Снова беру его в руки, захожу в галерею снимков и пролистываю фотографии. Василиса, ярмарка, природа, рисунки, выполненные карандашом и красками, женщина, на которую Аврора очень похожа, и всего пара снимков её самой.

Я не думаю о том, что это личное, когда вставляю карту памяти в свой компьютер. Я не думаю о том, что это неправильно, когда скидываю все фото Авроры в папку на рабочем столе. Всего десять снимков, восемь из которых сделаны ей самой через зеркало.

Извлекаю карту памяти, возвращаю обратно в слот в фотоаппарате и всё же заваливаюсь спать. Скоро верну одной невыносимой девчонке её вещь. Надеюсь, моя работа будет стоит её поцелуя.

Аврора

День начинает слишком суматошно. А, учитывая, что почти всю ночь я не могла уснуть, вспоминая поцелуи и прикосновения Мирона. Вот же ж чёрт! Как мне теперь избавиться от этого наваждения?

Ещё и Лиски не было в комнате почти до полуночи. Она пришла вся взъерошенная и раскрасневшаяся, ещё и счастливая до неприличия. Спрашивать, где она была, я не стала, потому что и сама шаталась по академии вечером. Да и после пережитого разговаривать мне почему-то не хотелось.

Почему-то мне казалось, что любое шевеление губами сотрёт прикосновения губ Мирона к моим.

Лёжа в кровати и глядя в потолок под тихое сопение подруги, я призналась себе, что я уже влюбилась в этого парня. Я влюбилась в него, кажется, ещё на автовокзале, когда врезалась в широкую грудь. Я увидела его глаза и влюбилась.

За этими размышлениями я провела всю ночь, пока утром не забылась тревожным и отрывочным сном. И я даже не была удивлена, когда во сне ко мне пришёл Мирон. Вновь его губы были на моей талии, а губы исследовали шею. Мне казалось, что я чувствую его частое дыхание на коже. Горячее и сбившееся. Его пальцы скользили по коже, как самый дорогой и изысканный шёлк, вызывая дрожь нетерпения.

Каким-то волшебным образом молодой человек угадывал все мои самые чувствительные места, намеренно задерживался губами на тех местах, от которых яркие разряды удовольствия бежали по коже. Он двигался медленно, бережно, почти лениво, без того напора, который был на кухне, оставлял за губами и пальцами огненные следы на коже.

Тишина в комнате казалась густой, словно вязкий мёд, и только сбивчивый шёпот Мирона нарушал её. Я никак не могла разобрать слов, но это было что-то ласковое. Такое нежное и трепетное, что ресницы вмиг становились влажными.

И мне казалось, что всё это происходит в реальности. Что жар тела Мирона опаляет. Но в спальню пробились первые лучи солнца. Вместе с лучами солнца ушёл сон. Я села на кровати за пять минут до звонка будильника.

Смотрела в стену и думала о том, как теперь себя вести с Мироном. Игнорировать? Злиться за то, что он испортил мою вещь?

Я встаю с кровати и хочу взять свою сумку, но не обнаруживаю её в комнате. Заглядываю под кровать, в шкаф, переворачиваю практически всю комнату с ног на голову, но так и не нахожу искомого.

— Ты чего шуршишь? — сонно потирая глаза, спрашивает Лиса.

— Сумку свою, — я панике отвечаю я. — Я вчера её вроде приносила сюда. А сейчас никак найти не могу. Ты не видела?

Я смотрю на девушку, поэтому замечаю, как она виновато закусывает губу.

— Лиса? — настороженно спрашиваю я.

— Я вчера ходила к Мирону.

— ЧТО? — выходит слишком громко и истерично. — Зачем?

— Он тебя расстроил, а я не могла смотреть на грусть на твоём лице. Да и он поступил, как последний засранец. Он должен починить твою вещь. Или дать деньги на восстановление.

— Лиса-а-а, — тяну, садясь на пол прямо там, где стояла. — Ну, зачем? Я не хотела…

— Не вижу причин для того чтобы этого не сделать, — девушка пожимает плечами. — Гордость здесь совсем не нужна. Если человек сделал плохой поступок, он должен за него отвечать.

— И что он? — спрашиваю и затаиваю дыхание, ожидая ответа.

— Мирон сказал, что всё постарается исправит, — девушка улыбается. — Он хороший парень, Ави.

