— Потому что только девчонки пользуются метательными кольцами, лассо, сетками или плетьми, вон как твоя подруга на чёрном пеге. Так что ты, малыш, либо амазонка, либо гладиатор. Но что-то я не вижу за твоей спиной восторженных поклонников с арены, — старик заметно оживился.

Мрачноглаз достал из-за пазухи чакру:

— Это мне оставила девушка на прощание.

— Мы с моей тоже постоянно обменивались подарками. То она подбросит мне ритуальный кинжал храма Ядовитого, и пока жрецы заняты мной, ворует их сокровища. То я подарю ей стражников на хвосте, чтобы вызволить из темницы друга. Так мы и гонялись по миру, разграбляя храмы, убивая жрецов, спасая друг друга, если подарки были слишком обременительными. Вот это любовь! — голос из-под меха достиг пика своей жизнерадостности, но тут же рухнул в самую Бездну. — Похоронил я её тут. Как и детей. И собаку. Собаку раньше, слава Пустотрону, до Перелома, иначе бы я похоронил совсем не собаку. А детей и жену после. Пришибло их сверху обезумевшей землёй. Не должно такое происходить. Я про похороны детей родителями. И земля, конечно, должна быть снизу, если только ты не делаешь сальто. Теперь смотрю на рассветы и закаты, жду открытия пути к семье.

Старик замолчал. Глаз вернулся в глубины меха.

***

Больше случайных встреч на пути к порту Романтика не происходило. Крыс потратил некоторое время, чтобы показать это название, о чём Мрачник сожалел (хорошо, что не каждый день можно увидеть, как большая крыса пытается поцеловать самого себя в губы).

Ещё Крыс показал, что это город воров и головорезов. Это было плохо, но наблюдать за этим было лучше.

Городок представлял собой нагромождением деревянных построек на каменных руинах, покрытых глазомхом. Полуразобранные корпуса больших кораблей, осевших на заснеженном берегу, выдавали источник древесины. Дальше, в огромном водном пространстве, проплывали работающие корабли, а рядом с городом огромное поле магроты вливалось в воду (опасное соседство, но, похоже, магрота была полностью поглощена заполнением океана (что тоже слегка нервировало)).

Масштаб был бы впечатляющим, но Мрачноглаз жил у края мира: огромная пустота впечатляла больше любой другой огромности — земли, воды или магроты (но, возможно, не огня).

По остовам мёртвых кораблей и платформ на столбах казалось, что вода была намного ближе. После Перелома всё поменялось в дикую сторону, и Мрачноглаз вполне ожидал наступления воды на землю, более мощных волн, яростных бурь. Но он был далёк от понимания всех процессов в мире. Что-то, что раньше заставляло воду соблюдать свои границы и прибывать или убывать, ослабло.

— Виль, подожди нас здесь с пегами, — сказал Мрачноглаз перед тем, как войти в город. — А остальным я предлагаю разделиться, чтобы быстрее найти корабль.

— Я с Избранным! — быстро сказала Принцесса.

Первак задумчиво посмотрел на Крыса:

— Хорошо, вы ищите в тавернах, а мы с Крысом — в порту. Встретимся у Виля, — с этими словами он подхватил Крыса под мышки и посадил себе на плечи.

Мрачноглаз и Принцесса отправились пробираться по улицам города в поисках таверны. Это было непросто, город, казалось, был спланирован безумным архитектором или обычным архитектором, который сошёл с ума после строительства. Хотя мысль о том, что у города был архитектор, была довольно смелой — улицы петляли между сооружениями непонятного назначения, иногда заканчиваясь тупиками. Немногие прохожие, в гардеробе которых преобладали мрачные цвета и капюшоны, старались находиться в тени (что было легко, ведь город не скупился на них).

— Вот мы и наедине, Избранный. Впортовом городе под названием “Романтика”,— сказала Принцесса, обходя кучу мусора, лежавшую прямо посреди дороги.

— У меня есть сильные подозрения, что это допереломное название, — ответил Мрачноглаз, также обходя эту же кучу. — Но раз уж мы действительно остались одни, не считая всех этих подозрительно крадущихся пешеходов…

— Да-да?

— Что за условия я выполнил?

