– Много?

– Бесконечно.

– Это все, что ты должна темным, каждый час, каждую минуту ты должна им бесконечность тумана. Это сила рода Мор’Шиирас и ты достойная дочь. Ты примешь свою долю? Ты готова? Ты, твои дети и дети детей на много веков продолжат держать нити узора, который плету я. Твоя мать получила заслуженный покой, теперь ты начнешь новую эпоху, дочь тумана и звёзд. Ты станешь легендой. Ты согласна?

– А у меня есть выбор?

– Нет.

– Да.

– Спасибо, дочь моя, – очертания богини вдруг стали более отчетливыми, я моргнула и увидела сотканную из тумана Селестру, абсолютно белая кожа и карие глаза которой ни на секунду не заставили меня сомневаться в том, что это именно она. Она улыбалась тепло и лучисто, а я смотрела на нее и плакала. Я плакала, пока все туманные щупальца не развеялись на ветру, унося с собой первую и последнюю улыбку, подаренную мне женщиной, которая меня родила.

***

Очнулась я на полу возле камеры, рядом сидел Талсадар, пытаясь привести меня в чувство, в то время как грот превратился в настоящее побоище. Приподнявшись с помощью темного, я огляделась, но не как обычно, а сфокусировавшись на том, чтобы видеть туман. Знание, что я это могу, пришло само собой. Сейчас мои глаза вновь видели темные лучи. Мощные, они били из всех углов, но не имели соединений или узора. Я видела, что места, где появились прорывы, нитями не пересекаются. Наклонив голову и оглядев себя, я поняла причину, по которой чувствовала сейчас сильный озноб: мое тело было покрыто туманной вуалью. Похоже, я действительно стала обладательницей бесконечности из той пропасти, в которую только что смотрели мои глаза. Осталось понять, как вернуть туманный узор, запечатав им тьму. Вариантов в голове всплыло немного. И один из них казался идеальным – клятвы. Магические.

– Талсадар! – я посмотрела на хмурого дроу, который проткнул насквозь и теперь стряхивал со своих когтей тварь, летящую несколько секунд назад на меня.

– Я здесь, – ответил темный. Хирона рядом не было, сейчас каждые когти были на счету, так что блондин кружил по гроту волчком, снимая головы летающим монстрам.

– Как у вас женятся?

Если мой лорд и удивился вопросу, то вида не показал.

– Ты же уже вдова, милая. Ты все сама знаешь. Надеваем женам браслет. Потом брачная ночь.

– Ночь у нас уже была… А где твой?

– Они всегда со мной, – Талсадар показал двойной обод на правой руке, что на деле оказалось парой идентичных браслетов.

– Женись на мне. Сейчас.

– Давай руку!

Вот что значит взаимопонимание. Мне вот баба Зуся говаривала, что мужика порой в брак уловками, да хитростями тащить надо, а тут раз – и все. Дроу вытащил браслет и надел мне его на руку – второй брак за день, вот это улов! После этого темный притянул меня к себе и сказал:

– В горе и радости, до самой смерти – кажется, так у людей говорят.

– Похоже, нам до смерти недалеко, – ответила я, смотря на запястье и ожидая, когда сформируется связь. В это время к нам подлетел Хирон, который каким-то невероятным образом заметил, что происходит. Тяжело дыша, блондин сел на землю рядом с нами, переводя дыхание.

– Я понял твою идею, ваше величество, – без тени улыбки произнес он мне. – Но тут нужна кровь. Правящая ветвь, я читал, всегда принимала клятвы на крови. Ваерану этого не требовалось как самозванцу.

С этими словами Хирон молниеносно сделал надрез на моей ладони, кивнул Талсадару, и тот повторил это действие. Когда наши руки соприкоснулись, смешивая кровь, я увидела то, что хотела: между нами с теперь уже моим мужем сформировалась связь, и, судя по толщине этой линии, очень прочная.

– Вот и все, ваши величества. Вы правите Даркмаром, но если Криссандра не заткнет эти дыры, то очень недолго.

– Мне нужно больше клятв, больше нитей.

– Я понял, – сказал Хирон. – Я клянусь служить вам и защищать, моя королева.

Дроу пустил себе кровь, пожал мне руку, а я наблюдала, как новые нити соединились с моим туманом.

– Лорды, нужны клятвы! – закричал Талсадар.

