Ветер тоже захотел вмешаться в разговор и налетел на говоривших, но те его не поняли и лишь плотнее закутались в шкуры.

— Снег какого-то странного оттенка, вам не кажется? — Праздник обратил внимание на снег, который принёс ветер. — Никогда не доверяю снегу неснежного цвета.

Все согласно закивали, соглашаясь с этой жизненной мудростью.

— А я видел, как женщина, которая привела к нам толпу солдат и людей, о чём-то говорила с нашей Девочкой. Встала перед ней на колени, осмотрела её кольцо и давай обниматься, — поделился Борода.

— Так это не слух, раз ты сам видел, а уже свершившийся факт. Если ты, конечно, не врёшь. Тогда это просто ложь, и тоже не слух, — нагло заявил Шип.

— Ну давайте обсуждать, что такое слухи, а не сами слухи! — недовольно взмахнул руками Борода.

— Вижу огромный потенциал развития культуры распространения слухов, — вздохнул Хорь.

~~~

Купчиха вошла в очередной достроенный дом, но не нашла там тех, кого искала. Вместо них она обнаружила Рексану и Обрубка, которые сидели в углу на деревянных табуретках. В очаге тлели угли, а стеклянные бутылки окружали Рексану на полу, а одну атаманша сама окружала своими губами и рукой.

— Я думала, у Хоря ещё нет выпивки, — произнесла Купчиха, закрывая за собой дверь.

— Это моя заначка. Из Столицы, — заплетающимся голосом пролепетала атаманша. Она сидела на своей табуреточке, как будто земля притягивала её к себе намного сильнее, чем других людей. Не только её плечи были опущены, а спина согнута, но и кожа на её лице словно стремилась сползти вниз. Её личный секретарь старался заменить отсутствующую руку Рексаны своей присутствующей. Кажется, он потерял ноги и руку в сражении с альмами, если не с животными.

— Не помешаю ли я вам, Ваше Величество? Штурмы ваших владений не сильно вас беспокоят? А то я могу сказать вашим людям, чтобы потише защищали свои жизни и вашу землю, — с издёвкой спросила жена Волки.

Атаманша неопределённо махнула бутылкой, а Обрубок осуждающе посмотрел на Купчиху и поправил сползшую меховую накидку собутыльницы:

— У всех должны быть минуты слабости, даже у такой сильной женщины, как Рексана, — произнёс он.

— Минуты, Обрубок? — у Купчихи не было выбора в этом помещении, кроме как просто встать и скрестить руки на груди.

— Ну, дни же можно считать и минутами, да? — мужчина смутился, а затем, погрузился в вычисления: — В часе 100 минут, в сутках 10 часов…

— Что плохого в желании власти, Купчиха? — Рексана подняла на собеседницу глаза.

Купчиха немного помолчала, ожидая продолжения речи о природе человека и власти, но потом поняла, что это искренний вопрос.

— Хм. Это немного эгоистично. А если тебя палками и угрозами заставляют властвовать, то шанс, что ты неправомерно используешь положение, крайне низок.

— Разве не естественно, что каждый хочет быть сильным, а не слабым? — всё-таки начала свою речь Рексана. — Слабые должны принимать всё, что с ними сделают, и часто то, что им точно не понравится. Например, отрубают руку, задев лицо. И как нам быть сильными в мужском мире, кроме власти?

Рексана в этот раз не ожидала ответа, а занялась бутылкой. Обрубок неловко положил свою живую руку на её живую руку. Купчиха в этот момент думала о косичках. Косички. Она по-прежнему заплетает себе косички? Сама? Такие маленькие косички сложно и двумя руками заплетать.

— Вот что, Рексана: это последняя твоя бутылка на сегодня, — Купчиха присела напротив Рексаны, чтобы посмотреть той в глаза. Непроизвольно в ней прорезался воспитательный тон. — Затем отнеси бутылки Хорю, и пустые, и наполненные, если они остались. А потом приходи в себя и возвращай прежнюю Рексану. У Волки должен быть сильный соперник, соответствующий ему, а не заплаканная жалеющая себя девчонка. Таких даже немного стыдно побеждать.

Рексана удивлённо посмотрела на Купчиху и твёрдо кивнула:

— Знаешь, Купчиха, я выбрала себе характеризующее имя — Королева.