Я угукаю себе под нос и… трусливо сбегаю в душ. В этот раз свои вещи на лавочке я не оставляю, подозревая, что их снова могут украсть.

В столовую я иду с громко колотящимся сердцем. Я не раз одёргиваю себя и отвожу взгляд от двери, когда ловлю себя на том, что жду появления Мирона. Но на завтрак приходит только Даниил. Молодой человек сразу же направляется к нам и садится рядом с зардевшейся подругой.

— Всем красивым дамам желаю доброго утра, — широко улыбается парень.

Я уныло киваю и жду, жду, жду, когда всё же появится Мирон. Я не вникаю в разговор подруги и Дани, ковыряю ложкой кашу и не решаюсь задать вопрос молодому человеку. Слишком сильно боюсь, что он раскусит мой интерес к соседу по комнате.

— Дорогие студенты, просим вас сегодня зайти в библиотеку в здании академии, чтобы получить необходимые для обучения учебники и канцелярские принадлежности. Для этого необходимо иметь с собой студенческий билет и пропуск. Для того чтобы не было недопонимания и суеты, наш деканат разбил вас на группы. Для каждой группы назначено своё время для посещения библиотеки. Первая группа, состоящая из студентов, попавших на бюджет, приглашается в библиотеку с девяти до десяти тридцати утра. Пожалуйста, придерживайтесь указанного времени, чтобы избежать скопления людей и дать возможность библиотекарям спокойно обслужить всех желающих. Напоминаем, что пропуск в библиотеку возможен только при наличии студенческого билета и пропуска. Вторая группа — студенты, учащиеся на платной основе, — должна прийти в библиотеку с одиннадцати до пяти часов вечера. Подчёркиваю, что с часу до двух у библиотекарей обед, как и у всех вас. И, пожалуйста, не забывайте соблюдать все санитарные нормы и держать дистанцию при посещении библиотеки.

— Ой, я пойду, — я поднимаюсь из-за стола, так и не притронувшись к своему завтраку. — Не хочу стоять в очереди.

Лиса только кивнула и вновь вернула взгляд на Даню. Я улыбнулась и покачала головой, до чего милая рыжеволосая парочка!

— Куда прёшь? Не видишь, куда направляешься? — голос Милены вызывает всплеск раздражения.

— Доброе утро, Милена, — я крайне вежливо улыбаюсь. — Прости, задумалась.

— О чём же думаешь? — девушка морщит нос, всем видом пытается выглядеть высокомерной и уверенной в себе.

— Свои мысли я оставлю к себе. Позволь мне пройти, я спешу в библиотеку.

— Да что ты? — девушка сощуривает глаза. — Только не говори мне, что ты на бюджете учишься.

Я молчу. Смотрю в красивое лицо, большие глаза, подчёркнутые стрелками, длинные ресницы и вновь чувствую себя неуверенно. На фигуре Милены форма академии смотрится потрясающе, в отличие от меня. На меня она висит, как мешок с картошкой.

— Почему ты молчишь? — шипит девушка.

— Ты сказала, не говорить тебе, что я на бюджете.

— Вот, холера! Теперь всё понятно!

Я обхожу девушку по кругу и спешу выйти из общежития. Иду по ухоженным дорожкам парка, любуюсь красивыми розами и незнакомыми мне яркими цветами.

Я пытаюсь отодвинуть назойливые и неприятные мысли после нежелательной встречи с Миленой. Девушка будто чувствует, что нужно сказать, чтобы унизить меня. И каждый раз давит она всё сильнее.

Я поступила совсем не туда, куда желала. Я хотела развивать свой талант художника. Но обучение стоит огромных денег, которые, естественно, мне бы никто не дал. Отчим считал, что все художники — лентяи, которые оправдывают свою лень отсутствием вдохновения.

Да и не хотела я, чтобы отчим платил за моё обучение. Я прекрасно понимала, что потом всю жизнь меня будут этим попрекать. А я не хотела быть должницей. Всё, что я имела в доме отчима — комната, в которой раньше жила домработница. Туда меня переселили после того, как Лиза косметикой изрисовала обои в своей комнате и закатила грандиозный скандал, обвиняя меня в содеянном.

Естественно, никто не поверил моим оправданиям.

«Не умеешь ценить чужие вещи, тратишь коллекционную косметику на месть сестре, будешь жить в условиях, где ничего нет. Может, тогда поймёшь».