— Конечно! Но нам нужны дальнобойщики для обороны Стены! Не дайте хаосу воцариться!

Город заволокло густым и горьким дымом. Горящие пеги бестолково прыгали и беспорядочно метались, сталкиваясь с людьми, домами, землёй и пегами. Рыцари Моста, часть которых не успела облачиться в железные доспехи, пытались остановить их, но успевали лишь к альмам на последнем издыхании. Они забрасывали их снегом и гасили их факелы, которые явно были сделаны из дерева, ненавидящего чистый воздух.

Ковалица с учениками придумала стрелять снегом по факелам из пращей, но идея оказалась лучше её реализации — попасть по подвижным пегам, самим не знающим, в какую сторону им двигаться, было крайне сложно.

В это время за Стеной, из-за холма, появились бандиты, которые несли большое бревно. Кто-то пытался вырезать на его передней части лицо, но потом сдался, и получилась зубастая улыбка под ощетинившимися щепками. Бандиты, конечно же, закрывали себя и друг друга деревянными щитами.

— Самое время для боевого испытания брони, — произнёс Гном рядом с Волки. Тот кивнул и, уворачиваясь от разгорающегося хаоса, направился к броне.

Один из пегов отскочил от дома и полетел вдоль земли. Пройдоха, оказавшаяся на его пути, растерялась, так как готовилась уворачиваться от пегов сверху, а не сбоку. Её разум принял сразу два правильных решения — метнуться влево и метнуться вправо, но вместе они сложились в очень неправильное решение — остаться на месте.

Сбоку на пега набросился городской непхил. Спаситель Пройдохи быстро повалил пега на снег и начал спеленать его паутиной. Тот потерял всякую волю и движение, и лишь пена из его раскрытого рта капала на почерневший снег. К ним подбежал рыцарь Моста и выбросил пежьи факелы в снег.

Обычно медлительные непхилы города начали ловко ловить горящих альм в воздухе, защищая дом своего дома. Но один из пегов всё же влетел в непхилью вертикальную ферму. Его факелы отцепились, упали вниз на паутину и начали распространять огонь. Пег же застрял в ловушке и чем сильнее дёргался, тем сильнее запутывался в паутине. Единственный оставшийся там непхил (не самый умный) начал подкрадываться к нему, не замечая также подкрадывающегося огня.

Виль (ещё не зная, что он уже не Виль) с удивительной ловкостью (или, по крайней мере, решимостью) начал карабкаться по столбам фермы. Свидетели этой сцены начали кричать ему о его низком интеллекте и проблемах в планировании, но он игнорировал эту информацию.

Подхватив под мышку глупого непхила, Пегопас постарался разорвать нити, спутывающие несчастного пега, но лишь сам запутался и застрял. Действительно, у него были проблемы с планированием. Огонь начал лизать его стильные ботинки, когда из паутины его вышибла Травинка. Она полетела вниз со своим спасённым человеком, а Ворон вышиб застрявшего в паутине пега.

Дикий пег не оценил происходящих с ним стремительных событий и попытался продолжить распространять хаос и панику, но слишком обессилел даже чтобы подняться на ноги. Пегопас протянул ему сжатую заготовленную с лета траву и принялся успокаивающе поглаживать его. Но присмирел пег, когда за спиной Пегопаса встал Ворон.

Пеги города принялись успокаивать диких пегов, которых жители Мирокрая освобождали от паутины.

— Нет, только не ворота! Это наше слабое место! — в это время в отчаянии воскликнул Разделитель, стоя на Стене. Северянин грозно взглянул на его неправдоподобную игру, но бандитам её было достаточно. Они радостно закричали и ускорили шаг к воротам.

— Что же нам делать? Мы обречены! — завывал Разделитель, вдохновлённый реакцией публики. С вершины Стены началась посыпка штурмовиков градом камней и копий, но щиты надежно защищали их. Подбежав к воротам, они с размаху ударили по ним тараном.

На Стене все почувствовали этот удар.

— Это конец! Поджигайте дома! Засыпайте поля кристаллами вкуса! Продавайте жён в рабство! — подбадривал бандитов Разделитель сквозь звуки сокрушения ворот.

