Картина в голове, и без того не очень понятная, разлетелась на нераспознаваемые фрагменты.

- По-моему, я окончательно запуталась, - Виттория потрясла головой, пытаясь привести мысли в порядок. Не помогло, - Мне показалось, что вы были его врагами?

Цезарь хмыкнул:

- Все немного сложнее.

- Расскажи.

Она быстро пожалела о своем любопытстве. Незнакомые имена и связи, позабытые конфликты и войны, приправленные живыми эмоциями человека, для которого они были более реальны, чем все вокруг. Такое количество новой, давно позабытой со школьных лет информации, с трудом умещалось в голове, провоцировало глухую боль в висках и вызывало жуткое чувство щемящей тоски.

Но винить, кроме самой себя, ей было некого.

Древняя дорога, заросшая высокими деревьями по бокам сама по себе была машиной времени, и для ее работы даже не требовались мощности, сопоставимые с потребляемыми половиной Мюнхена в вечерний час пик. Достаточно было выйти на старую брусчатку под палящим солнцем – и ничего, кроме редких машин, больше не напоминало о том, какой сейчас год на дворе.

Зависший возле какого-то непонятного столба на обочине, Цезарь ожил и махнул рукой в сторону перекрестка с тенистой, уходящей вверх и более новой дорогой:

- Сюда.

- Ты на что там смотрел? – Виттория попыталась догнать его, но, найдя какую-то цель, теперь он шел к ней слишком быстро.

- На мильный камень, - как обычно, понятнее от его пояснений не становилось, но сейчас он даже не обернулся посмотреть, достигли ли они цели.

Асфальт дороги быстро сменился подсохшей грязью. Огромный парк пустовал. Собачники и бегуны уже закончили свои утренние дела и сейчас толпились в метро или пробках в центре, пытаясь попасть на работу – и на всем зеленеющем просторе не было ни единой души.

Как среди всех усеивающих парк руин, Цезарь смог найти нужные ему, так и осталось загадкой.

Всего лишь несколько порушенных стен поверх куда более древней кладки.

Он остановился, провел рукой по видавшему виды камню, и констатировал:

- Здесь.

Виттория аккуратно заглянула за остатки стен. Ничего, только зеленеющая газонная трава и редкие древние камни поверх нее. Таких руин по всему городу было навалом, но в остальных она почему-то не чувствовала… Того, что чувствовала здесь.

Возможно, это было просто воображение.

Ладонь легла ей на плечо.

- Виттория, если ты не против, мне нужно побыть одному, - голос Цезаря прозвучал глухо.

- Да, конечно, - она кивнула и вышла, оставляя его наедине со старыми камнями.

Залитый солнцем пустынный парк производил двоякое впечатление. Глоток свежего воздуха посреди бесконечного ожидания неизвестно чего – безусловно, но отсутствие людей и бескрайние просторы наталкивали на неприятные мысли, от которых тяжело было избавиться.

Цезарь не торопился. В абсолютной тишине не было слышно ничего, кроме шелеста листьев, его отдаленного тихого голоса и… Шагов?

Быстрых, глухих и немного чавкающих.

Виттория встрепенулась и оглянулась. Вдалеке, по протоптанной, еще мокрой от вчерашнего дождя, тропинке бежала девушка. Сперва она приняла ее за припозднившегося утреннего бегуна, но чем ближе она приближались, тем очевиднее становилось, что…

- Помогите! – закричал девушка, поравнявшись с ней, - Помогите, там… Там…

Ее дыхание сбилось. Она остановилась и уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться.

В предчувствии худшего, сердце заколотилось как бешеное, и Виттория выпалила:

- Что случилось?!

- Там… Там мужчина лежит… Кажется, мертвый…

Виттория резко оглянулась. Решение было принято мгновенно.

- Сейчас, секунду, - она махнула девушке и, быстрее, чем та очухается, рванула обратно к руинам.

Внутри, на импровизированном алтаре стояла тарелка с захваченной ими из дому едой и откупоренная бутылка вина. Подтянув ноги под себя, Цезарь сидел прямо на земле, а взгляд его намокших глаз смотрел куда-то вдаль, словно сквозь кирпичную стену напротив.

Побеспокоить его было бы кощунством, но никакого выбора у нее не было.