— А, — девушка звучала так, будто ожидала другого набора слов, хотя сам Мрачник не имел представления, что скажет в следующую минуту. — Отец предал мать. Он оставил ей этот шрам на всём теле. Это её сильно разозлило, причём на всех мужчин. Она сказала, что позволит мне встречаться только с тем мужчиной, который будет соответствовать двум требованиям, — Принцесса погрузилась в раздумья, рассеянно следя за своими ногами. — Во дворце таких не оказалось. Да там вообще мало мужчин было, ещё меньше с кем я разговаривала — один Виль. Не то чтобы это было плохо, мне было скорее… — Дара замолчала ненадолго, подбирая слова (одиноко?), — …не весело.

До этого Мрачноглаз воспринимал Принцессу как растянутое во времени событие своей жизни, но теперь он понял, что она — живой человек со всем прилагающимся: личные трагедии, чувства, надежды. Вот так новость, да, Мрачноглаз? Натренировался отбрасывать чувства, и теперь стал великолепным бесчувственным чурбаном.

— Да, ты же не об этом спрашивал, Избранный, — Принцесса нашла силы продолжитьразговор. — Первое условие…

Её грубо прервал мальчишка в платке на голове, закрывающим верхнюю часть головы (но он сделал в нём отверстия, чтобы видеть. Ему бы свою идею продать Траурникам, но вместо этого), он схватил тяжелый мешочек на поясе Мрачноглаза и побежал.

Хлыст принцессы ударил его по ноге, но не зацепился, и вор лишь подскочил. Мрачноглаз вытащил Писклю из-за спины своей спутницы и тоже попытался захватить ногу беглеца, но меч бессильно плюхнулся своим гибким телом в грязь. Парень добился только того, что верёвка со рта навершия сместилась.

— Себя так в грязь кинь, глупец! — заверещал меч.

Выскочившие громилы заслонили собой убегающего вора. Судя по их одинаковым головным уборам, они были в одной команде с ним.

— Только без убийств, — вскинул руку Мрачноглаз.

— Ну, это уж от вас зависит, сладкая парочка, — криво усмехнулся ближайший пособник вора. Его оставшиеся зубы вполне могли встать в один ряд, если удалить ещё парочку.

— Да, вы правы. Я это ей и сказал. А вы… — Мрачноглаз смущённо обвёл собеседников пальцем. — Вы подумали, что я говорю с вами? Как неловко-то.

— Ах, какое невероятное жизнелюбие, Избранный! — девушка махнула рукой, и выскочивший из её браслета скрытый клинок перерезал пояс ближайшего противника. Его штаны упали (Мрачник поморщился от такой жестокости), однако владелец штанов не смог их поднять, потому что Принцесса взмахнула своим клинком перед его грудью, заставив его отшатнуться, потерять равновесие и упасть.

Сам Мрачноглаз использовал свою голову, чтобы протаранить живот своего противника, схватить его за обратные стороны коленей и тоже опрокинуть его.

— Сдаёмся! — крикнул громила, отпихнув Мрачника и бросившись прочь. За ним последовал его сообщник, пытаясь надеть штаны на бегу.

— Знаете, так мне и надо. За грехи. Валяться в грязи, когда рядом битва, — флегматично заговорил Пискля, когда Мрачноглаз поднял его с земли, куда пришлось его бросить, чтобы освободить руки. — Я ведь столько крови пролил, хватит, чтобы лопнуть армию вампиров. Так и нужно со мной: затыкай мне рот, кидай меня в грязь, нарезай мною сыр. Всё правильно. Я же стальной, что мне сделается?

— Что он украл, Избранный? — спросила Принцесса, игнорируя кризис личности меча.

— Мешок с камнями для пращи, — признался Мрачноглаз.

— Ты всё предусмотрел, Избранный. Как всегда гениально, — девушка улыбнулась. Интересно, она действительно так думает или это ирония? С Занозой такого вопроса бы не стояло.

Настроение изменилось, чтобы продолжать прерванный разговор. Таверну они нашли, когда она привлекла внимание Мрачника выскочившим из её окна (на самом деле это была дыра в стене, на которой (до инцидента) были прибиты доски крест-накрест) человечком размером с ребёнка, но с недельной щетиной, выступающими передними зубами (как у Крыса) и чуть заострёнными ушами. Шлёпнувшись в грязь, он, не тратя и секунды на отряхивание или переоценку ситуации, сжимая что-то в руках, бросился бежать.