— Кхм. Сглотнув набежавшую слюну, Эддард покрутил шеей и оттянул ставший вдруг ужасно тесным воротник рубахи. Несмотря на некоторое костноязычие северянка была прирожденной рассказчицей. — А…
— По нашим обычаям когда кто-то говорит его не перебивают, книгочей. — Недовольно цыкнула зубом. Духи сердятся когда их перебивают.
— Прости. — Смиренно склонив голову Эддард перевел взгляд на почти прогоревший костер. — Продолжай пожалуйста.
Горянка кивнула и продолжила.
Староста Кабаньей пади новости выслушал. И предложил звать сход. Собрались через три дня. Обсудили. Решили — Надо соседей в Дубравницах проведать и предупредить. Чудище мол, что завелось — баб крадет. Выбрали мужиков от каждого села. Все крепкие, к лесу привычные, кто копьем умеет, кто с луком с измальства, Банко, вон, даже на медведя с одним топором, без собак и рогатины, каждую зиму ходил. Всего шестеро человек. Пару дней ходу. Из шестерых вернулся только один. Через седмицу. Банко. Лишившийся руки и глаза. Отощавший как скелет, со слезящимися глазами и заплетающимся языком, мочился в разорванные штаны и орал что-то о свиноголовых чудищах в человеческой коже, о людях покрытых чешуей, о ходящих на двух ногах гигантских пауках, о пустом селе, о дикой бойне под открытым небом, о страшных жертвоприношениях, о земле, что не хотела уже впитывать кровь, о огромном демоне, что выходил из тьмы и разрывал людей пополам. Ни успокоить, ни расспросить толком его не удалось. Едва выпив пару глотков поднесенной кем-то крепкой браги, Банко посинел, и схватившись уцелевшей рукой за сердце, замертво упал на землю. Староста тут же выслал к стене голубя. И потом еще одного. Для надеги. Другие села стоят в лесу, мало ли что с теми вестниками случилось. Может сова подрала, или еще какая хищная птица. Удвоил ночные дозоры. Выходить за частокол разрешил не меньше чем впятером и при оружии. Две седмицы было тихо. От стены никто не пришел. А потом пропала сразу дюжина человек. Восемь парней и четверо девушек, что вопреки запретам вышли в лес. А еще через седмицу головы двух из них нашли насаженными на колья частокола. Прямо под носом у дежуривших в ту ночь мужчин.
— Как понимаешь, глаза-льдинки горянки буравили ученого не хуже стального сверла. — От Стены никто на помощь не придет. Легионам сейчас не до занюханного одаля на краю леса. Зато мы здесь.
— И… — Абеляр громко сглотнул. — Ваш рассказ… весьма красочен. Откуда вы узнали все эти подробности?
— Прежде чем мы подошли к селу… Сив повстречала охотника, что решился выйти к заставе Легиона. И…. расспросила. — Травница глубоко вздохнула. — Думаю, эта одна из причин почему нас не пустили внутрь села.
— Он в меня из стрелу пустил. — Пожала плечами горянка. — Что мне, надо было его по голове гладить да молоком из сиськи кормить?
— Ты ему обе руки сломала. — Поджав губы, отвернула Кирихе. — И Задушила бы если бы мы тебя не остановили. А теперь, деревенские и говорить с нами не хотят.
— Э-э-э… — Озадаченно почесав макушку, Эддард зябко передернул плечами. Не то чтобы ему верилось в эти россказни, но то, что гибриды существуют он знал. Видел пару чучел в университете. Отвратительные создания. — И что вы собираетесь делать?
— Уже делаем. Нам нужен кузнец. Август и майя стерегут фургон. Барон хоть и дохляк с виду, за себя постоять может, Да и Майя не только травница но и колдунья. А я хожу в лес. Ищу следы. Охочусь. Пару дней назад действительно наткнулась на парочку смешанных. Немного их было, всего пол дюжины, в основном свинолюди. На стаю не тянет, шамана нет… Видимо отбились от своих. Ничего удивительного. Духи говорят, тут рядом нехорошее место. Такие места этих поганцев как свежее дерьмо мух притягивает. Но гнезда я пока не нашла. Было бы гнездо они, бы тропинку к нему протоптали. — На мгновение великанша нахмурилась. — Но их вполне достаточно чтобы черных дел натворить. В общем их бошки я старосте уже через забор перекидала. Остался, судя по следам, последний. Здоровенная тварь. Бродит где-то неподалеку. Пристукну гаденыша, починим фургон и уедем отсюда подальше.
