- Вис-айта, - сразу перешёл Август к делу.
- Ай-яй-яй, - притворно запричитал Гога, - я честный торговец, да простят меня боги… А откуда у честного Гоги запрещённые вещества? Почему бы уважаемому не сходить к лекарю? Если уважаемый плохо спит ночами...
Август молчал, пережидая поток словоблудия.
Из двери, ведущей во внутренние помещения, вышел амбал, зевая и почёсываясь. Смерил Августа ленивым взглядом. Встал в дверях, делая вид, что его совсем не интересует происходящее. Гога пожаловался ещё немного и затих.
- Сколько? – дождавшись тишины, спросил Август.
- Две, - Гога оттопырил два волосатых пальца. - И через неделю всё будет.
Август поморщился. Гога заломил цену вдвое выше, чем в дорогом Итиле.
- Сейчас, - бросил ему в ответ Август, молча соглашаясь с ценой. Он не хотел впустую ссориться из-за денег. Вис-айта, это не то, за что торгуются. Деньги были. Август - приезжий, незнакомый, поэтому и цена - выше. А порции вис-айты, при правильном использовании, ему хватит на год.
Гога кивнул амбалу. Тот лениво оторвался от стены и пройдя через всё помещение лавки, запер входную дверь, с равнодушным, скучным видом оставшись рядом с ней.
- Ва-а-ай, - протянул Гога, - уважаемый, нет у меня. Я же сказал…
- Передо мной у тебя был знахарь, - усмехнулся Август. – Неужели, такой уважаемый продавец как ты, не пополнил свои запасы?
- Я честный торговец, уважаемый, - снова запротестовал Гога.
- Честный, - согласился Август и достал кошель. Он сосредоточенно начал выставлять со своей стороны прилавка столбики золотых монет. Два одинаковый столбика неторопливо выросли перед Августом. Сверху, посередине, легла ещё одна монета и пустой кошель спрятался во внутреннем кармане.
Гога протянул руку к монетам. Мгновением позже, вместо двух золотистых столбиков, перед Августом стоял небольшой бутылёк с чёрным порошком внутри. Вскоре он занял свое место рядом с пустым кошелём. Гога кивнул амбалу и тот, потянувшись, побрёл обратно, во внутренние помещения.
Август хотел было уже уходить, когда его внимание привлекли серьги. Маленькие серьги, с красными камушками посередине крохотной раскрывшейся кувшинки. Точно такие же он купил Рии когда-то давно, когда ехал к ней в свой первый отпуск. На свои первые заработанные деньги. Август прикипел к ним взглядом, мысленно возвращаясь в те дни и вспоминая своё предвкушение от предстоящего подарка. Куда серьги потом делись он не помнил. Тогда ему уже стало не до подарков.
В глазах весёлого Гоги мелькнуло озорство, и маленькая коробочка с кувшинками полетела в руки Августа.
- Жена тоже любит серёжки, - улыбаясь, сказал он без всякого южного акцента. И добавил, провожая Августа до дверей лавки, - спасибо за покупку, дорогой.
Дома Август внимательно рассмотрел покупку. Вис-айта, сонная смерть. Порошок, заставляющий умереть во сне или спать без сновидений, в зависимости от дозировки, был хорошего качества. Свежий. Об этом говорил яркий цветочный запах, исчезающий только через два года после приготовления порошка. Скормленный бродячей собаке кусок мяса, слегка присыпанный порошком, подарил ей избавление от её нелёгкой собачьей жизни. Август остался доволен.
Сережки он подарить не решился, оставил коробочку лежать в кармане плаща.
А Рия перестала видеть сны. Каждый вечер Август сам готовил для неё чай. Раз в несколько дней добавляя несколько кристалликов чёрного порошка. Август перестраховывался. Он не знал, какие точно возможности дает Хонсу рисунок на запястье Рии. В ночь полнолуния он тщательно закрывал окна, не давая, ни единой возможности, лунному свету пробраться в комнаты. И сам оставался на ночь у постели Рии, сторожа её сон. Точно так же, как и по дороге в Тирам.
Август окружал её вниманием. Приносил цветы и мелкие подарки. В основном конфеты. Водил в уютные кофейни, где продавали воздушные пирожные и, диковинный для неё, горячий шоколад. Ещё по приезду в Тирам, он купил ей такое количество платьев, что она не успевала их носить. Они часто вечерами гуляли вдоль моря. И Август грел в своих больших ладонях её замерзшие пальцы. Невидимые границы, которые выстроила Рия, он больше не переходил. Она просто не знала, что он дал ей срок до середины лета самой полюбить его. Потом он заставит её это сделать. Любым способом.
