Происшествие вскоре случилось, и немалое: южноамериканская пума прогрызла стену соседней клетки, проникла туда и подралась с индийской пантерой: ЧП высшей категории! Но Чеченкин не растерялся. Он вызвал заместителя по научной части и спокойно сказал ему только одно слово:

— Разберитесь.

И заместитель разобрался. Он знал, что между представителями семейства кошачьих иногда вспыхивает острая вражда, очевидно, на почве соперничества в охоте. И хотя оба зверя давно уже ни за кем не охотились, если не считать случайно залетавших в клетки воробьев, по-видимому, пума возненавидела свою соседку и решила с ней расправиться. Драчливую гостью из Латинской Америки перевели в клетку подальше, и мир в отряде хищников был полностью восстановлен.

А сторожа зверинца, пораженные административной мудростью Чеченкина, восхищенно воскликнули:

— Голова!

Прошло какое-то время, и случилось не новое ЧП, а значительно хуже — поступило в зверинец сверхсрочное и сверхтрудное задание. Вышестоящая инстанция запрашивала Чеченкина, может ли зверинец явиться опорной базой для весьма выгодной государству торговли животными с заграницей. Требовалось представить конкретные предложения и обоснованные расчеты. Сотрудники зверинца, узнав о задании, говорили меж собой:

— Ну где ему, убогому, справиться с этакой головоломной задачкой! Каюк нашему Чеченкину!

И снова ошиблись. Чеченкин не запсиховал, не ударился в панику, а вызвал заместителя по административной части и, передав ему руководящую бумажку, спокойненько сказал:

— Разберитесь.

Заместитель оказался докой по части проектов и предложил создать за городом филиал, где специалисты зверинца могли бы наблюдать за животными перед их отправкой в иные страны. Проект наверху утвердили, и скоро под началом Чеченкина оказался еще и зооцентр, быстро завязавший прочные коммерческие связи со многими зарубежными фирмами. А о самом Чеченкине уже не сторожа зверинца, а кое-кто повыше говорили:

— Ухватистый мужик, какое дело раскочегарил! Надо подумать о нем.

Подумали и перебросили Чеченкина с диких животных на объединение «Конопля». А так как, по скудным понятиям нашего, героя, конопля мало чем отличается от чечевицы и проса, то на новом посту у него тоже возникло немало трудностей. Однако умные, расторопные помощники и магическая формула «Разберитесь» выручали Чеченкина и тут. Благодаря этому отрасль процветала на радость потребителям конопляного масла и крепчайших веревок из конопляной тресты, успешно соперничавших на мировом рынке со знаменитым манильским канатом.

Так и жил Чеченкин. Его часто перебрасывали: с конопли на молоко, с молока на сыроделие, с сыров на заготовку лекарственных растений. И всюду из особых затруднений и передряг он выходил с честью. С течением времени он пообтесался, завел себе окуляры в наимоднейшей стальной оправе, японский транзистор, дубленку. Научился говорить по-современному: «Наши кадры где-то недобирают в чуткости к людям», «Надо уметь адаптироваться в изменившихся условиях среды» и т. д. И, конечно, он никогда не расставался с магическим словом «разберитесь». Это была его палочка-выручалочка. Но однажды она не сработала, а, вернее, обернулась к Чеченкину другим концом.

Произошло это следующим образом. Кто-то доложил вышестоящему начальнику, что Чеченкин — дутая величина, что за внешним лоском он скрывает ужасающую пустоту и невежество. И вот тогда вышестоящий начальник написал на поступившей докладной записке короткую резолюцию: «Разберитесь».

Из этого происшествия следовали, по крайней мере, два вывода:

а) Чеченкин отнюдь не является монополистом в служебном мире по части произнесения магических словечек;

б) не иначе, как Чеченкина вскорости уколупнут.

Так и случилось. Те, кому следовало, разобрались и по «тихой» освободили Чеченкина от должности.

С тех пор я проникся еще большей верой в силу магического слова «разберитесь»! И как только услышу это словечко снова, так сразу вспоминаю Чеченкина, его славные деяния и жду, когда свершится очередное чудо или слетит с плеч чья-нибудь голова.

