Кивок стал ему ответом.

- Не знаю, - Джузеппе развел руками, - Дион Кассий писал, что Октавиан регулярно вызывал Лепида из ссылки на заседания Сената просто чтобы поиздеваться, но это все, что у нас есть.

Виттория покосилась на дверь кухни – и решение было принято мгновенно.

- Пойду посмотрю, как он там.

Раздвижная дверь в “кабинет” Джузеппе была не закрыта. Пустая бутылка вина валялась на полу. Вторая, почти опустошенная, стояла на столешнице в опасной близости от ноутбука, слабо светящегося экраном с очередным непонятным и нечитаемым письмом.

Цезарь лежал головой на сложенных на столешнице руках. Его плечи слабо подергивались, выдавая хотя бы какие-то признаки жизни.

- Гай… - тихо начала Виттория, - Гай, все в порядке? – дурацкий вопрос, но никакие другие просто не приходили на ум.

Не отрывая головы от рук, он каким-то образом ухитрился помотать ей из стороны в сторону.

Какой-никакой, а контакт был налажен.

Виттория подошла поближе и аккуратно положила руку ему на плечо.

На мгновение он замер, а затем поднял голову. Пронзительный взгляд пригвоздил к земле – и разница между живым глазом и бионическим имплантом сразу же бросилась в глаза.

Живой был красноватым от полопавшихся сосудов.

- Виттория, - его голос прозвучал сухо, как наждачка, - Это все я… Я выбрал Октавия наследником… Я… Это все из-за меня.

Ну Джузеппе…

Нужные или ненужные, слова просто не шли в голову.

Продолжения не последовало. Цезарь просто молча смотрел на нее – и она сделала единственное возможное в этом случае.

Обняла его.

За спиной скрипнула половица, вынуждая ее оглянуться.

Так и не выпустивший из зубов сигарету, Джузеппе переминался с ноги на ногу в другом конце коридора, как нашкодивший школьник.

- Гай, извини, - наконец, выдавил он. Непривычно тихо и виновато, - Я… Не подумал.

Тишина вступила в свои права, но ненадолго.

- Можно? – слегка заторможено, Цезарь кивнул в сторону сигареты в руках Джузеппе.

- Врачи говорили, что тебе нель… - попыталась было возразить Виттория, но один взгляд Цезаря быстро отбил всякое желание возмущаться.

- Какая разница, Виттория? – он хмыкнул и было в этом простом звуке что-то настолько обреченное, что сердце на мгновение сжал холодный кулак, - Я и так артефакт. Ошибка. Я должен быть там, с ними, а не здесь с вами.

Джузеппе издал непонятный звук и, неловко пошарив в кармане, протянул ему пачку. Чиркнула зажигалка – и Цезарь закашлялся, но сигарету не бросил.

- Какая дрянь…

Микро-кабинет заполнился дымом. Виттория прикрыла нос воротом футболки. Соблазн поддаться искушению и присоединиться был велик, но она сопротивлялась.

Они с Карстеном бросали вместе – и начать снова ощущалось как предательство.

- Джузеппе, эти письма нельзя публиковать, - прокашлявшись, отрезал Цезарь.

- Но…! – ученый в Джузеппе снова победил человека и возмущение сорвалось с его губ. Один взгляд, и он тут же стушевался, - Но почему?! Это же кладезь…

Цезарь перебил его:

- Представь себе на секунду, что с твоим другом случилось что-то ужасное. Он написал об этом тебе, но письма попали в чужие руки – и этот кто-то очень хочет сделать их всеобщим достоянием.

Джузеппе осекся и сглотнул. Человек с ученым снова вступили в схватку не на жизнь, а насмерть.

- Ты бы хотел, чтобы они увидели свет?

В этот раз человек победил.

- Нет… - прошептал Джузеппе.

Цезарь кивнул:

- Вот и я не хочу.

- Но… Но я не один работаю над этой расшифровкой… Не расшифрую я, это сделают другие.

Цезарь задумался. Его сосредоточенный взгляд уперся в экран. Прошло несколько минут перед тем, как он вынес вердикт:

- Хорошо. Я напишу тебе перевод.

Глаза Джузеппе расширились в удивлении.

- …такой, который не замарает память моего друга, - закончил Цезарь.

И все тут же встало на свои места.

