— Беги, Дурашка! — закричал Ромао, вскакивая на ноги и заслоняя Кзарину от монстра.

“Раскомандовался он. Правду говорят, что смертные только и мечтают о благородном самопожертвовании”, — подумала Кзарина, но всё же попыталась отползти. Нет, глупость какая. Это её не спасёт, если только её попытки спастись не рассмешат земляного дракона. Она обернулась и увидела, как монстр ударил малой лапой, но Ромао увернулся. Он серьёзно собрался драться с этой горой смерти?

После нескольких атак земляной дракон понял, что роевик под его лапами слишком увертлив, и обратил свой взгляд на демонессу. За взглядом последовал удар большой лапы. Кзарина уже успела попрощаться со своим существованием, когда на пути чудовищной лапы, размером с мегагриб, встал паладин. И он поймал лапу. И удержал её.

Кзарина смотрела, как человек удерживает что-то, что может создавать новые долины и русла рек, что превосходит его в несколько раз. Какая мощь! Какая сила! Сила человечества, создавшего такие доспехи, сила конкретного человека в этих доспехах. Кзарина непроизвольно начала смеяться от проявления такого огня решимости и жизни в этом тёмном месте. Но тут она заметила, как трескаются доспехи. Ромао повернул к ней покрасневшее от напряжения лицо и прохрипел:

— Уходи… Дурашка…

Паладин упал, погребённый под лапой чудовища.

Демонесса закричала, даже не вникая, что именно. Вместе с этим криком к ней внезапно вернулась сила. Откуда такой всплеск энергии? Она создала иллюзию инфернала, который был в два раза больше чудовища. От его иллюзорного огня стало светло, как днём на поверхности.

Почему-то вид огненного змея, летающего в воздухе, испугал саму демоницу и сжал её сердце. Земляной дракон, прикрывая голову всеми передними лапами, попятился в свою нору.

Кзарина подползла к лежащему Ромао. Увидев, что он ещё дышит, она с облегчением погрузилась в родную тьму.

###

— Висар уже наладил отношения с остальным Двором, и они приняли его как лорд-канцлера, — произнесла Люсия Реван, удобно устроившись в кресле и наслаждаясь квазимёдом, который ей принесла зимняя фея в ошейнике.

— Это хорошо, иначе вы могли бы тоже расколоться, и пришлось бы что-то делать и с вами, — попытался пошутить Владибуря, но, не имея достаточного опыта в подобных делах, не был уверен, насколько удачной оказалась его шутка. Кроме того, из-за своей необычной причёски Люсия не лучший образец для изучения человеческих реакций.

— Вы ведь скорбели? От потери человека, — внезапно направила разговор в неожиданную сторону правая рука владыки Хреба.

— Да… Разумеется. Я же человек, — нахмурился Зимний Король, ожидая объяснения всплывшей темы.

— Тогда вы должны понимать, что нельзя постоянно скорбеть, иначе скорбь может убить вас. Поэтому саму скорбь надо убить.

— А, — Владибуря понял подтекст её слов. — Нужно и скорби дать хотя бы один шанс.

— Смотрите, король, сейчас скорбь отвлеклась и разделилась, лучшего момента для её уничтожения не найти.

— К сожалению, я не могу воскрешать мёртвых, чтобы исправить потенциальную ошибку убийства, — произнес Владибуря, и воспоминания нахлынули на него так же внезапно, как и начатый Люсией разговор о скорби.

###

В Горниле было трудно дышать из-за невыносимого жара. Тут сама земля текла жидким огнём. Перемещаться можно было только на верхних уровнях, под гигантскими молотами, которые беспрестанно ударялись друг о друга.

Владибуря мгновенно вспотел, а его голова начала звенеть от непрекращающегося шума. Однако он должен был быть здесь, в великой кузне, ведь только здесь он мог поговорить с отцом наедине. Его хускерлы расступились, пропуская наследника трона.

Отец, обнажённый по пояс, с сосредоточенным видом рассматривал какие-то металлические кольца. Шкафы с ними, казалось, уходили в бесконечность. Рядом находились ограждения, защищающие от долгого падения в лаву. Они были изготовлены из переплавленных неудачных мечей (типичное проявление гипероновской философии, утверждающей, что плохие кузнецы и дураки должны умирать).

