Маги начали расставлять на пересечения линий силы, людей, до этого момента охраняемых стражами. За спиной каждого человека чёрной тенью встал молчаливый страж. Не давая возможности сдвинуться с места и нарушить строй ритуала. Труп бывшего неврастеника был небрежно забыт у дверей. Маги статуями застыли за спиной Августа, дав понять, что приготовления закончены.

Август вскинул руки, тени вихрем прошлись по стенам, один за другим гася факелы на своём пути. Зал быстро погрузился в темноту, скрывая действующих лиц. В темноте было слышно, как чьи-то зубы начали выбивать дробь, как кто-то шумно начал дышать. Но Август уже не обращал на это внимания. Липкий, почти ощутимый, страх расползался от бывших людей, а сейчас ритуальных сосудов с энергией жизни. Темноту прорезали только редкие красные молнии на плоскости сферы. И в круглом отверстии потолка, незаметного до этого времени, начал показываться круглый диск полной луны.

Ночное солнце, Лунное божество, дающее и отбирающее жизнь, было одним из главных действующих лиц темного ритуала, забирающего жизнь богов. Диск луны был ярким, от недавно влитой Августом силы в Рию. Рия, последняя оставшаяся в живых, жрица Айне была связана с нею своей судьбой и своей жизнью. Умрёт Рия, и Луна тихо погаснет на небосводе. Погибнет богиня, и жизнь Рии оборвется в тот же миг.

Тонкий лунный луч осветил дальнюю стену. Луна медленно заполняла собой круглое окно, освещая все большее пространство зала. Август терпеливо ждал. Он давно научился терпению и ожиданию. Этим двум добродетелям храма Айне, где он воспитывался с детства после смерти родителей. Умение ждать сделало из Августа, никогда не забывающего даже малейшей обиды, нанесённой ему или Рии, жестокого холодного мстителя. Он умел терпеливо выжидать нужного момента, чтобы удар, нанесенный им, был внезапным и болезненным.

Так и сейчас, Август ждал этого дня несколько десятков лет, методично уничтожая храмы, вырезая жрецов и неофитов, пленяя и убивая богов. Всё для того, чтобы забрать их жизненную силу, собрать её в хранилище и исполнить своё самое заветное желание: получить Рию себе. Всю, целиком и полностью. Без остатка. Для этого нужно было вернуться назад, в прошлое. В тот момент, когда Рия ещё не прошла посвящение, и не стала жрицей Айне. Августу осталось подождать совсем немного. Ещё одна жизнь, и сфера полностью наполниться энергией богов. Хлорис была последней, кто ему мог понадобиться. Богиня, в сезон своей полной силы, даст много. Столько, сколько ему не хватает. С избытком. Август сделал ставку на сегодняшнюю ночь полнолуния, хорошо подходящую, чтобы провести сразу оба ритуала.

Через несколько долгих минут луна, наконец, оказалась ровно по центру окна. Она осветила, парящую в центре зала, точно под лунным окном, сферу. Наполнила силой, вырезанные на полу знаки, начавшие светиться серебряным светом. Лунный свет проходя через сферу собрался в тонкий яркий луч, вырывающийся в другой стороны сферы и проходящий сквозь тело прикованной богини. Линии силы пентаграммы наливались светом, от краев шли через тела людей, к центру, где, пересекаясь между собой, встретились с падающим лунным лучом.

Хлорис задрожала, забилась в кандалах, цепи жалобно зазвенели. Жуткий, протяжный крик боли вырвался из горла богини, оглушив стоящих вокруг людей. Лунный луч медленно разъедал тело, вгрызался во внутренности и вытягивал силу жизни. Богиня растворялась. Синие светящиеся частички силы плыли вверх по лучу, наполняя сферу до краёв. Хлорис уже растаяла без следа, но её крики ещё блуждали по залу, отражались эхом и возвращались к центру. И где-то там, далеко, в храмах богини, одновременно с её последним криком, замертво упали несколько десятков жрецов и неофитов. Люди обеднели ещё на одного бога. Но Август считал, что человечество освобождалось от слепой веры и поклонения тем, кто давно забыл про людские нужды и только жировал, набирая силу через искренние молитвы.

