— Нет, мы не встретили Смешинку. Мне жаль, что у тебя были проблемы, но сейчас, похоже, всё в порядке… — некроманта отвлёк неприятно дёргающийся скелет, пошаркавший к нему рывками. Он принёс поднос с миской своему хозяину. Тот посмотрел на миску и, ударив по ней, уронил её содержимое на палубу: — Этот суп ещё живой! Сделай его заново, или я тебя за борт скину! Старая допереломная рухлядь, — пожаловался он уже Мрачноглазу.

— Да, брат. Так что там в нашем некромантском деле? Появились какие-нибудь новые подходы? — Мрачник решил поддержать светскую беседу.

— Не переводи тему, брат. Ты потерял всех своих слуг в магробуре, кроме этого северянина? — некромант тоже рассматривал команду Червебога, и в его голосе прозвучала зависть. — Но у тебя откуда-то свежая партия, у них даже плоть не истлела (он заметил их руки!). Ты и сам сменил тело, брат. А я ведь мне по старшинству положено сменить тело раньше. Что скажет наш отец?

Постой, брат, как настоящий брат, не как обращение к приятелю по секте?

— Я действовал по обстоятельствам, — расплывчато ответил Мрачноглаз.

— Знаешь, брат, ты вполне можешь быть не моим братом, — задумчиво произнёс некромант. — Уж прости мою подозрительность, но назови имя нашей матери.

— Ты имеешь в виду нашу родную мать или, может быть, наставницу? — Мрачноглаз дал Смешинку. — Ведь для меня и для всех в нашем культе мать — это не только женщина, которая нас родила, но и сам культ, эта сила, которая сформировала нас такими, какие мы есть сейчас, да и сама суть нашего некромантского учения порождает нас по-матерински, понимаешь? Или ты говоришь о родине? Для нас же она как вторая мать.

— Ты… опять юлить начинаешь? Любишь ты это дело, брат, — некромант положил руки на борт корабля. — Но ладно. Допустим, я согласен. Мать — это действительно не только та, кто рожает. Так как ты настаиваешь, назови мне имя наставницы, которую мы почитаем как мать, или название нашей родины, если уж так важны эти тонкости.

Мрачноглаз, начиная осознавать, что смог выбраться из одной ловушки в другую, более серьёзную, запоздало нашёл более вменяемое оправдание:

— Совсем забыл о своей потере памяти, брат. Ты знаешь, та магробуря сделала что-то с моей головой.

— Ага, магическая буря. Я так и знал, что ты дойдёшь и до этой магической отмазки. Очень люблю, когда ты так увлекательно пытаешься увильнуть от ответа, брат, — некромант почти перевесился через борт, увлечённый разговором. — Ну, напрягись, брат. Веч…

— Веч?

— Вечна…

— Вечная ма…?

— Тень.

— Вечная Тень. Кажется, начинаю припоминать… Мы с тобой всегда её почитали!

Мрачноглаз наконец вспомнил, что его некромантскую наставницу звали Вечная Тень Черного Престола Эльфиенна Гоггатрикс Мракс, а родом он из царства Умирающих Звезд Вечной Долины Небытия. А их мать зовут по-простому Фарондора Григордисс Дракарис- Тенгрос. Некромант проявил настоящую братскую поддержку, напоминая все эти родные имена.

— Прекрасные имена, брат. Просто… волшебные. Но на самом деле нашу наставницу зовут Аркан, и она мужчина, а мать — Элла, — сказал некромант.

— Да? — Мрачноглаз спросил это с той уникальной интонацией человека, понимающего, что его обман был раскрыт, но ему решили подыграть, чтобы помучить немного, в то же время испытывающего облегчение от того, что больше не нужно притворяться.

— Да, — некромант махнул рукой, и в тот же миг Дреки схватил Мрачноглаза и закрыл собой от корабля. Парень почувствовал толчки в теле драугра от попадания вражеских снарядов. Ожившие мертвецы начали обстрел корабля. Видя это, другой некромантский корабль тоже начал кидать копья и камни в Червебога. Команда Смешинки повалилась вниз, прячась за бортами и мачтами. Дреки тоже спрятал Мрачника за борт корабля.

На шум из недр корабля выскочила Смешинка с Кайзой в руках и сразу же поймала копьё головой. Эта неприятность задержала умертвие на пару секунд.

