Рия очнулась, когда Лехер так же бесцеремонно, как и раньше закинул её в закрытую повозку. Она больно ударилась головой о деревянную стену возка. В глазах потемнело. Лехер сам забрался следом, чем-то звеня. Развязал Рию. Она села прямо и попробовала дотронуться по стёртых в кровь запястий. Было больно. Лехер дернул её ногу и щелкнул на ней замком, заковывая её железным браслетом. От браслета тянулась цепь, которую Лехер застегнул на решетке в окне повозки. Довольно улыбнулся, показав Рии белые зубы, и вышел. Дверь запер на засов.

Он не стал останавливаться на постоялом дворе на ночь. Сразу же поехал дальше. Менял кучеров. Сам ехал то на лошади, рядом с окном, поглядывая на Рию, то дремал на козлах, рядом с кучером. Больше не обижал. Разговаривал с Рией мало. К ней заходил только, когда выводил на улицу, в туалет. Рия поначалу смущалась, но нужда заставила привыкнуть. Правду сказать, Лехер выбирал кусты погуще и отворачивался, но не выпускал цепь из рук.

Почти всё время Рия смотрела в пустоту, днём она вспоминала Августа. Перебирала воспоминания их жизни в храме или в Тираме. Вспоминала поездку. Вечер в Акре. Горную деревню. Ночь на алтаре Падшего бога. Ночью Август снился Рии мёртвым, она вскрикивала, просыпалась, вытирала слёзы. Забывалась снова. И снова снился мёртвый Август.

- Август, я люблю тебя, - шептала она, так и не сказанные ему слова. Он говорил ей что любит. А вот она не решилась. Подумала, что успеет. Не успела.

Говорила эти слова сейчас. Сама себе. Успокаивая себя мыслью, что Август всё понял и так. Что ему было не важно любит ли она. Так сильно он любил её сам.

Рия похудела, осунулась. Аппетита не было. Лехер забирал высохший хлеб, приносил новый. Но Рия есть не хотела. Глаза ввалились, под ними залегли глубокие тени. Последние сутки она провела в забытье.

Очнулась Рия на огромной мягкой кровати. В незнакомой комнате. Белые шелковые простыни приятно холодили тело. Она была вымыта. Волосы расчёсаны. Запястья забинтованы. Из-под белого бинта всё так же виднелся знак Луны.

- Ненавижу, - сказала Рия ему. – Ненавижу…

В комнате никого не было. На столе, рядом с кроватью, стоял высокий бокал с прозрачной жидкостью и ваза с фруктами. Такие Рия ела в Тираме. Сладкие и пахучие апельсины. Сочные, бархатистые персики. И виноград. Крупный, красный. Рия села в кровати. Голова кружилась. Живот свело судорогой. Она медленно выбралась из кровати, путаясь в простынях.

Окон в комнате не было. Сама комната была огромной под стать кровати, нарядно и богато обставленной. Большие двустворчатые двери были закрыты. Рия пошла к ним. Её шатало, и она постоянно искала руками опору. Край стола, спинка кресла, комод, стена. Добравшись до дверей, повернула ручку. Заперто. Она горько усмехнулась.

«На что надеялась, дурочка?» - спросила она себя. По стене сползла на пол и обняла себя за плечи руками. Слёзы снова навернулись на глаза. Одиночество и безнадежное отчаяние были его сегодняшними спутниками. Она всхлипнула и зарыдала в голос. Впервые вслух оплакивая смерть Августа и своё горе. Она прощалась с ним, с его любовью, с его заботой. Хоронила в своем сердце, отдавая на это последние силы, прося забрать её с собой. Провожала в последний путь, к посмертию. Туда, где Айне проведёт его через грань, открывая двери в миры бога мертвых Айта.

Рия забылась тяжелым сном, там же, на полу у дверей. Устало всхлипывая и проваливаясь в темноту без сновидений и Августа. Она не почувствовала, как её подняли сильные руки, отнесли на кровать, бережно уложили. К губам поднесли бокал с мутной белой жидкостью и медленно по глотку влили в рот. Рия бессознательно глотала. На лицо вернулся румянец, пропали черные круги под глазами.

- Спи, любимая, - тихо прошептали ей в губы, и прикоснулись нежным поцелуем.

- Август… - прошептала Рия.

- Нет… - засмеялись в ответ, - Август умер... Спи…

коснулись нежным поцелуем.

- Август… - прошептала Рия.

- Нет… - засмеялись в ответ, - Август умер... Спи…

Лехер стоял перед ас-сейю и нервно сжимал кулаки. Разговор не получался.

