— Звёздочка моя, что же ты делаешь? — хрипит Мирон, когда подушечки моих пальцев скользят по его горячей коже.

Я не успеваю ответить, как Мирон уже срывает с меня блузку, рассыпая по мягкому ковру маленькие перламутровые пуговицы.

Он прижимает меня к себе, заставляя зарыться лицом в его шею, вдыхать аромат его кожи, смешанный с лёгким запахом медикаментов. Его руки скользят по выгибающейся от желания спине, отзываясь на каждый мой вздох и судорожное движение.

Мир водит пальцами по влажной коже, будто опытный музыкант, играющий на гитаре.

— Мир, прошу. Я так хочу… Хочу тебя!

— Сейчас, моя маленькая. Чёрт. Не могу больше ждать.

Мощные руки обхватили мою талию, сжали так сильно, что я на мгновение почувствовала боль. Ткань рубашки смялась под напором пальцев. Внезапно раздался громкий треск. Блузка не выдержала и треснула, упав на пол. Я бы попыталась прикрыться руками, но между нашими телами не было ни миллиметра свободного пространства. Мирон вжимает меня в себя так крепко, что дышать становится тяжело.

Его пальцы нежно скользят по моей спине, ласкают её, сминают кожу, ловко нащупывают застёжку бюстгальтера, расстёгивают и тянут вниз.

Мирон слегка отстранился, лишь чтобы позволить ткани соскользнуть по моим рукам и упасть на пол. Если бы я, по привычке, спрятала взгляд, то не заметила бы, как его глаза засияли, вспыхнули ещё большей страстью и желанием.

Когда я попыталась прикрыть грудь, Мирон ловко перехватил мои ладони, аккуратно завёл за спину и прижался губами к моей скуле.

— Уже поздно стесняться, милая, — прошептал он жарким голосом. Мои ноги подогнулись от его хриплого, напряжённого вкрадчивого голоса.

Мирон подхватил меня на руки и понёс к кровати, ни на мгновение не отрывая взгляда от моего покрасневшего лица. Он налетал на углы и спотыкался, но не обращал на это внимания. Именно в этот момент я ощутила себя центром его вселенной.

Мирон положил меня на кровать и снял свою одежду за считаные секунды. Мои щеки заалели ещё сильнее, когда он скинул боксёры и отшвырнул их ногой в угол. Я хотела отвести взгляд, но не могла, а мой взор непроизвольно возвращался к его идеально подкачанному телу. Мирон был стройным и подтянутым с широкими плечами и развитой мускулатурой.

— Ты стесняешься, маленькая соблазнительница? — хрипло рассмеялся он, опускаясь на меня сверху и придавливая своим телом. Своей идеальной и желанной тяжестью.

Я не успела ничего сказать; он вовлёк меня в жадный поцелуй. Лишь теперь я поняла, что до этого он сдерживался. Лежа на кровати, я благодарила судьбу за то, что нахожусь в горизонтальном положении, потому что в противном случае я бы упала в обморок от переизбытка эмоций. Волны чувств захлестнули меня, становясь с каждой секундой сильнее и мощнее.

Меня захватывали ощущения — руки и губы Мирона были повсюду. Каждая клеточка моего тела пылала от его прикосновений. Я и не подозревала, что место под коленкой может быть таким чувствительным, а поцелуй за ухом способен лишить голоса. Когда боль внезапно кольнула низ живота, я уткнулась носом в его влажное плечо, пытаясь пережить это чувство. Мирон замер, поцеловал мои волосы и мягко помассировал пальцами затылок.

Меня трясло от незнакомых ощущений, настолько противоположных и противоречивых — я хотела оттолкнуть его и прижаться ближе одновременно.

Я слышу, как Мирон тихо стонет, сжимая зубы и опаляя внутреннюю сторону бедра.

— Как ты? — спрашивает сипло, когда переводит дыхание.

— Волшебно, — я улыбаюсь, носом утыкаюсь в его шею. — Просто волшебно.

— Люблю.

— А я тебя.

Тесно прижавшись друг к другу, лежим некоторое время, восстанавливая дыхание и просто наслаждаясь близостью друг друга.

— Нужно посмотреть письма, — я закутываюсь в одеяло и соскальзываю с кровати, спешу к столу, открываю ящик и достаю смятое письмо. — Вот. Я его ещё не читала.

«В ночи темной светит огонек,

Пламя страсти разжигает в моем сердце ток.