[1] Госпиталь в Риме. Метро Поликлинико, возле кампуса Сапиенцы.

[2] (итал.) Имя

[3] (итал.) Фамилия

Фишка в чем. Итальянские nome и cognome этимологически, но не по смыслу, аналогичны латинским nomen и cognomen. Nomen (по сути аналог современной фамилии) со временем превратился в имя собственное. Cognomen (родовая кличка, типа того) – в фамилию. А praenomen, который латинское имя собственное, как раз куда-то выпал. Но у Цезаря-то он есть.

[4] Август, приемный сын Цезаря.

Приезд родителей в гости даже в лучшие времена сопровождался кучей суеты и головной боли – сейчас же, в мрачном предчувствии сокрушений и оханий, с висящим над головой завтрашним собеседованием Виттории и вовсе хотелось спрятаться куда-нибудь подальше и желательно притвориться мертвой.

Жаль, что маму это бы нисколечко не остановило.

Джузеппе взял на себя обязанность встретить их на вокзале, - и за это она была ему благодарна, - но даже не попытался немного прибраться в своей берлоге, - и эта обязанность легла на плечи совсем не хотевшей шевелиться Виттории.

Проще так, чем дать маме еще один повод для причитаний.

Цезарь стратегически запропастился куда-то с самого утра. После идиотской затеи Джузеппе с переводом писем, он вообще появлялся дома только для того, чтобы в очередной раз разорить библиотеку, или засесть где-нибудь в углу с самоучителем английского.

Первый раз, когда он пропал на весь день и перестал отвечать на звонки, они подняли на уши весь Рим – но сейчас Виттория уже точно знала, где его искать.

На руинах, которые были ей с детства известны как археологический парк Колизея.

Забытая неизвестно когда в холодильнике паста из ближайшей траттории была в шаге от того, чтобы основать космическую цивилизацию – но отправилась в последний путь в мусорный пакет вместе со всеми своими перспективами.

Виттория остановилась и окинула придирчивым взглядом отдраенную до блеска кухню. Зацепиться, вроде бы, было не за что, но она не питала иллюзий – мама все равно найдет что-нибудь, лишь бы был повод поохать насчет того, что Джузеппе до сих пор не нашел себе жену.

Раздался звонок домофона. Удивленный взгляд метнулся на часы. Поезд родителей должен был приехать всего пять минут назад. Неужели Джузеппе раскошелился на аэротакси?

Звонок повторился и Виттория, чертыхнувшись себе под нос, взяла телефон со стола.

На экране приложения одинокий мужчина в деловом костюме, нисколько не похожий ни на Джузеппе, ни на папу, ни на Цезаря, стоял под дверью, засунув руки в карманы.

Утро сразу же перестало быть томным.

Раздираемая между желанием выяснить, кого это принесло, и страхом увидеть пистолет в опасной близости от своего лица, Виттория оглянулась. В распахнутое окно виднелась стена дома напротив, а под ним, на расстоянии двух этажей вниз, была заставленная машинами узкая улица.

В крайнем случае можно будет убежать так.

Звонок повторился.

- Кто там? – с опаской спросила она в микрофон.

Мужчина поднял голову. Его лицо мелькнуло в камере – и липкий, опоясывающий холодом, ужас испарился.

- Адриано Дзамбони , - проскрипел динамик.

Какого черта у них дома забыл мэр Рима?

И какого черта он просто не позвонил, если уж ему действительно что-то нужно?!

Эти, и несколько других вопросов Виттория и вывалила ему на голову, едва открыв дверь.

- Синьора Карроцци, я понимаю, как странно это выглядит, - он заискивающе ухмыльнулся, - Но можно я сначала войду, а потом расскажу?

- Допустим, - подозрительно прищурившись, отозвалась она, но с дороги все-таки отошла.

Дзамбони зашел в квартиру и прикрыл за собой старинную дверь. В ожидании, Виттория сложила руки в замок на груди.

Ее неприязненный взгляд притормозил его запал. Так и не сняв туфель, он опустил ногу обратно на пол и тяжело выдохнул:

- Синьора Карроцци, Вам угрожает опасность…

Пусть Виттория и не ожидала услышать это прямо здесь, сейчас и конкретно от него, но эта мысль давно крутилась где-то на задворках сознания и не стала каким-то откровением.