- Богиня гневается, - снова повторила Айра, - девушка пострадала.

- Я… - начал Лехер.

- Но орден больше не должен храму за Августа. Айне отведет его в посмертие.

Лехер выдохнул. Дело сделано. Он закрыл долг перед храмом, перед орденом и самое важное, перед собой. Ему самому не стыдно будет смотреть на себя в зеркало.

- Ты прикасался к ней… - голос Айры стал ниже и грубее.

- Нет, - ответил Лехер. На грудь начало давить. Сердце заполошно забилось о ребра грудины. В висках застучала кровь.

- Я не спрашивал, – снова сказала Айне, в глазах появилось серебро. - Ты прикасался к ней.

- Август... – прохрипел Лехер, начиная задыхаться.

- Ты! Прикасался! К ней! – голос стал ещё ниже. Давление усилилось, из носа и ушей Лехера потекла кровь.

- Нет… – хрипел он, падая на колени и прижимая руку к груди. Сердце билось в таком бешеном ритме, что Лехер не слышал отдельных ударов, только один сплошной гул.

- Нет? – удивлённо спросила ас-сейю, - молодец.

Она рассмеялась глухим, раскатистым мужским смехом и Лехер смог вздохнуть. Сердце успокаивалось, приходило в норму. Он вытер рукавом кров с лица и поклонился.

- Благодарю…

Вышел за дверь. Сегодня впервые Лехер почувствовал присутствие бога Луны Хонса. И был благодарен тому, что остался в живых. Он вспомнил свою ладонь на ягодицах девушки. И свои мысли. Что она ему понравилась и, если в храме её не примут обратно, то можно будет и позабавиться. Что Август, наверное, был не дурак.

Лехер похолодел от воспоминаний. Впервые к нему пришла мысль, что возможно ему не стоило вмешиваться и девчонка сама бы вернулась в храм. Без его, Лехера, помощи. Его гордыня сыграла с ним злую шутку. Возможно, он влез не в свое дело. Возможно, он ещё пожалеет об этом.

Лехер отдышался и вышел из храма. Он решил остановиться на ночь в Осторе, торопясь покинуть место присутствия бога. Поэтому сразу выехал за ворота. Вечерело. Лехер торопился. Усталость, накопившаяся за время дороги, давала о себе знать. Смертельно хотелось нормально лечь в кровать и уснуть, желательно до утра.

Дорога петляла, усталые глаза закрывались. Лехер вдруг обнаружил себя на перекрёстке. Которого почему-то не помнил. Нис оглянулся, пытаясь сообразить, где он находится. Усталая голова мешала сосредоточиться. Он тряхнул головой и пустил лошадь направо. Наверное, направо. Лошадь остановилась. Лехер пришпорил, но лошадь, всхрапывая и мотая головой, пятилась назад, отказываясь идти напрочь. Нис раздраженно сплюнул.

Вдруг позади завыли волки и испуганная лошадь резко понесла. Лехер успел только вцепиться в поводья и матерясь пригнуться к её шее. Волки выли всё ближе. Начал клубиться белый плотный туман, медленно сгущаясь вокруг бешено несущейся вперёд лошади.

В этом густом молочном тумане расплывались деревья, дорогу почти не было видно, волки выли со всех сторон, пугая и подгоняя лошадь. Она несла, не разбирая дороги. Вылетев из тумана на простор поля, лошадь истошно заржала и провалилась. В болото. Лехер не успел вытащить ногу из стремени и лошадь, заваливаясь на бок, придавила его собой, утягивая в холодную, вонючую воду.

Магистр Итильского ордена кинул перед капитаном Кремером письмо из храма.

- Читай, - сурово бросил он.

В письме ас-сейю благодарила и сообщала, что Рия вернулась, поиски Августа не требуются. Орден ничего не должен храму. Их сотрудничество будет продолжаться по-прежнему.

Капитан Кремер прищурил глаз с багровым шрамом, поклонился и вышел. Идиот Лехер уехал и, до сих пор, не вернулся, обещая решить все проблемы. Проблемы решились сами. Когда Лехер вернётся, надо будет наказать кретина, зря баламутящего воду.

Рия медленно выныривала из сна. Сознание возвращалось, и вместе с ним возвращались болезненные воспоминания последних дней. Август… Мысль ударила, скрутив сердце ноющей болью. Август… Рия хотела бы вернутся в чёрное забытье, чтобы не знать, чтобы не помнить, но уже не получалось. Слёз не было. Только тупая боль и горечь.