Два гейса отца уже были потрачены и зияли чернотой на синей коже, остался только один, но Влади не обратил на него внимания. Было не совсем прилично знать гейсы, если их владелец не сообщал их напрямую. И разум Владибури был занят другим.

— Владибуря? Подойди сюда, — приказал отец, увидев сына.

— Я хотел поговорить, отец. — Но, подойдя ближе, наследник заметил на кольцах руны подчинения, и у него внезапно появилась новая тема для разговора: — Это ошейники? Для малого народца?

Отец, проверив ошейник, отложил его в сторону и взялся за следующий.

— Да, у фей такие маленькие шейки, что пришлось снимать мерки с детей. Зато на металле экономим.

— Это всё ошейники? — в шоке воскликнул Владибуря, оглядывая бесконечные полки с устройствами порабощения. — Ты хочешь подчинить их всех?

— Неважно, чего я хочу. Малый народец должен подчиниться. А затем последует вторжение на юг. Этого хочет Судьба, — отец начал терять терпение. Он и так говорил с сыном дольше обычного, не срываясь.

— Это неправильно! — сорвался Владибуря.

Ангел выплыл из-за края зрения наследника и встал рядом с отцом, кажется, пристально рассматривая его:

— Если это не зло, то что? Ты стал наследником, чтобы не допустить подобного. Ты сам выбрал свою судьбу, которая принесла тебе страдания и одиночество.

— Что ещё ждать от полукровки? Настоящая кровь разбавлена слабостью. Альвской кровью, — в этот раз отец решил разочароваться.

Ангел повернулся к Владибуре:

— Ты страдал напрасно, Влади? Ты. Страдал. Напрасно?

В этот момент у отца внезапно начал дымиться последний гейс. Из-за дыма можно было различить только руны “рождение” и “монстр”. Он с удивлением посмотрел на дымящийся гейс, а затем на сына. Следующее мгновение было стёрто из памяти Зимнего Короля. В мгновение после этого он стоял над пропастью и сжимал руку отца, который висел над жидким огнём. Тот попытался схватиться другой рукой за ограду, но лишь порезался.

— Ты поймешь… Ты выбрал сам… — слишком спокойным голосом произнес отец. — Правь родом… — Он схватил сына кровавой рукой, и его кровь заставила выскользнуть другую руку из хватки сына. Отец молча упал в раскалённый низ, и лава поглотила его.

Хускерлы нашли потрясенного Владибурю, стоящего у края пропасти, рядом с окровавленной оградой и смотрящего на свои окровавленные руки. Они не видели обнимающего его сзади ангела.

Необязательный комментарий автора: Первоначально я хотел назвать главу “Кризис(ы)“, но потом решил, что “Власть над Мирокраем“ звучит более интересно. Хотя, возможно, я поторопился, и далее найдётся более подходящая глава для этого названия.

Сцену с Утерой и Девочкой я решил оставить за кадром. Также пришлось убрать сцену с подкопом. Слишком много событий должно произойти до третьего акта книги, где начнутся развязки и впадание в магистральный сюжет.

Главы становятся всё больше. Мне бы хотелось, чтобы все главы были одинакового размера, чтобы читатель точно знал, на что подписывается, и мог выделить для чтения нужное время. Ну что ж.

Земляной дракон напоминает Chasmfiend (Ущельного демона из Архива Буресвета) и Тарраска из D&D.

Чтобы обагрить руки Владибури, мне пришлось придумать острые ограды от пропастей с лавой. Удивительно, как писатели умудряются находить выход из сложных ситуаций, в которые сами себя загоняют. Это будет мне уроком, чтобы лучше продумывать свои идеи.

Магробуря

Боги, вы топите нас в своей ярости,

Властители жизней и бесконечной неясности.

Вы ломаете судьбы, чтоб служили вашим планам,

Но я всегда буду плыть средь ваших буранов.

Судьба, ты тьма в ночи,

Тень, что грядёт, как ни кричи.