— Баюша! Баюшенька!

Та не отозвалась — по понятным причинам. Ей нельзя выдавать себя, только и на кровать к Светлане не запрыгнула, даже не мурлыкнула.

Запрещая себе волноваться, Светлана снова позвала — в этот раз громче:

— Баюша!

Ответом опять была тишина. Светлана стащила с железного изголовья кровати полотенце, замотала его на талии вместо корсета и села, внимательно рассматривая палату. Баюшу и её корзинку обнаружить не удалось — Светлана даже специально свесилась с кровати, заглядывая на всякий случай и под неё. Баюша как сквозь землю провалилась!

Светлана сцепила зубы и встала. Выпрямиться сразу не удалось: все же полотенце — не корсет, и держать спину оно не помогало. Накинув больничный халат под рвущиеся из неё ругательства, она заставила себя встать ровно и, держась за спинку кровати, сделала пару шагов к двери уборной — Баюша могла скрываться там. Вдруг кто-то оставил для неё открытую форточку, через которую она могла выбираться на улицу? Она же живая, у неё свои потребности, и вряд ли Александр носил её на улицу, как когда-то в сентябре. Думать, что Авдеев выкинул Баюшу из палаты, не хотелось. Светлана знала, кто бы вышел победителем из схватки «Баюша против медперсонала». Тут вся больница бы и легла. Баюны беспощадны, когда защищают своё. Она просто ушла по делам. Так думать проще, чем бояться, что с Баюшей что-то случилось. Она боевой кот, она на бера ходила! Что ей какой-то Авдеев…

В уборной окно было плотно закрыто. Невыносимо воняло хлоркой. Баюши не было. Светлана, запрещая себе бояться за Баюшу, быстро привела себя в порядок и, опираясь рукой на стену, выбралась в больничный коридор, точнее вывалилась — дверь неудачно открывалась наружу палаты. Светлане надо добраться до Авдеева или хотя бы дежурной медсестры!

Бедный Демьян, привычно спящий на лавке в коридоре, заполошно вскочил на ноги, подхватывая Светлану. Он осоловело моргнул, и глаза его стали странно влажными.

— Светлана… Лексевна… — говорил он медленно, словно не веря. Светлана не понимала, чем же так напуган или растроган Демьян. — Вы пришли в себя… Я и Лександру Еремеичу говорил: «Да не может быть, чтобы наша Светлана Лексевна сдалась после второго покушения»…

Светлана выбралась из его рук и устало опустилась на лавку.

— Какого… покушения?

Голова её была пуста. Никакого второго покушения она не помнила. Да, вчера ей было плохо, но кому было бы хорошо от вида Матвея и тем более от его откровений о детстве? Да и с ходьбой она, кажется, перестаралась. Она совсем не Александр, рвущийся из больницы, можно было и не налегать так на тренировку.

— Так говорю же — второго! — Демьян улыбнулся нелепо, а потом вспомнил, что повод как бы не тот, чтобы радоваться — насупился, выдавая с головой того, с кого брал пример. Только Александр становился дивно серьезен, напоминая хмурый зимний день, а Демьян стал похож на обиженную мышь-крупорушницу. — Позавчера, стал быть, когда вас Лександр Еремеич караулил, все и случилось.

— Позавчера? — только и смогла повторить Светлана. Осознать, что опять глупо потеряла время, было сложно, но утешало одно — в этот раз хотя бы день, а не месяц.

Демьян, все так же показательно хмурясь, кивнул:

— Так я так и сказал — позавчера. Сегодня уже тринадцатое ноября. У вас, того самого, чуть сердце не остановилось. Неудачного вашего убивца жандармы уже взяли.

Светлана устала задирать голову вверх на возвышавшегося над ней Демьяна — тоже с Александра привычку взял, тот не любил присаживаться, стараясь прислоняться то к стене, то к подоконнику. Она дернула парня за руку, заставляя садиться рядом с собой на скамью.

— Жандармы? Почему жандармы? Дело же было вашим. И кого они взяли?

Кажется, она знала, кого они могли взять, только верить в это не хотелось. Александр же поверил ей и её доводам. Он же поверил, да?

Светлана быстро составляла про себя список тех, с кем сталкивалась вче… Позавчера. Список не то, чтобы был большой, но сразу лишних из него не выкинешь.

Авдеев.

Сиделка.