— Ты… — Глаза Аберяра расширились от удивления. — Ты ходишь охотиться на гибридов в одиночку? В Летописях написано…
— А ты видишь здесь кого-то еще кроме нас? — Вскинула бровь горянка. — Делать все равно что-то надо. Уши разуй, книгочей. Кузнец нам нужен, а то так и проторчим здесь да зимы. А по морозу и скотина эта четырехногая околеет и нам несладко придется.
— Но если ты… Гибриды утаскивают пленников, чтобы… Осекшись на полуслове Абеляр отругал себя за тупость.
Она северянка. Ты читал про гибридов, видел гравюры, и пару скверно исполненных чучел пылящихся в запасниках университета. Большинство из «просвещенного общества» вообще считают их не более чем выдумкой. Байкой, чтобы пугать детей. А она живет с ними бок о бок. Конечно, она знает, что с ней станет если она попадет в плен.
— Жрать охота. — Ни к кому не обращаясь вздохнула Сив.
— Можешь взять мою долю. — Мягко улыбнувшись Кирихе, нервно потеребила косу и глянув на Абеляра пожала плечами. — Теперь, надеюсь, вам понятно почему мы так рады что встретили вас. Лишние глаза и руки не помешают. Сив уже третий день не спит. И это скверно влияет на ее характер. Скорее это скверно влияет на характер всех нас.
— Скорее седмицу. Скоро начну видеть другую сторону и засыпать на ходу. — Фыркнула великанша и пододвинув к себе миску с изрядно остывшим супом принялась шумно хлебать варево. — А характер у меня нормальный. Пока еще никто не жаловался. Из тех кто выжил.
--
Первыми ее почуяли собаки. Сначала забрехал здоровенный кудлатый пес Ставра, спустя пару мгновений его поддержала свора охотника Терва, и уже через минуту к этому захлебывающемуся от ненависти и страха хору присоединились все до единой псины села. Борх, не сомневался, что псы боялись. Он умел чуять чужой страх не хуже собак. Она пришла по южной дороге с той проклятой стороны, откуда приходят большинство чужаков. Здоровенная не меньше пяти локтей замотанная в тряпье фигура не торопясь прошла мимо дома Терва, проводила задумчивым взглядом поспешно прячущегося в худой, покосившейся, зияющей дырами конуре волкодава Ставра, и прошагав еще десяток шагов остановилась аккурат за его спиной. Борх окинул взглядом застывшую у пролома в наполовину сгнившем, не сколько создающим защиту, сколько просто обозначающим границы двора плетне, фигуру, походя отметил, высокий рост, широкие плечи, скрывающий лицо глубоко надвинутый на голову угол заляпанного дорожной грязью продранного в десятке мест пледа, торчащие из под него заляпанную грязью косу, покачивающийся за спиной покрытое затейливыми узорами древко тяжелой секиры и глубоко вздохнул — Кто бы сомневался.
— В дом не пущу. — Буркнул он, и не спеша оборачиваться к незнакомке лицом, продолжил свое занятие. Получалось из рук вон плохо. Бесов навес, ни с того ни с сего еще вчера решивший, что ему надоело защищать крыльцо дома от дождя и снега никак не хотел вставать на место.
— У меня есть монеты. — Прохрипела великанша, голосом больше похожим на клекот рассерженной хищной птицы, и осторожно оперлась на жалобно заскрипевший под ее весом торчащий из забора кол. Борх горько усмехнулся, то, что у девчонки проблемы с горлом, он определил, когда она еще только вошла в село. Бесами драный дар. Ну и кому он нужен?
— И жрать не дам, самим не хватает. Проворчал он, и крякнув от усилий поставил опорный столб в вертикальное положение. Навес глухо стукнул о рассохшуюся, местами тронутую плесенью стену избы. Не теряя времени Борх спихнул в яму где покоилось основание столба немного тронутой стужей земли и принялся ее утаптывать.
— Тебе не нужны монеты? — Прохрипела с интересом наблюдающая за его работой горянка.
На то, что эта здоровила с гор Борх готов был заложить собственные зубы. Только клятые горцы могут вырастать такими здоровенными. И такими упрямыми. Ну и островитяне, пожалуй.
— А на кой они мне здесь? Хмыкнул он и отступив на пару шагов скептически осмотрел дело своих рук. Словно в подтверждении его сомнений опорный столб скрипнул и покосился, навес угрожающе затрещав, отодвинулся от крыльца почти на фут. На лицо посыпалась кора, мусор и куски глины. — Мать его.
