Отчаянно ищущий хоть намёк на свет глаз суккуба был грубо ослеплен приближающимся ярким светом. А топот отбросил все сомнения — паладин возвращался. Альма юркнула в воду и скрылась.

Кзарина закрыла, какой могла, глаз, но даже через веки свет настырно проникал в её мозг. Хорошо, что другой глаз закатился под её тело и видел темноту.

Свет стал совсем близко, и она почувствовала его всеми остатками своего тела. Паладин.

— Демонесса? — позвал он.

Она смогла издать лишь стон, причём не классический: без использования лёгких, горла или рта, а с помощью каких-то других загадочных внутренних органов или их ошмётков.

— Я не могу вылезти, стенки не выдерживают моего веса, — сообщил паладин. — И пальцы доспеха (если он показал свои пальцы, то демоница, разумеется, не увидела). Ты, вижу, ещё тут. Я предлагаю перемирие, чтобы помочь друг другу выбраться. А на поверхности я сдам тебя своим братьям, уж не обессудь (какой наивный дурачёк, кто так договоры заключает?).

Наступила тишина, которую можно было бы назвать неловкой, но она не была таковой. Вся ситуация превзошла любые пределы неловкости и, сделав полный оборот, подошла с другой стороны и стала ловкостью.

Кзарина открыла глаз и увидела в мерзком свете силуэт склонившегося над ней мужчины. Приложив все усилия разрушенного тела, демоница смогла приподнять то, что осталось от её руки, к счастью, кисть ещё болталась на ней. Паладин подумал, а потом взял своим металлическим мизинцем её безжизненный мизинец и осторожно потряс его.

— Это клятва. Но я принимаю её только потому, что вижу, что ты сейчас не в самой удачной форме (да он настоящий джентльмен) и не можешь говорить.

Джентльмен некоторое время смотрел на горку костей и мяса, жгя её своим светом. Затем он спохватился:

— Точно! Мы теперь союзники, я должен назвать тебе своё имя — Ромао. Я паладин, но это ты уже знаешь. А твоё имя… — Ромао сделал паузу, словно ожидая ответа. — Думаю, раз я пока единственный из нас умею говорить, то должен дать тебе имя. Хм… Дурашка.

Ты… Я была правой рукой правителя демонов! Ты… Ты сам дурашка. Первородный грех, как звучит-то убого!

Не подозревая об обидных мыслях Дурашки, Ромао продолжил:

— У меня в детстве была ручная альма по имени Дурашка, тоже маленькая, как ты. До сих пор скучаю по ней. Она ушла как героиня, убив огромного верекрока. Застряв в его горле (убейте меня, кто-нибудь. На этого идиота надежды мало…).

Ромао постоял ещё, погружаясь в воспоминания или же просто думая, что ещё можно сказать собеседнику, который не может его остановить. Затем он куда-то ушёл, унося с собой свой жгучий свет.

Вернулся он, держа в руке двуногую альму:

— Матушка всегда говорила, что больным нужно есть, спать и не мешать им восстанавливаться.

Ладно, не такой он и идиот.

Необязательный комментарий автора: Небольшой тизерок третьей части.

В остальном это не самая насыщенная событиями глава. Автор просто напомнил, что он не забыл линию шпиона Двора Безумия и Кзарину. Также мне не особо нравится неглектик (видом и функционалом в сюжете), но центурии Слизверта нужна какая-то защита против тройной армии, и это лучшее, что я мог придумать в данной ситуации (изначально поле порядка было объяснением, зачем Траурникам нужны рабы (ладно, что-то я слишком нараскрывал секретов фокусов)).

Романтика

Если бы я только знал последствия своего путешествия, то, конечно же, остался бы дома. Копать глубокую яму. Но моё предвиденье как у обычных людей. — Мрачноглаз, древопись "Огненные земли".

— Старик, — бросил Первак, вернувшись с разведки.

У Мрачноглаза возникло чувство, что его память сыграла с ним дурацкую шутку, а теперь развернулась и давит смешки в кулачок, оттого что он до сих пор не сообразил, в чём дело.

Снегопад был настолько сильным, что компания передвигалась на пегах по земле. Один Первак рискнул ускакать на разведку. Сзади Мрачника Принцесса ехала рядом с Крысом и пыталась добиться от него новых звуков, чтобы хоть как-то создать ему подобие речи:

— М. Мама. Матриархат. Мертвец.