Ко мне начали по одному подбегать запыхавшиеся темные, произнося нужные слова. Большинству даже не требовалось себя резать – многие были ранены и часть из них – достаточно серьезно. По мере увеличения количества нитей, я чувствовала себя увереннее. Когда все, кто остался в живых в этом гроте, произнесли слова вассальной клятвы, в моих руках появилось достаточно паутинок, чтобы попробовать сплести нужный узор. Каждый лорд приносил мне не одну, а несколько нитей – все рабы, слуги, жены и магические договоры переходили ко мне. Сосредоточившись, я глянула на рисунок и мысленно потянула за ниточки, с усилием, направив их на прорывы. Махала руками, помогая себе, хотя этого и не требовалось – достаточно было представлять. Я вспомнила, как Ларка вязала салфетки, плетя узор круг за кругом. Туман подчинялся, его гибкие щупальца повторяли форму ажурной салфетки, закрывая грань вместе с прорывами. В какой-то момент в гроте установилась тишина, так как твари больше не могли даже звуком прорвать барьер, а пространственные прорехи были накрепко заштопаны моим кружевом.

Дроу одобрительно зашептали. Они не видели больше чудовищ, как и туманных плетений. Для них все уже стало хорошо, но я понимала, что нужно больше – требуется много клятв. Когда я подняла глаза, Хирон понял меня без слов:

– Лорды! Призываю сейчас возвращаться в город, по пути оповещая всех титулованных срочно давать присягу королеве. Мы же мчимся во дворец и будем ожидать всех там. Оповещение лордов Южной, Восточной и Западной гряды берем на себя.

Дроу спешно покинули грот, а я спросила:

– А как … у вас хоронят?

Я смотрела на каменный пол, усыпанный трупами, боясь оглядываться к камере, где лежали кровавые останки королевы. Довершали картину убитые твари всех форм и размеров, которыми был наполнен грот.

– У дроу нет культа мертвых. После смерти души уходят в туман, где соединяются с ним и существует в вечной пустоте. Тело лишь временная оболочка, ее мы сжигаем, – ответил Хирон.

Мы вышли из грота и оседлали своих гронов. Талсадар вышел последним, а за его спиной я увидела языки пламени, охватившие пещеру и уничтожавшие все последствия сегодняшней битвы вместе с телом моем матери, найденной мною и тотчас потерянной. Сев позади меня и прижав к своему телу, мой лорд шепнул мне на ухо:

– Не сожалей! Теперь – ты воплощение матери для миллионов дроу. С этих пор свою слабость ты можешь показывать только мне.

– Но ты ведь мой муж и король, ты же можешь…

– Я твой муж, опора, советник, защитник, будущий отец наших дочерей. Но королева ты, Криссандра. И по-другому в Даркмаре быть не может. Твоя мать сделала огромное одолжение нашему миру, родив такое чудо, как ты. Иначе сейчас все были бы уже мертвы.

***

Следующую неделю я почти не спала, денно и нощно принимая клятвы вассалов. Хорошо, что мне нужна была только присяга аристократов, которые тащили на себе сотни клятв своих слуг и рабов, арендаторов, должников и много кого еще, иначе я сто лет не смогла бы встать с трона.

Оказывается, во время нашей битвы в гроте Черной скалы, такие же прорывы были еще в нескольких местах. Жертв среди дроу было относительно немного, но что такое настоящая угроза всему живому, прочувствовал каждый темный королевства. Поэтому присягу давать мне ехали спешно, буквально наперегонки, и с удовольствием. Физически свое бремя я никак не ощущала – видела, если желала, туман и его нити, но не чувствовала. Научившись убирать “туманное зрение”, я почувствовала облегчение, получив возможность хотя бы немного отдыхать. И все же большую часть времени я словно паучиха или заправская швея, штопала пространственные прорехи до тех пор, пока не исчезли все. Моя работа по восстановлению баланса была закончена примерно через неделю, оставалось ее поддерживать. Недолго, всего несколько сотен лет, чтобы потом передать детям. И вот это бремя я ощущала очень четко.

Закончив ликвидировать последствия прорыва, я вспомнила про древо жизни. Хотя сейчас оно не было для нас важно в такой же степени, как и раньше, но я все же помчалась навестить своего зеленого друга и обнаружила, что саженец быстро растет, достигая сейчас моих колен. Деревце окрепло и больше не выглядело так, словно с него нужно сдувать пылинки. Тот факт, что туманный узор мы восстановили и без его плодов, не отменял необходимости заботиться о светлоэльфийском чуде – для меня оно навсегда останется живым существом и частью моей судьбы, которая привела меня в подземелье.