— И почему я не удивлена? — Купчиха улыбнулась.

— А Виль — Пегопас! — Рексана тоже улыбнулась.

— Главное, чтобы ты вспомнила это после похмелья. Которое обещает быть знатным, если судить по бутылкам. Королева.

Купчиха, оставив Королеву с Обрубком, вышла из дома и, погружаясь в сугробы, продолжила поиски Хохота, Девочки и Гитгуд. В одном из домов она обнаружила Волки и Гнома, которые внимательно изучали броню паладина, раскрытую на спине.

— Внутренний доспех под человека. Всё получится, — уговаривал Гном.

— Даже если получится, то в этой броне правильнее врезаться в толпу врагов, а не метать кинжалы, — возразил Волки. — Лучше отдать её Северянину, Подрезу или Разделителю.

— Глупости, Волки. Я видел, как ловко ты орудуешь своими кинжалами в ближнем бою. Ты лучший кандидат на эту броню из всех, кто у нас есть, — заверил его главный строитель.

— Ты будешь носить эту броню? Станешь моим рыцарем в сверкающих доспехах? Мне кажется, или здесь стало меньше воздуха? — Купчиха начала обмахивать себя пальцами.

Волки, оглянувшись на неё, улыбнулся:

— Ваш рыцарь готов совершать подвиги в вашу честь, миледи. И немного заниматься бандитизмом, чтобы почтить историю своей семьи. Странствующий рыцарь-бандит. Надо будет рассказать Сказителю — ему нравятся всякие необычные сочетания.

— Но даже если ты будешь носить на себе столько металла, всё равно береги себя, хорошо? — обеспокоенно добавила Купчиха. — И попроси Ковалицу сделать тебе шлем. Твоё лицо мне ещё пригодится.

— Отрадно слышать. У самого планы на эту штуку, — Волки дурашливо показал пальцем мимо своей головы и скорчил глупую рожу.

“Хохотун просил передать, что к нам что-то приближается”, — раздался голос Арки во всех головах.

— Хохотун! — возмутилась Купчиха. — Что он делает у Стены?

“Находится в определённой точке пространства, как вы, органики, любите.”

— Это звучит очень зловеще, когда ты думаешь “что-то” без всякой конкретики, — Волки нахмурился.

“Сейчас, мясовички. Ага, ага. Огромный земляной гром движется ко мне, дымя чёрным дымом, беспокоя сборища растений и распугивая каких-то альм, что бы это ни было. Жуткое зрелище. Так лучше?”

— Беру свои слова назад. Просто “что-то” было лучше, — Волки, Гном и Купчиха вылетели наружу и бросились к Стене.

Остальные жители тоже устремились посмотреть на приближающийся земляной гром. Но они его услышали раньше. Это походило на стук по барабанам сотен людей, которым было плевать на ритм соседей. В небе беспокойно летали птичьи альмы, отлично отражая всеобщее настроение людей под ними.

— Четырёхпалый! Что там творится? — крикнул Волки человеку на Стене и попытался забраться на неё по лестнице, но остановился, тупо уставившись вверх.

Пег перелетел Стену и словно замедлил для людей время. Он раскрыл свои перепонки, рассеивая свет Дневила. К его крупу были примотаны два горящих факела, чёрный дым от которых также мешал видеть небесный свет. Мирокрай застыл, наблюдая за этой картиной, их разумы тщетно искали порядок действий в такой ситуации.

За пегом последовали ещё два, один из которых уже был объят пламенем. Он шлёпнулся в снег, остальные приземлились и тут же прыгнули вглубь города. Крик ужаса Девочки, которая каким-то образом оказалась у Стены вместе с Хохотуном и Гитгуд, вывел всех из бездейственного состояния.

Несколько человек бросились забрасывать пега снегом, в то время как остальные начали уворачиваться от обезумевших альм. К пегопаду мирокраевцы не были привычны и начали сталкиваться с дикими пегами в едком чёрном дыму. Одна огненная альма врезалась в недостроенный дом, раскидав не успевшие застыть камни.

— Они гонят диких пегов на нас! Целую стаю! — закричал Четырёхпалый и метнул копьё в кого-то за Стеной.

— Элфред! — Волки с трудом отыскал в толпе и дыму нужное лицо. — Остановите пегов!

— Это может… Да не может, это и есть отвлекающий манёвр! — крикнул рыцарь Моста, вытаскивая человека из-под пега.