Талсадара остановило то, что привело в шок и всех остальных. Если туманную сеть я видела одна, то сейчас реальность обрушилась на всех. Воронка, которая все это время вертелась под потолком, вдруг исчезла, взорвавшись тысячами темных искр. Секунда – и пространство вокруг поплыло. Было ощущение, что все мы находимся под водой и смотрим с открытыми глазами сквозь ее толщу. Общий испуганный вскрик был мне абсолютно понятен: перед нашими глазами постепенно прорастала новая реальность. Словно за стеклом, но очень рядом возникли очертания темного туманного пространства. Клубы черного зловещего дыма были кругом. Наступила абсолютная тишина – все замерли, боясь пошевелиться. Король так и лежал на полу и тоже пораженно смотрел в глаза открывающейся тьмы. Три удара сердца и внезапно из тумана начали появляться твари. Они были повсюду – крылатые, шипастые, с когтями и клыками, с безобразными наростами, огромные и совсем небольшие. Зал заполнился пронзительными звуками, взрывающими голову. Дроу как один начали зажимать уши, приседая в попытке уклониться от монстров. Однако пока чудовища достать нас не могли. Они был кругом, но, бросаясь на эльфов, упирались в какую-то прозрачную, невидимую глазу преграду – отскакивали от нее, корчились в ярости и вновь приступали к атаке.

– Это прорыв! – закричал кто-то и кинулся к королю.

– Еще нет, но скоро будет, – взревел другой голос.

– Вставай, величество. Делай что-нибудь, нас сейчас накроет! – кто-то тряс Ваерана за плечо.

Однако монарх, похоже, не был способен хоть как-то помочь: окровавленный после битвы, но вполне в сознании, он не шевелился и, глядя на происходящий ужас, шептал: «Она все-таки победила! Все бесполезно!».

– Король не поможет! Нам нужна Селестра! – крикнул в толпу Хирон.

Реакция дроу была очень слаженной: все бросились пинать короля и спрашивать, где он ее держит.

– Черная скала, – прошептал Ваеран и закрыл глаза. Однако прикинуться мертвым ему не дали, кто-то схватил его за шкирку и потащил к выходу. Дроу бежали к своим гронам, чтобы нестись к тюрьме королевы. Темные были поразительно организованы: не было давки или всеобщей паники. Я представила подобную ситуацию в Вершках – там бы начался хаос. Хотя, если бы дело в свои руки взяла баба Зуся, то деревенские могли бы и эльфам дать фору.

Талсадар подскочил ко мне и взял за руку, на которой был надет браслет, оставляя на нем кровавые отпечатки. Я вскрикнула, так как он сделал мне больно, попытавшись сломать брачный обод Ваерана. Осознав тщетность подобных усилий, он разжал пальцы, прижал меня к себе и вдохнул запах моих волос, успокаиваясь.

– Ты ранен! – воскликнула я, вся перепачканная в его крови. – Нужна моя сумка, там есть эликсир…

– Поверь, полукровка, еще чуть-чуть и никому твоя сумка уже не поможет. Мы должны прибыть к Селестре в числе первых! – перебил меня Хирон.

– Зачем? – ответил темный. Он был зол, мрачен и решителен. – Впрочем, ты прав, мне нужно туда, где Ваеран – проследить, чтобы он не пережил этот день.

– Если не поторопимся, то никто не переживет, бегом!

Мы направились к гронам, оседлав с Талсадаром одного на двоих, и понеслись вперед. Хирон сказал, что знает короткий путь, поэтому с основной толпой мы разминулись. С толку сбивала эта «аквариумная реальность», которая пока не материализовалась, но маячила перед глазами. Казалось, мы вот-вот врежемся на нашем пути в очередное разевающее пасть чудовище, поэтому я постоянно щурила или даже закрывала глаза – благо, животным управлял мой лорд. Проносясь по городу, мы наблюдали реакцию его жителей на открывшийся мир тьмы, которая варьировалась от растерянности до панического ужаса. Самое пугающее заключалось в том, что спрятаться от всего происходящего было невозможно – реальность с чудовищами сопровождала повсюду, не давая забыть о наступающем конце.

Приближение к пункту назначения я определила по гулу голосов – тех же, что и в тронном зале. Остановившись перед небольшим входом в грот, мы спешились. Световых кристаллов тут не было, поэтому мои глаза перешли на ночное зрение.