Нет, как ни говорите, а я остаюсь при своем мнении: хотя мы и живем в эпоху научно-технической революции, однако магия продолжает играть в нашей жизни свою определенную роль.

С некоторых пор я стал задумываться над тем, что занимаю слишком скромное положение в жизни. Конечно, народная мудрость правильно подсказывает, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Но, разбредясь по своим шесткам, не совершаем ли мы трагической ошибки, губя, может быть, в самом зародыше заложенные в нас таланты?

Другое дело — голубой экран. К нему прикованы миллионы глаз. Под воздействием излучаемой ими тепловой энергии таланты распускаются, как цветы.

Смотрел на днях передачу со стройки. Ну, показали, как полагается, высоченные подъемные краны, не завершенные еще коробки будущих квартир, а потом перенесли действие внутрь. Дают крупным планом человека с микрофоном и рядом с ним — строителя-плотника. В руках плотник держит молоток, а во рту — несколько гвоздиков. Человек с микрофоном спрашивает:

— Скажите, товарищ, в руках у вас, кажется, молоток?

— Молоток, — отвечает.

— А во рту?

— Гвозди.

Внятно так отвечает, научился, видать, и посторонние предметы во рту держать, и с телекорреспондентом разговаривать. Как Демосфен.

— И эти гвозди вы, наверное, забивать будете? — продолжает докапываться корреспондент.

— Да, попробую, — отвечает плотник. — Когда гвозди есть, отчего же их не забить?

Интересная, содержательная идет между ними беседа. А когда она закончилась, диктор объявил: «Вел передачу такой-то».

А этого «такого-то» я узнал. Раньше во время передач он все кабель от камеры носил. А теперь стал ведущим. Вырос, значит.

В другой раз передавали беседу с моряком, вернувшимся из дальнего плавания. У микрофона была симпатичная девушка.

— Николай Иванович, — сказала она моряку, — поделитесь, пожалуйста, впечатлениями о вашем плавании. Телезрителям будет интересно послушать рассказ бывалого человека. Прежде всего скажите: вы стали моряком после того, как окончили мореходное училище?

— Да, окончил мореходку.

— Интересно. И стали плавать?

— Стал плавать.

— Интересно. А капитаном вы уже служите на флоте десять лет?

— Так точно, десять.

— Очень интересно! А теперь расскажите, как вы спасли японский рыболовный траулер. У него, кажется, вышло из строя рулевое управление?

— Да, вышло из строя.

— И его несло по волнам?

— Несло. По волнам.

— А вы подали ему буксир и отвели в порт?

— Отвели.

— Потрясающе! Вот она, дорогие телезрители, романтика морских дорог. Спасибо, Николай Иванович. Оказывается, вы не только отважный моряк, но и интересный собеседник.

Девушка тоже оказалась знакомой. Раньше, когда, например, выступал певец, она ставила перед ним микрофон. А теперь ее научили искусству ведущей.

Просмотрев несколько таких передач, я пришел к выводу, что искусство ведущего основано на двух принципах: а) надо говорить только о таких вещах, которые телезритель видит сам и в которых он прекрасно разбирается; б) беседуя с моряком (шахтером, животноводом, спортсменом и т. д.), надо не столько слушать его, сколько говорить самому. И тогда в передаче не будет никаких накладок.

Едва я сформулировал для себя эти принципы, как меня позвали на кухню обедать. Усевшись за стол, я спросил жену:

— Скажи мне, дорогая, ведь правда, что в левой руке ты держишь тарелку, а в правой половник?

— Угадал.

— А сейчас ты зачерпнешь в кастрюле супу и нальешь его в тарелку?

— Зачерпну и налью.

— И суп — он просто так и называется: суп?

— Он-то так и называется. А как вот тебя назвать?

Не поняла! А ведь я уже готовился стать ведущим и, как видите, начал делать первые успехи…

С тех пор как себя помню, я всегда искал место под солнцем. На нашей несколько переохлажденной планете мне мучительно хотелось занять такое положение, чтобы я всегда видел чудесное светило, а оно меня. И чтобы можно было всю жизнь нежиться в ослепительном блеске и благотворном пламени его лучей. Такая вот существовала мечта. Не боясь выспреннего тона, назову ее золотой нитью, сотканной из солнечной плазмы.