— Писк!

— Да тут просто надо закрыть рот и гуднуть горлом. Как у тебя и “М” не выходит?

— Писк!

— Мммммм! М! Мммммм! — замычал Пискля за плечом Принцессы. Его рот был туго перевязан верёвкой.

— Вот-вот, Пискля. Даже меч умеет, а у него ведь нет ни лёгких, ни глотки.

— Веди к нему, Первак, — попросил Мрачник.

— Избранный, мы будем останавливаться у всего интересного, что встретится нам в пути? — спросила его Принцесса с интонацией “ну нет же”.

— Конечно. Случайные встречи — это самое интересное в путешествии, — уведомил её Мрачноглаз (с интонацией “ну да же”).

— Ох, леди Дара, разве вы не хотите продлить такую чудесную прогулку? Погода просто заме… — Виль не смог договорить“…чательная”, потому что в его рот влетело много снега, и он закашлялся.

— Ты просто не хочешь возвращаться к моей матери, — раскусила его Принцесса.

— Да, госпожа… Я рад, что вы меня понимаете, — восстановил голос Виль. — Леди Рексана заставляет меня не только заниматься всей документацией Мирокрая, но и заново её изобретать. На пегов совсем не остаётся времени.

Виль замыкал группу. Вместо своей прежней стоячей шапки он надел нормальную меховую, а роскошный костюм спрятал под меховым плащом. Он отпросился с ними у Рексаны, чтобы забрать пегов, когда компания окажется на корабле.

— Конечно, Виль, можешь сделать столько крюков на обратном пути, сколько захочешь, ради живописных видов и погоды, — поддержал его Мрачник. Он понимал, что второй и единственный кандидат на место клерка Мирокрая — он сам, из-за своего умения читать и писать.

Хлопья снега летели прямо в лицо, снижая видимость и комфорт. Мрачноглаз натянул на глаза капюшон, что повысило комфорт, но понизило видимость ещё сильнее. Да, это мир тяжелых решений и последствий за них. Но видеть ему всё равно надо было лишь пега Первака. А может, и этого не надо — Травинка справлялась со следованием самостоятельно. Всё-таки повезло мне с хорошей пегой.

Им всё же пришлось прыгать, взбираясь на холм. Возможно, стоит обсудить с Перваком значение слова “разведка”. Может быть, Мрачник и сам не знает его значения. Ведь это проверка на возможные опасности на пути, а не на дальних расстояниях от него?

Старик сидел на деревянной платформе на вершине холма. Рядом с ним горел костёр на плоском камне, а также стояла небольшая хижина. Хотя старик был полностью закутан в меха, но действительно подпадал под понятие старика — из верхних шерстяных глубин вылезала длинная белая борода.

Мрачноглаз слез с Травинки и подошёл к старику. Вид отсюда был прекрасным, хотя и слегка скрывался за снегопадом, но глубина и широта открытых пространств понравились Мрачноглазу.

Житель холма зашевелился, и из пушистых недр на незваного гостя уставился глаз, обрамлённый морщинистой кожей. Раздался хриплый голос:

— Чего надо?

— Просто подошёл поздороваться, — ответил парень.

— Магический привет! Ну? Ты что, стариков никогда не видел? Хотя, наверное, сейчас все умирают молодыми. Ну, смотри, молокосос.

Мрачноглаз и смотрел. Он присел на корточки и начал греть руки у костра:

— Тебе нужна еда?

— Нет, — был ему ответ.

— Слухи обсудим?

— Нет.

— Может, поугадываем любимое слово друг друга? Твоё — “нет”?

— Нет.

— Может, тебя беспокоит кто-нибудь? Кроме меня сейчас.

— Нет. Я и без вас раньше как-то справлялся с зимами, — из-под кучки меха показался длинный меч с рукоятью, лежавшей между сухой морщинистой рукой и скрытыми коленями. Кончик меча терялся в мехах на полу. — Ну что, мальчик, лучше твоего салатного ножичка и девчачьей металки?

— Почему это девчачьей? — возмутился Мрачноглаз, но про себя отметил, что глаз старика способен находить скрытое оружие. Если это не признак опытного воина, то что тогда? Ну да, наверное, ещё его огромный меч выдаёт его.