На одном из ударов ворота не выдержали такого обращения и распахнулись. Снеся единственное препятствие между ними и добычей, бандиты, не сбавляя устремлений, с радостью провалились в глубокую яму, замаскированную снегом и гнилыми досками (которые, естественно, и были рассчитаны на ломание под ногами вторженцев). Яма была настолько глубокой, что таран вместе со своими носителями почти полностью исчез в ней, только задний конец торчал (кто-то пытался вырезать на нём задницу, но ещё менее успешно, чем лицо впереди).

— А, нет, не надо, — Разделитель тут же успокоился и с довольным видом начал подкручивать усы.

Мирокраевцы бросились к яме и начали забрасывать ее снарядами, пока не услышали крики о сдаче.

В раскрытом проёме Купчиха заметила группу бандитов, стоящих в отдалении и не принимающих участия в штурме. Один из них, лысый, в одежде из шкур альм и зелёных растений, пристально смотрел на неё, и даже на таком расстоянии Купчиха чувствовала его взгляд. Взгляд злодея. Не просто злого человека, а злодея из рассказов Сказителя, служителя зла, врага общечеловеческих ценностей, антагониста героев. От этого взгляда по спине Купчихи пробежали мурашки. Однако злодей развернулся и ушёл, а за ним последовали остальные.

Вежливо пропустив их, на их место вышли три паладина и открыто направились к Стене. Двое из них выделялись своим ростом даже среди остальных паладинов, а их лица скрывались под изящными шлемами.

— Тц, — восхищённо щёлкнула языком подошедшая Ковалица. — Кто-то намучался с подгонкой брони таким здоровякам.

Другой паладин шёл впереди них и обладал большим плоским лбом, бурыми кудряшками на голове и улыбчивым лицом. Он носил чёрную паладинскую броню, и с его шеи свисала полоска ткани, оканчиваясь у колен. На ней были изображены серебреные весы с гильотинами вместо чашек. Паладины встали у самых распахнутых врат Мирокрая.

— С победой вас, друзья, — сказал кудрявый, с интересом заглядывая в яму. Его тягучий и плавный голос будто был создан для чтения стихов молодым девушкам. — А что, на копья не хватило времени?

— Спасибо, — ответила Купчиха, когда поняла, что никто кроме неё. — Но победа была бы ещё более славной, если бы три сильных паладина в броне помогли нам.

— Я же не знал, кто прав, а кто нет, — с улыбкой произнёс разговорчивый паладин, разведя руками.

— Они подожгли диких пегов! — возмущённо крикнул со Стены Подрез.

— Как я уже сказал, я не знаю ваших обстоятельств, — улыбка не исчезла с лица паладина, но что-то в ней изменилось, и те, кто её видел, поняли, что это не улыбка друга. Совсем не друга. — Возможно, вы вынудили их прибегнуть к такой варварской жестокости. Но мы отвлеклись. Не даёте мне представиться, ай-яй-яй. Я — инквизитор ордена Веритас. Ох, не надо так переживать, глазки так вращать, а то они, чего доброго, вылетят из орбит. Это просто старая должность, титул. Я, скорее, ищейка, сыщик. Ищу двоих пропавших паладинов, которых направили в эту область. Вы их не видели? У них такая же броня, — он постучал по-своему молчаливому коллеге, который всё это время возвышался за его спиной.

— Нет, — ответила Купчиха единственным возможным ответом.

К разговору с интересом приблизился Волки. В броне паладина.

— Ох, наверное, мне надо было быть более специфичным в вопросе, — инквизитор тут же впился глазами в новоприбывшего и ещё сильнее расширил улыбку. Почему-то от этого улыбка стала менее приветливой. — Надо было сказать: “Видели ли вы их полностью, с ног до головы, или же частично, вместе или по отдельности, в этой броне или по отдельности эту броню и их”. Моя вина. Но теперь уже в ответе нет надобности. Можете пока хранить броню у себя. Пока.

Паладины развернулись и тут же ушли, не оглядываясь.

— Что я пропустил? — неуверенно спросил Волки с растущим смутным чувством, что сейчас на него будут все кричать.

— Ты-то? Нет. Ты ничего не пропустил. Ты как раз вовремя, — Купчиха сказала ледяным тоном. У неё уже был большой опыт по сдерживанию крика на своих подопечных.