— Ага, ты либо самозванец, либо действительно мой увертливый брат, который хочет заграбастать себе великого мертвеца. В любом случае тебя нужно немного наказать смертью, — заметив Смешинку, толстый некромант начал с предвкушением потирать руки.

Из своего убежища Мрачноглаз хмуро глядел, как на противоположном вражеском корабле в бортовое устройство набились мертвецы, а затем вылетели из него мешаниной тел, полетели на корабль, но не долетели, а ударились в борт Червебога и посыпались в воду. С его стороны такой ошибки не допустили, и мертвый дождь посыпался на палубу.

У некоторых вражеских мертвецов не хватало до полного комплекта конечностей, у некоторых были лишние, а другие были соединённой кучей мертвецов (напоминая амальгам). Скелет рядом с Мрачником имел большие колёса вместо ступней и был занят удержанием равновесия, а не нападением. Дреки тоже предпочёл стоять.

— Отражай вторжение, Дреки! — крикнул ему Мрачноглаз, и драугр пошёл хватать черепа и крошить их.

Только он, Смешинка, Кайза и Гриффин рисковали стоять прямо и отражать вторжение, в то время как остальные укрывались от двухсторонних обстрелов. Старпом был занят гигантским жалоспином, созданным из человеческих костей. Смешинка же бегала по палубе, толкалась и билась, привлекая на себя большую часть внимания. Кайза же тщетно искал противника, который бы обратил на него внимание.

Один человеческий скелет с черепом альмы с одним рогом заметил лежащего Мрачника. Подойдя, он замахнулся на парня оторванной рукой как дубинкой. Однако Мрачноглаз, обхватив его ногу своими ступнями и резко дёрнул. Скелет упал на палубу, и его чужой череп треснул, отлетев от чужого тела.

Нет, нужно что-то сделать. Мрачноглаз решился. Он подполз к Гримстих, которая тоже пряталась за бортом рядом.

— Мне нужны твои игровые кубики, — заявил он.

В глазах миним замелькали мысли, что сейчас не время для игр или шуток, что он безумец, что безумие вообще и в частности сконцентрировано тут. Она попыталась выразить это сотней разных способов, совместив их в одно слово:

— Смешинка.

В палубу рядом с ними вонзилось копьё, заставив их вздрогнуть.

— Ладно, вот. Но они мошеннические, со смещённым центром тяжести, — согласилась миним.

— Да какая разница? — Мрачноглаз схватил кубики и начал бросать их на палубу.

Грим полностью уверилась, что её пассажир рехнулся. Затем она заметила, что он выбрасывает одни шестёрки и пятёрки, и это вызывает у него разочарование, и подумала, что, возможно, рехнулась она.

Наконец, Мрачник выкинул одни единицы, отпраздновал это кулаком и улыбкой, встал в полный рост и сделал Пуф. Это было самое простое заклинание, которому его научил Трансформо. До Перелома оно создавало лёгкий толчок воздуха и немного дыма, но теперь оно имело непредсказуемый эффект дикой магии. Заклинание было настолько простым, что цена за него была потеря времени на эту глупость.

Мертвецы некромантского корабля, на которых Мрачноглаз направил свою силу, покрылись зелёными растениями. На них раскрылись цветы, а их стволы и корни опутали всю команду, включая некроманта.

— Камни под горой! — воскликнула Грим.

Мрачноглаз заметил, что его удача и неудача следуют друг за другом. Он бросал кубики, чтобы потратить неудачу, за которой, как он надеялся, последует удача. И она последовала, да ещё как! Мрачник, глядя на дело рук своих (вернее, мыслей своих), почувствовал необычное могущество, словно мог сделать всё, что угодно. Только что Вселенная сказала ему: “Как пожелаешь”.

Он развернулся и направил Пуф на другой корабль, но вместо чего-то великолепного, его ногти на руках невероятно сильно выросли, превратившись в когти, а на коже появились пёрышки (позорные, маленькие и пушистые, совсем не драконьи). Он увидел, как откуда-то с его лица на палубу капнула кровь, а голову словно оглушили дубинкой (он даже огляделся, проверяя, не оглушили ли его в самом деле подкравшиеся враги, но оглушителем был он сам).

— Что за фейские проделки? — Грим перевела удивлённый взгляд с цветущего корабля на Мрачника, и тот быстро спрятал от неё за спину руки.