- То есть… Он будет жить? – осторожно переспросила Виттория.

- Я пока не могу давать никаких прогнозов, - покачал головой Веннер.

Карстен шумно выдохнул:

- Ладно, герр Веннер. Когда можно будет к вам заглянуть? Нам надо отвезти машину в чистку, там все в крови.

Ледяной взгляд Веннера буквально прибил к полу:

- А кто Вам, герр Зеебергер, сказал, что Вы можете уходить?

- Что…? – глаза Карстена расширились в удивлении.

- У нас есть протокол. Мы уже вызвали полицию, вы оба задержаны до выяснения.

[1] Qui. На итальянском “здесь” – это qui.

[2] …а на латыни – hoc.

[3] Ubi est hoc? На слух звучит так, как написано выше.

К своему огромному несчастью, Генрих и Эшли все-таки успели их догнать. Окажись они в холле больницы хоть на десять минут позже, Генрих бы отделался максимум штрафом от дорожной инспекции и лишением прав, но увидев их всех вместе, прилетевшие на вызов Веннера копы не могли не сопоставить два и два.

Тесная камера предварительного заключения сдавливала виски тисками. Облупившаяся серая краска на веками не видевшем ремонта потолке, решетка в пол со следами ржавчины и твердая шконка, на которой невозможно было не то, что лечь – даже сесть относительно удобно.

По протоколу их не имели права держать в заключении без обвинения дольше суток – но уже шли вторые и всем словно было наплевать.

Тишина и одиночество действовали угнетающе. Не будь совсем полными идиотами, копы сообразили закрыть их в разных камерах. К сожалению, на этом запас коллективного интеллекта их единственной клетки серого вещества закончился – и они никак не хотели понять простой истины.

Она говорила чистую правду.

Чертовы допросы, следовавшие один за одним, достали настолько, что она была готова запулить чем угодно в каждого, кто подойдет к решетке. Пусть в камере и не было ничего, что можно было бы швырнуть.

Со стороны выхода раздалось какое-то шевеление – и Виттория встрепенулась. Заняться было нечем, и перерывы между допросами проходили в странном состоянии, когда ты барахтаешься на грани между сном и явью, но никак не провалишься ни туда, ни туда.

Звякнули ключи, скрипнула дверь – и в комнату вошла та же самая женщина, что вчера целый день следила за ними из “аквариума” в стене напротив.

- Я уже все сказала, - недобро буркнула Виттория, едва завидев ее, - Если вы думаете, что от того, сколько времени вы меня тут держите и сколько раз таскаете в допросную, реальность хоть капельку изменится – я вас разочарую. Не изменится.

Полицейская пропустила ее слова мимо ушей. Подойдя к камере, она достала из кармана какую-то карточку и провела ею по правую руку от себя. Решетка, без ожидаемого скрипа, отъехала в стену.

- И что это значит? – Виттория недоверчиво вздернула бровь.

- Вы свободны, синьора Карроцци, - отозвалась полицейская.

Виттория моргнула, не в силах поверить своим ушам. Полицейская ответила ей уставшим взглядом.

Неужели они все-таки образумились?

Наружу рвалось много, очень много вопросов и саркастичных комментариев – но озвучивать их было бы неразумно, и Виттория, потупив взгляд, чтобы ни в коем случае ничего не ляпнуть, вышла из камеры.

Коридоры сменялись такими же коридорами, пока она в полной тишине шла за полицейской. Без провожатого заблудиться в лабиринте участка было как раз плюнуть.

Возможно, в этом и была цель архитекторов.

Наконец, в конце одного из коридоров замаячила дверь. Полицейская остановилась у нее и сказала:

- Дежурный вернет Вам Ваши вещи.

Виттория кивнула. Полицейская провела ключ-картой по ридеру возле двери – и путь на свободу открылся.

Выйдя наружу, Виттория с удовольствием вдохнула такой пьянящий и свежий воздух – и идиллия разрушилась в тот же миг.

В холле участка толпились люди. Карстен. Генрих. Эшли. Поль. И…

Макс Раске.

Не отдавая себе отчет в том, что она делает, Виттория обернулась назад и крикнула:

- Подождите! Я передумала, заберите меня обратно, я все подпишу!