Медсестра — целых две, утренняя и дежурная.

Санитарка.

Кухарка, развозившая еду.

Князь Волков.

Его лакей. Впрочем, он не приближался и не прикасался к Светлане, хотя порчу можно кинуть на расстоянии.

И… И… И Громов с Рокотовым.

И если второе покушение — не шутка, а Демьян был слишком серьёзен, чтобы так шутить, то выкидывать из списка нельзя ни Александра, ни Матвея. По хорошему нельзя. Только даже думать о таком противно — она не верила, что это сделал кто-то из них. Только не они. Значит, в подозреваемых пока главные князь Волков и его лакей.

— Агась, жандармы, — пробормотал Демьян. — Дело у нас забрали сразу же, как стало понятно, что вас опять чуть не убили. Покушениями на государственного чиновника занимаются жандармы, ведь покушение на чиновника — покушение на саму власть. Как-то так.

— И кого подозревают в нападении на меня? — напомнила Светлана самый важный свой вопрос, ответ на который она не услышала. Невиданное дело: Демьян да промолчал, не выкладывая все сразу.

Парень потупился, глядя в пол — Светлана снова узнала позу Александра, когда тот решает трудный для себя этический вопрос. Кажется, Демьян нашел себе кумира.

— Так это… Рокотова арестовали. Лександр Еремеич…

Она подалась вперед, боясь услышать ответ на свой вопрос:

— Он не возражал при задержании?

— Да куда там… — обреченно махнул рукой Демьян. — Приехал сам Рогозин с каким-то столичным хлыщом и сказал не мешаться под ногами. Его орлы дело за пару часов раскрыли, а мы в деле топтались месяц и не сдвинулись. Вот так и сказал.

— Александр Еремеевич согласен с тем, что напал на меня именно Рокотов? — Светлана продолжала настаивать. Сейчас было важно понять: она снова одна или все же можно надеяться на то, что её спину прикроют.

Демьян театрально вздохнул — вот любит он это!

— А что оставалось делать? Если не Рокотов, то… — он вскинулся и как-то виновато посмотрел на Светлану. — Выбора то не было — Лександра Еремеича взяли бы. Рокотов велел молчать и не лезть. Он позволил себя арестовать… Я думаю, что Рокотов напал. Больше некому. — Он принялся яростно самому себе это доказывать: — Авдеев не маг, его и медсестру, и сиделку, и санитарок всех проверили — ни на ком не было следов эфирной вспышки, окромя Рокотова. Лександр Еремеич не мог на вас напасть. Остается Рокотов. Не Лександр же Еремеич.

Светлана вздохнула и положила ладонь на судорожно сжатые пальцы Демьяна:

— Не Громов, точно. — Как же ей хотелось самой в это верить!

«И не Рокотов», — добавлять она не стала. Ни к чему это.

Если не Рокотов и не Громов, то что оставалось? Еда? Она не ужинала. Лекарства? Она вроде отказалась. Делали ли ей уколы, она не помнила — могли сделать, когда она уже провалилась в сон. Саша заходил в палату, но подозревать, что он мог причинить ей зло, глупо. Люди меняются, но… не настолько же. Она качнула головой — нет, в то, что это мог сделать Александр, она верить не будет. Он не мог. Только не он. Должна быть очень веская причина, чтобы он… Да нет, она одернула саму себя! Громов из тех, кто потащит в суд. Даже ради Верочки Лапшиной он бы… Или ради её дитя мог? Она закрыла глаза. Она уже ищет причины, которые могли бы заставить Александра действовать против неё.

Демьян словно почувствовал её сомнения — или себя пытался убедить? — он снова упрямо повторил:

— Только не Лександр Еремеич. Он не мог. Рокотов мог. Его сразу подозревали, еще со светочем. Он мог. Громов не мог.

Светлана молчала. Её саму терзали сомнения.

— Да о чем все я! Надо же телефонировать Лександру Еремеичу! — Демьян вскочил и собрался бежать на медицинский пост, где был городской телефон.

Светлана еле успела поймать его за руку:

— Стой… Я сама телефонирую. У меня есть кристальник. Сейчас вернусь в палату и сразу же…

— Вам помочь? — предложил руку Демьян. Как бы не была заманчива его помощь, ей надо начинать ходить самой. Хватит прохлаждаться в больнице. Её не выпишут, пока она не начнет ходить сама.