Ты смотришь на него с восхищением,

Но я, буду рядом, отмету сомненья.

Он соперник, на него смотришь с любовью ты,

Но уничтожу я его, уберу с пути.

Вместе будем я и ты,

Для нас откроются все миры.

Ветер в лицо, и я иду вперед,

За нами смело новый день придет.

Ты поверь, любовь моя сильна,

Ни один соперник не сумеет разлучить нас никогда».

Мир подходит ко мне, быстро натянув нижнее белье и штаны.

— Я знаю этот почерк. И я вспомнил, кто это сделал.

Аврора

Я соскальзываю с одноместной кровати, поправив одеяло на оголённом торсе Мирона. На носочках иду на кухню, боясь разбудить любимого. Ставлю чайник кипятиться, а сама подхожу к окну, за которым льёт дождь.

Здесь, в домике, который мы с Миром сняли на выходные, невероятно уютно. Хотя, я понимаю, что уют создаёт он. И наше счастье на двоих. Уже вечером нужно будет вернуться в академию, вновь погрузиться в учёбу с головой, но сейчас я не хочу думать ни о чём.

Как и не желаю вспоминать о том, кто чуть не лишил меня двух самых дорогих людей.

— Степа. Степан Фомин. Это его почерк, Аврора. Я вспомнил, что это он был в душевой.

— Стёпа? — я трясу головой. — Но он же безобидный. Он мухи не обидит.

— Сомнений не может быть, Аврора. Всё указывает на него. Ты вчитайся в смысл этих писем. Он… наказывал тех, кто тебя обидел. А во мне он увидел соперника.

— Но мы общались с ним только по учёбе. Ничего такого не было. Я не давала ему надежду. И я ничего не замечала.

— Всё. Не нужно снова брать вину на себя, — Мирон обхватывает моё лицо ладонями и целует в кончик носа, заставляя поморщиться от щекотки. — Пойдём. Нужно отдать декану.

И это решение оказалось верным. Степан даже отпираться не стал, когда его вызвали в кабинет ректора. Только смотрел на меня, пугая невменяемым взглядом, и говорил:

— Они все недостойны тебя, Аврора. Ты слишком добрая, а они пользуются тобой. Я бы любил тебя так, как никто другой. Я буду писать тебе письма. Каждый день.

Его задержали. И отчислили. Вместе с Миленой. Несмотря на громкий скандал и угрозы её отца разобрать академию по камушку. Слишком много было свидетелей тому, что девушка подвергала мою жизнь опасности.

Нам с Мироном пришла первая стипендия. Когда я узнала, сколько денег у меня на счету, не поверила.

— Я знаю, что ты специально завалила сочинение, — Мирон сводит брови вместе, когда смотрит на рейтинг, в котором он меня обгоняет. — Как и тест по английскому.

— Нет. Просто кто-то отвлекал меня своими поцелуями.

Целую его, а сама мысленно ликую. И горжусь им. Да, я лгу. Я специально делала всё наугад. Просто мне хотелось сделать так, чтобы он был лучше. Чтобы он почувствовал, что он умнее.

— О чём думаешь?

— О тебе, — отвечаю честно, оборачиваясь к нему. — Ох. Я приготовлю нам завтрак, — говорю хриплым голосом, который слишком сильно сел от открывшего вида.

Штаны Мирона низко сидят на идеальных бёдрах, тёмные волосы взъерошены и забавно торчат в разные стороны. Губы сохнут, а глаза становятся влажными от дикого смущения. Он настолько красивый, что хочется зажмурить глаза и спрятаться под одеялом. Столь сильные чувства к другому человеку пугают. Я так сильно привыкла держать со всеми дистанцию, отстраняться, когда чувства становятся слишком сильными, когда я привязываюсь.

Я торопливо отворачиваюсь к столу, начинаю нарезать хлеб, ветчину и сыр. Смотрю на свои руки, которые дрожат, как и всякий раз, когда мой любимый оказывается так близко.

Слышу тихие, приближающиеся шаги, переступаю с ноги на ногу, спиной чувствуя обжигающий жар любимого тела.

— Дрожишь, — шепчет Мирон мне в волосы, скользя руками от моих предплечий к рукам.

Мягко и ласково обхватывает мои запястья, большими пальцами поглаживает их, ловя мой заполошный пульс. Парень немного поворачивает голову и целует меня в висок, чтобы втянуть с жадностью мой запах. Громко сглатывает.