. И прежде чем начать грубить руководству, подумайте мозгами хотя бы чуть-чуть. Если уж вы тут работаете, — нечитаемым взглядом он прошёлся по ней, остановившись в яро злых глазах, — думаю, они у вас имеются.

Она вышла как комета, не удосужившись даже попрощаться или сказать что-то в ответ.

За дверью стоял Эдди, подслушивающих разговор, только когда Лея вышла, его будто обрызгало лавинной. Джексон, заметив сотрудника, подозвал его к себе.

— Мистер Питчер?

— Я говорил тебе, что будет занозой в моей и твоей заднице, но не думал, что это начнётся так быстро, — спокойно проговорил он, ища в папках знакомых документ. — Держи, договор на увольнение.

— Но мистер Питчер… — пробежав глазами по нему, он снова пытался достучаться до босса. — Мистер Питчер, я поддерживаю любое ваше решение, но это…

— Но это что?

— Это не смогу поддержать, — опустив руки с договором вниз, он, как готовящийся к казни осуждённый, поник.

— В течение суток она должна извиниться, — проигнорировав слова работника, он продолжил что-то печатать. — Если нет, меня мало интересуют ваши близкие отношения. Она будет уволена. Я не потерплю грубости и такого надменного отношения к себе, ты сам это прекрасно знаешь. В твоих интересах довести ее до идеала, если хочешь, чтобы она задержалась как минимум на пару месяцев, пока наша кампания не закончится. Все ясно?

— Вас понял, мистер Питчер.

Тишина была постоянным обитателем убежища Джексона Питчера. Он стремился заканчивать диалоги быстро, поставив почти сразу же какой-то ультиматум, или пойти на компромисс, что бывало куда реже. Лишь тикание часов его не отвлекало, фокусировало его внимание на работе. Кабинет был обставлен, со слов владельца, всякой дорогой мебелью, хотя особой надобности в этом не было. Лишь стена с наградами, скрытая за стеклом в серебряном стеллаже, значила для него хоть что-то. Это его кровно заработанные труды, напоминающие о тех годах, когда он не мог бы разбрасываться такими словами. Каждый, даже самый непутёвый сотрудник, имел цену.

…

— Я не собираюсь извиняться перед ним.

Лея, как правило, всегда была тверда в своих решениях, всегда шла наперекор, если чувствовала себя как минимум некомфортно, но эта ситуация, произошедшая даже не по ее вине, выводила куда больше. В трясущихся от стресса руках остывший кофе, а в голове миллион вопросов, что же делать дальше после увольнения.

— Моя муза, прошу тебя, смилуйся хотя бы надо мной, — умолял рядом прыгающий Эдди. — Он у нас не такой плохой, просто ваше знакомство, почему-то, не задалось.

— Я не называла его плохим.

— Да, ты называла мудаком, я решил сказать… помягче, — осекался по сторонам, проговаривая. — Подумай. Какому бы работодателю понравилось бы такое общение? Ты же его унижаешь перед всеми!

— Чем? Тем, что не собираюсь бегать и соглашаться с его идиотской политикой? Я не назвала его плохим, я назвала его цель в работе плохой. И могу сказать ему это в лицо.

«Что я сейчас и сделаю, раз все равно увольняюсь».

— Не руби с плеча, — кричал Эдди, хватая за руки, чуть ли не бросаясь на нее.

— Не с плеча. С руки.

Лея шла уверено, не боясь споткнуться. Каждый ее шаг был лишь подтверждением теории, рассказанной мамой. Перед человеком лишь мнимость выбора, судьба давно решила, что ты сделаешь прямо сейчас, поэтому, как ни крути, как ни думай, что же сделать прямо сейчас, знай, что за тебя уже давно все решено.

Подоспевшая Лейла быстро сообщила боссу о зашедшей мисс Хейсмон, прямо направляющейся в его кабинет. Эдди бежал как только мог, но остановился перед кабинетом Момо, не осмелившись заходить дальше. Она шла сама, держа в руках свою уверенность и личность.

— Мисс Хейсмон, — разулыбался Питчер, прокручиваясь на своём кресле. — Давайте не терять время. Достаточно лишь сказать «Извините, я была не права».

— Извините, я была не права.

Уголки его губ мигом поднялись, а глаза расслабились.

— Ну вот видите, стоило…

— Я была не права в том, что не высказала вам все сразу, боясь увольнения или имея к вам хотя бы грамм уважение. Но раз я все равно уволена, то я всё-таки продолжу, — не спросив разрешения, она присела в кресло. — Цель вашей кампании отвратительна, и что-то мне подсказывает, что вы такой же, поэтому неудивительно, что серая мораль для вас — норма. Отвечаю на ваши вопросы, осуждаю ли я вас? Не осуждаю, но не понимаю, как человек, сидящий в этом кресле как руководитель всей корпорации, может так спокойно говорить об использовании людей, а точнее детей, для реализации своих каких-то помыслов. И извиняться за несогласие с вами я не собираюсь. У вас есть что добавить? Может, спросите что-то ещё, заставите подумать о вас или ещё какая-то дребедень, которая никак не относится к работе?

Кривая тишина обливала кабинет ядом, наполняя его. Лава, текущая вдоль стен, стекала прямо на награды, уменьшая их и в размере, и в значимости. Питчер сидел молча, смотря прямо на нее. Нельзя было прочитать, о чем он думает, его эмоции не под властны ей. Но одно она понимала точно: Лея задела его.