Богиня исчезла, и лунный луч, дрожа в центре пентаграммы, медленно и неотвратимо начал двигаться к краю. Время заканчивалось. Август вскинул руку вперед. Тени, послушные его воле, потекли на рисунок, выбитый в полу ритуальной залы, заполняя линии и знаки собой и полностью меняя пентаграмму. Два мага, стоящие позади Августа, с опозданием поняли, что происходит, только когда за их спинами уже выросли воины Августа, перекрывая пути к спасению.

Август, нараспев, начал читать заклинание на мёртвом языке. Повысив в середине тон, острым ножом полоснул по своей ладони и, сжав кулак, закапал своей кровью на центральную линию нового рисунка. Стражи, стоящие за спинами людей, синхронно запрокинув их головы, перерезали сонные артерии. Кровь хлынула в глубокие линии, заполняя до краев то, что оставили свободными тени. Повинуясь древнему заклинанию, сила из сферы по лучу потекла обратно, перемешиваясь с кровью и начиная светиться пурпуром. Август, заканчивая читать, на каждый удар своего сердца, делал шаг к центру рисунка, прямо под луч, под которым совсем недавно растворилась богиня. Последний шаг совпал с последним словом. Август встал точно под широкий луч света, свободно проходящий через пустую сферу. Его тело налилось ярким серебром и, внезапно, исчезло.

Лунное божество, невольный участник жестокого и кровавого ритуала, в бессилии смотрело на пустое место, где мгновением назад стоял Август.

Август почти ослеп от яркого света, резко перенесясь из тьмы в солнечный полдень. Он зажмурился и закрыл лицо руками. Глаза, давно отвыкшие от яркого солнца, начали слезиться, в них летали черные мушки. В его мире солнце давно перестало подниматься высоко в небо, лишь немного, тусклым рассеянным светом, освещая мир у горизонта. С непривычки, у Августа даже закружилась голова. Пришлось потратить время на то, чтобы немного прийти в себя.

Когда глаза немного привыкли, а круговерть в голове успокоилась, Август огляделся. Нужно было понять в какой момент времени он перенёсся. Зеленая густая листва кустов малины закрывала обзор. Август тряхнул головой пытаясь избавиться от шума в ушах и, внезапно, понял. Это не шум, это давно забытые звуки летнего полдня. Птичий щебет, шорох листвы под ветром, людской говор, стрекот кузнечиков. Одуряюще пахло свежей зеленью и сладкой малиной. Ноздри Августа раздулись, жадно втягивая густые запахи.

Ноги Августа неприятно заныли от долго сидения на корточках, он резко встал и взмахнул руками, сохраняя равновесие. Тело было худым, непривычно легким и слабым. Август недоуменно разглядывал тонкие кисти рук, ладони без привычных мозолей, нежную светлую кожу, хрупкие запястья. Несколько раз сжал ладони в кулаки прислушиваясь к движениям тела. На плечах не хватало привычной тяжести плаща, и Август, в одной хлопковой рубахе, почувствовал себя раздетым. На лицо что-то упало, и он попытался смахнуть мешающую глазам помеху. Не сразу понял, что это прядь его волос. Она была чёрной. И тоже непривычной. Цвет волос Августа изменился, когда он отдал свою душу в обмен на силу теней.

Рядом с местом, где он скрывался, раздались шаркающие шаги, и Август замер, напряженно прислушиваясь.

- Инария! - услышал он зычный недовольный женский голос. – Инария, где малина?

- Мы уже всё. Правда, Август?

Сердце Августа дрогнуло и часто забилось. Звонкий голос Рии почти оглушил. Не громкостью, а тоном и звучанием. Её голос, к которому он привык, был ровным, порой бесцветным и почти всегда тихим.

- Август… Август? - не дождавшись его ответа, звала Рия.

Ветки перед его лицом зашевелились и раздвинулись. На Августа смотрела Рия. Своими серыми, завораживающими глазами. Он вздрогнул и невольно отступил, обо что-то запинаясь. Неловко замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Рия весело рассмеялась. А Август, услышав её смех, от неожиданности, перестал удерживать равновесие и упал, завалившись на спину. Густые кусты малины не дали упасть навзничь и Август замер в глупой, неудобной позе. Рия резко перестала смеяться. Её глаза испуганно смотрели на Августа.