– Я сейчас найду фонарь, подождите, – сказал Хирон и глянул на меня, в ту же секунду замерев взглядом на моем лице.

– Она видит в темноте, – вмешался Талсадар, – поэтому ее глаза светятся.

– Хм, не учел, – сказал Хирон.

Мы втроем зашли в грот и ощутили, что дышать там было практически невозможно: в воздухе разливалось невыносимое зловоние. Я зажимала нос, стараясь не вдыхать, и шла вслед за мужчинами.

– А вот и камера королевы, – показал пальцем Хирон.

Возле решетчатой двери, перекрывавшей небольшую выемку в скале, стояло несколько темных, они не предпринимали никаких действий, растерянно топчась на месте. Мы втроем тоже стали поодаль. Всех вдруг обуяла робость и почти осязаемое чувство стыда: на каменному полу в этой крошечной камере лежало тело женщины, одетое в грязные лохмотья. Она не шевелилась, повернувшись к решетке спиной. Кто-то из дроу легонько постучал по железному пруту и позвал:

– Лаэри Селестра!

Никакой реакции не последовало. В этот момент к клетке приблизились еще двое дроу, которые под руки тащили Ваерана. Один из них сказал:

– Давай, ваше величество! Восстанавливай баланс! Как сломал, так и возвращай!

Ваеран, увидев пленницу, словно проснулся. Мужчина повернулся ко всем, кто собрался в этом зловонном гроте, и крикнул:

– Она всем нам отомстит!

– Но кто-то все же останется в живых, а иначе – всем пропадать, – философски заметил один из лордов.

Пока темные препирались, я смотрела на женщину. Мне показалось, что ее тело дрогнуло, но я не была уверена, так как в этот момент на меня мчалось потустороннее чудище, мешая рассмотреть точно. Когда, стукнувшись о невидимую преграду, оно убралось с моего обзора, я поняла, что это не было ошибкой, и Селестра действительно начала шевелиться: она приподнялась на локти, потом резко повернула голову в сторону визитеров. Все увидели ее алые с невероятной силой сверкающие глаза. Те, кто стояли близко, отпрянули, столкнувшись с пожирающей аурой власти и давящей силой этой женщины. Селестра равнодушно смотрела на темных, а потом, неожиданно для всех присутствующих, с немыслимой для ее физического состояния скоростью, вскочила на ноги, схватилась за решетку и, прижавшись лицом к прутьям, закричала:

– Криссандра, Криссандра, девочка моя!

Когда Селестра выкрикнула мое имя, в первую очередь на меня посмотрели те, кто его знал, в том числе и сам король. Ваеран, стоявший недалеко от камеры и взирающий на королеву, первый повернул ко мне голову. Его взгляд был удивленным, яростным, ненавидящим, и испуганным одновременно. Он поднял руку и, указывая на меня дрожащим пальцем, спросил осипшим голосом:

– Ты – дочь Селестры? Ты? Как такое возможно?

Ваеран вновь оглянулся на пленницу, а женщина, увидев выражение лица короля, усмехнулась – хотя ее дикий рваный оскал на изможденном лице с трудом можно было назвать усмешкой.

– Значит, я женился на твоей дочери? – вопрошал его величество, а Селестра полыхнула ненавистью, но ничего на это не ответила. Словно дикий зверь, она наблюдала за окружавшими клетку дроу, тщетно ожидая возможности напасть.

Постепенно до всех присутствующих темных начало доходить, что бывшая королева называет дочерью именно меня, и в гроте начал усиливаться шум голосов. Шокированные новостями, на некоторое время лорды даже забыли про чудищ, которые то и дело мелькали рядом с ними, однако вопрос выживания все же был на первом месте относительно семейных драм, поэтому выкрики эльфов перешли в требовательные.

– Выпустите королеву, пусть наведет порядок и уберет этот кошмар! – раздался чей-то призыв.

Я так и стояла на удалении от клетки, в ступоре разглядывая женщину в лохмотьях, которая назвала меня своей дочерью. На выкрик дроу Селестра отреагировала вопросом, в котором сквозили одновременно безразличие и отвращение ко всем присутствующим. При этом королева посмотрела не на выкрикнувшего требование темного, а на мою застывшую между двумя лордами фигуру, вызвав у меня приступ дрожи по всему телу. Я не понимала. Мне было страшно. Кто сверлил меня взглядом: мать, королева или раненый хищник?