Но ей никто не ответил. Путь назад был закрыт, а на пути вперед поджидал хмурый и злой Макс Раске.

Выбора не осталось и, тяжело выдохнув, Виттория поравнялась с остальными.

- Ну что, все в сборе, – Раске больше констатировал факт, чем спрашивал. От его голоса веяло могильным холодом, а взгляд метал молнии.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Виттория втянула голову в плечи.

- Вы дебилы… - зашипел Раске, как огромная разъяренная кобра, готовая броситься в любой момент, - Вы вообще когда-нибудь читали текст CDA? Читали?

Ответа не последовало. Все повесили головы и старательно избегали взгляда Раске, как будто это могло спасти от его гнева.

- Читали, я вас спрашиваю?! – ядовитый голос Раске сорвался на крик.

Сглотнув вставший в горле ком, Виттория едва заметно кивнула. Раске хватило и такого недо-ответа.

- У нас в лаборатории целая выездная экспертиза орудует, спасибо вам! - взорвался он, - Вы хоть понимаете, чем нам это грозит?!

- Нам не заплатят? – пискнула Эшли.

Раске застонал:

- Если бы нам только не заплатили, я бы был самым счастливым человеком во всем обитаемом космосе…

Казалось, что должно последовать какое-то продолжение, но этого не произошло. Махнув на них рукой, Раске отвернулся и уставился куда-то вдаль.

- Герр Раске… - в нарушение так любимой местными субординации, Виттория положила руку ему на плечо, - Герр Раске, это был форс-мажор. Мы не могли дать этому мужчине умереть, кем бы он ни был. А дальше все просто делали свою работу.

Лицо Раске исказила мрачная ухмылка:

- Виттория, я не могу рассказать вам всего, но публичность нам настолько вредна, насколько ты только можешь себе представить – и даже еще больше. Если эта информация вылезет за пределы этого полицейского участка – нам хана. И под нами я имею ввиду отнюдь не вашу лабораторию и даже не наш институт.

Виттория наградила его тем самым подозрительным взглядом, который обычно заставлял всех выложить все карты на стол, но Раске даже не повернулся к ней.

- Ладно, - после продолжительной паузы выдохнул он, - Идите, до конца недели на работу можете не выходить, будем считать это моральной компенсацией.

Никто не сдвинулся с места. Шесть пар ошарашенных глаз уставились на Раске – но никаких пояснений не последовало.

Подождав для приличия несколько минут, Виттория с опаской спросила:

- А Вы?

- Мне нужно уладить все здесь, - с тем же отрешенным взглядом отозвался Раске, - Если шторм получится сдержать, все будет хорошо. Если нет…

Загадки и недомолвки, похоже, стали его новым хобби – и не сказать, что Виттории оно нравилось.

- А… - неуверенно начала Эшли. Раске кивнул, даже не обернувшись, и она продолжила, - А почему нас отпустили?

Пусть и после продолжительной паузы, но Раске все-таки ответил:

- Я предоставил им доступы к записям камер видеонаблюдения. Иначе бы все повесили на вас, инспектор был предельно откровенен.

Виттория моргнула. Повисла звенящая тишина.

- Вы… - едва поймав почти упавшую на пол челюсть, ошарашенно протянул Карстен.

Раске избавил его от необходимости и дальше выдавливать из себя слова:

- …предоставил им доступы к записям камер видеонаблюдения, - наконец, он обернулся. На его лице читалось разочарование, - За кого вы все вообще меня держите, если думали, что я брошу своих сотрудников гнить в тюрьме за то, чего они не совершали?

Волна стыда накрыла с головой.

Может быть, все это время они были к нему незаслуженно несправедливы.

Тучи над головой расступились, и впервые за последние несколько недель в Мюнхене светило яркое, пусть и не греющее, солнце. Словно сама природа радовалась их освобождению.

Забрав свои вещи, они шли прочь от участка и улыбались как последние идиоты.

- Однако. Я думал, нас к чертям уволят, а нам даже неожиданный отпуск оформили. Мне кажется, или это какой-то сон? - Карстен усмехнулся и быстро оглянулся назад.