Отсутствие снов Рия не заметила. Время, проводимое с Августом, было наполнено тихой гармонией. Она погрузилась в домашние хлопоты, женскую заботу об Августе. Её маленькая семья, состоящая из неё и Августа, обрела свой дом. Память о поцелуе Рия спрятала в глубине души и не доставала её, делая вид, что ничего не случилось. Она всё ещё не знала, как относиться к Августу. Поэтому предпочла просто закрыть глаза.
Дни становились длиннее. Солнце начинало пригревать. Цвет моря сменился с темно-серого на синий. Весна незаметно вступала в свои права. Август ждал, когда в горах стает снег. Он не собирался оставлять Рию ни здесь, в Тираме, ни где-либо ещё. Планировал взять её с собой. Поэтому, купив на рынке небольшую смирную лошадь, начал учить Рию ездить верхом. Времени было мало, но так она хотя бы сможет просто держаться в седле. Август боялся сорваться в дороге, если они снова поедут вместе.
Полнолуние, приходившееся на середину мая, Август решил провести в городе, и только потом выехать в горы. Он как обычно, приготовил ей вечерний чай, разведя в нём порошок. Дождавшись, когда Рия уснёт, плотно закрыл и зашторил окна. Всё было, как всегда. Как и четыре полнолуния подряд до этого. Август не учёл только не по весеннему летней погоды, духоты и своего долгого воздержания.
В нагретый дневным жарким солнцем дом, из-за закрытых окон, не проникал прохладный ночной ветерок. Рия спала беспокойно, постоянно стягивая одеяло. Тонкая сорочка начинала пропитываться потом и прилипать к коже, вырисовывая начавшие просвечивать тёмные ореолы сосков. В очередной раз укрывая Рию и пряча её от своего взгляда, Август случайно задел её грудь рукой. Рия застонала во сне.
Грудь была её самым чувствительным местом, и Август, в прошлом, не раз пользовался этим. Порой, напоив её афродизиаком, он долго играл с Рией, нежно оглаживая грудь самыми кончиками пальцев, лаская языком или лёгким пером. Рия стонала, выгибалась и просила большего. Август, с болезненным удовольствием, мог долго мучить её наслаждаясь просьбами, всхлипами, стонами. Ведь только тогда Рия становилась живой и жадно-отзывчивой на малейшие его прикосновения.
Сейчас вспомнив об этом Август замер. В висках, гулко стучась, бился пульс. Пах налился тяжестью, в штанах стало тесно. Август, медленно убирая одеяло, снова, уже намеренно, провёл по груди. Сосок затвердел, натягивая ткань сорочки. Рия снова застонала. Он полностью накрыл грудь ладонью, слегка сжал. Рия выгнулась, подставляясь под ласку. Втянула ртом воздух. Её пальцы смяли одеяло. Раньше Август мог только мечтать о таком. О такой её чувствительной и быстрой реакции на его касания.
- Она не проснётся, - снова услышал Август голос своего инкуба, – чего ты ждёшь?..
Да, она не проснётся. Порошок ценился и за это тоже, кроме своего смертоносного предназначения. Человек, опоенный им спал крепко, не просыпаясь. Именно для этого его использовали те, кто желал скрыть тёмную, развратную тягу к запретной любви. Особенно, если другая сторона была против. Опоить, удовлетворить свою похоть и остаться незаметным. Дочь, племянница, падчерица, сестра, просто отказавшая в близости женщина, которую хотелось наказать. Порошок не снижал чувствительности, как в обмороке или простом сне, и предотвращал нежелательную беременность. Можно было не сдерживаться. Порошком баловались и отпрыски богатых семейств со своими друзьями, найдя очередную жертву. Жертва ничего не помнила на утро, и все оставались довольны. За использование порошка полагалась смертная казнь. Если, конечно, преступника удавалось поймать.
Рия не проснётся и ничего не вспомнит на утро.
Инкуб соблазнительно мурлыкал в ухо, управляя руками Августа, которые развязали тесёмки сорочки и спустили её с плеч. Инкуб уже направлял его руки вниз, задирая подол и скользя по внутренней стороне бедра до самой промежности. Рия снова застонала и раздвинула ноги. Порошок хорошо делал своё чёрное дело. Август сглотнул, склонился над ней, припадая губами к возбуждённым соскам. Довольный инкуб отошёл и приготовился насладиться зрелищем. Руки Августа жили своей жизнью, лаская грудь, оглаживая промежность, надавливая и проникая внутрь. Как же долго он ждал этого. Август нетерпеливо двигал пальцем, подготавливая Рию к основному действу. В паху уже болело, Август расстегнул штаны и выпустил член.