- Гай… - позвала она.

Никакой реакции.

- Гай…! – повторила она громче.

Он вздрогнул, словно перезагружаясь:

- Виттория?..

- Гай, пойдем. Там снаружи какая-то девушка. Говорит, что нашла труп, - не придумав ничего лучше, она вывалила на него все, как есть, - Я… Я подумала, что нам лучше не разделяться.

Осознанность окончательно вернулась в его взгляд и, спустя мгновение, они вдвоем вышли обратно на тропу. К счастью, девушка еще не успела уйти и, стояла там, недоуменно оглядываясь.

- Где он? – первой спросила Виттория.

В мире не было лучше защиты от неловких вопросов, чем нападение.

- Здесь, совсем рядом, - лихорадочно выпалила девушка, - Лежит, весь избитый, в крови… Наверное, его ограбили…

Сложно было представить себе карманника или грабителя, который выберет своим местом работы полупустынный парк, вместо забитого метро, переполненных зеваками-туристами площадей или ночных кварталов вблизи баров и отелей, и это несоответствие только вынудило Витторию прибавить скорость.

По узкой, уходящей вверх тропинке, девушка вывела их на небольшой, укрытый зеленью, холм.

И Виттория сразу увидела его.

На примятой, окрасившейся в багряный, траве на животе лежал мужчина со связанными за спиной руками. Кроссовки, короткие беговые шорты, футболка, из-под которой выглядывали рукава термо-рубашки и…

Знакомая короткая прическа.

- Какого… - выдохнула Виттория, ускоряясь.

Оказавшись рядом с мужчиной, она опустилась на одно колено. Сердце отбивало бешенный ритм в ушах. Время замедлилось. Реальность сузилась до этой скрытой под широкими кронами деревьев поляны.

Рука коснулась теплого плеча.

Мужчина содрогнулся и захрипел.

- Твою мать… - от неожиданности Виттория одернула руку и подскочила, прижимая ее к себе.

- Edepol… - Цезарь ругнулся и подбежал к ним.

Девушка, которая привела их сюда, замерла и в ужасе прикрыла рот ладонью.

Мужчина хрипел, кашлял, и пытался освободиться от пут.

- Эй-эй, спокойно, - Цезарь присел рядом с ним, - Давай я тебе помогу.

Впавший в панику бедняга явно его не слышал и продолжал пытаться освободиться. Безуспешно

- Виттория, - Цезарь посмотрел на нее, - Помоги, один я его с места не сдвину.

Пусть с трудом и пропустив по паре ударов грязными кроссовками, вдвоем они все-таки смогли перевернуть его на бок.

Заплывшая синяком половина лица. Сломанный, рассеченный нос. Грязная, разорванная в нескольких местах футболка, на которой отпечатался след чьего-то ботинка.

И невообразимый ужас в карих глазах. Знакомых карих глазах.

- Боже… - от испуга Виттория отшатнулась и попятилась назад.

С примятой, заляпанной кровью, холодной травы на нее смотрел…

Адриано Дзамбони.

Проливной дождь заливал лобовое стекло быстрее, чем дворники успевали убрать потоки воды. Проблесковые маячки по бокам шоссе появлялись на короткое мгновение перед тем, как исчезнуть в мутной ночной темноте – и можно было сказать, что машина летела вдоль моря в полной слепоте, по чистому наитию.

Спидометр застыл на отметке 180. Телефон издавал длинные гудки.

- Да возьми ты уже трубку, - выдохнул он вместе с облачком сигаретного дыма.

Длинные гудки оборвались и из динамика громкой связи раздалось тихое:

- Алло.

- Инанна, ну что там?

В ответ динамик сдавленно всхлипнул, как будто Инанна пыталась сдержать слезы – и одно это было красноречивее любого ответа. Он выматерился себе под нос, и, одним щелчком отправив окурок под потоки нескончаемого дождя, закрыл окно, отсекая ненастье.

- Инанна, ты со мной?

- Да, - всхлипнула она, - Ты где?

- Еду к Мессине. Надеюсь, мост не перекрыли, у нас тут кошмарная буря. Что у вас?

Молния прочертила небо, а последовавший за ней раскат грома заглушил ее слова.