- Вот и здорово! - одногруппник расцветает на глазах, приободряясь и улыбаясь во весь рот. - Обещаю, будет весело.

Дома он всяческим образом пытается поддерживать непринуждённую, приятельскую атмосферу, но быстро выбивается из сил и засыпает на диване в гостинной, куда девушки приказали ему лечь до этого и, наконец, отдохнуть. Отрадная исследует его скудную домашнюю аптечку в попытках найти хоть что-нибудь подходящее для лечения простуды, но находит только аспирин и тот с истекшим сроком годности. Лиля же сидит напротив, сложив руки под грудью, и сверлит её уничижительным взглядом.

- Мне просто интересно, как долго ты будешь влезать в мою жизнь? - в какой-то момент нарушает она тяжёлую, неуютную тишину. - Сначала отец, потом университет, сейчас Мишка… Дальше что ещё хочешь забрать? Или лучше спросить “кого”?

Конкретное имя озвучено не было, но они обе понимают, кого Гордеева имеет в виду. Раньше бы Алёна не стала реагировать, да и, в принципе, не разрешила бы себе оказаться в такой ситуации, продолжая держать дистанцию со всеми, но сейчас, будучидругомтого, в чьей краже подозревалась, смолчать не смогла.

- Всё перечисленное тобой - не твоя собственность, Лиля, и я их не забирала и не собираюсь этого делать.

Лиля посылает ей ядовитую усмешку и колкое:

- Ты сама-то в это веришь, Отрадная?

Алёна, внутренне собравшись с силами, поднимает глаза и сталкивается с ней взглядами.

- Просто я слышу это от тебя уже не в первый раз, а вижу совершенно обратное, так что даже не знаю, что и думать, - продолжает одногруппница наигранно весело. - Куда не посмотрю, везде ты. Что бы не произошло, снова ты. За что не возьмусь, ты тут как тут. И мне это не нравится, Алёнушка. Меня от тебя уже тошнит, веришь?

- Лиля, ты…

- Я хочу от тебя избавиться и сделаю это. Рано или поздно. Но у тебя ещё есть время свалить в закат самостоятельно с гораздо меньшими потерями.

- Хватит, Лиля, - Отрадная хмурится. - Перестань. Я не…

- Что ты “не”? Не боишься?

- Не боюсь и не хочу слушать эти угрозы.

Гордеева подаётся корпусом вперёд и щурится, вглядываясь ей в лицо. Внешне - чистый ангел со своими светлыми длинными волосами и кукольным красивым личиком. Внутренне - невыносимая, сложная, опасная. От её давления невольно хочется сжаться, отвернуться и уступить, но Алёна, не зная, чем заслужила подобное отношение, поэтому только в противовес расправляет плечи и вскидывает подбородок.

Я виновата перед мамой, братом, Ромкой, но не перед тобой, Лиля.

Через тебя я не переступала.

- Откуда столько уверенности? На что надеешься? На Кира с Мишкой? Думаешь, если спрячешь за их спинами, то меня это остановит? Пойми, глупая, я же тебя, если захочу, откуда угодно достану.

- Повторяю, Лиля, я не боюсь. Можешь угрожать и неизвестно почему ненавидеть меня сколько угодно, это ровным счётом ничего не изменит.

- Отрадная…

- И, кстати, ни Миша, ни Кир здесь не при чём.

- Первый ещё может быть, да, а вот второй… - лицо одногруппницы кривится в болезненной гримасе. - Ты слепая или прикидываешься?

Отрадная хмурится ещё сильнее, не понимая на что она намекает, но чувствуя при этом себя так, будто отчасти Лиля была права. Будто, действительно, не видела в упор чего-то очень важного.

- Если прикидываешься… Если просто играешь с ним, то прекрати как можно быстрее. Кир этого не заслуживает, - тон голоса Гордеевой звучит не угрожающе, как ещё минуту назад, а искренне-горько, и зелёные глаза не пытаются убить, а лишь сканируют насквозь, что напрягает Алёну сильнее, чем все прежние запугивания. - А если ты настолько идиотка, что не замечаешь очевидного, то советую спросить у него напрямую.

- О чём спросить?

- О самом невозможном, что могло бы случиться между вами.

Услышанное застревает между рёбрами ядовитой острой стрелой, сбивая дыхание.

О самом невозможном?

Между мной и золотым мальчиком?

Алёна глупо моргает. Лиля неотрывно следит за её реакцией и, кажется, ждёт осознания. Тишина вновь повисает в воздухе на какое-то время и, когда девушке начинает казаться, что ещё немного и голова взорвётся от бурного потока мыслей, вдруг раздаётся трель дверного звонка, заставив их обеих вздрогнуть от неожиданности, а Мишу проснуться. Он тут же заходится в кашле и одногруппница спешит к нему, захватив с собой стакан воды, а Отрадная несколько заторможено направляется в прихожую. У неё нет догадок, кого она может увидеть на пороге, она сейчас слишком растеряна и дезориентирована, чтобы думать о подобном, но, стоит ей только распахнуть дверь и встретиться со взглядом весенних глаз, как абсолютно всё перестаёт иметь значение. И капризная осень, и собственное смятение, и, самое главное, Лилины слова. Сразу становится одновременно и спокойно, и до приятной щекотки внутри волнительно. А отвернуться, отвлечься, одуматься не получается. Весна же… От неё спрятатьсяневозможно.

Он выглядит гораздо лучше, чем в их последнюю встречу. Знакомо уверенно, ненамеренно стильно, привычно красиво. От той страшной боли, вины, усталости, что спалили его почти дотла, остались незначительные отголоски в виде теней под глазами, в остальном же перед ней стоял прежний Кир Авдеев. Высокий, сильный, статный. Её бывший враг. Её в настоящем друг. Её… Просто её. И все эти факты, складывающиеся в пазл новой жизни, греют, цепляют, вынуждают невольно задержать дыхание, сжать и разжать пальцы, на подушечках которых, кажется, до сих пор сохранилось тепло его кожи, и смотреть-смотреть-смотреть на него без остановки.

Как же я рада тебя видеть, золотой мальчик.

Как же я по тебе…

Его проникновенный взгляд медленно скользит по её лицу, не упуская ничего из вида, из-за чего Алёна вдруг задумывается о своей растрепавшейся косе, почти полном отсутствии макияжа за исключением прозрачного бальзама на губах и кое-где мятой после учебного дня студенческой форме. Она совершенно сейчас не красавица и мгновенно хочется посмотреться в зеркало, чтобы переплести волосы, тщательней закрасить консилером последствия недосыпа и в целом постараться как-то неожиданно свой удручающий внешний вид исправить в лучшую сторону. Ведь он такой… Такой… А Алёна…

Парень прогоняет её сомнения одной лишь улыбкой, широкой и искренней, от которой внезапно появляется странная слабость в ногах, а приятная щекотка в груди усиливается, вызывая ответную улыбку. Отчего-то чуть смущённую, робкую, но не менее искреннюю и радостную, чем у него.

- Привет, Алёна, - мягко произносит он.

- Привет, Кир, - выдыхает она.

За его спиной шумит ветер, за её слышатся голоса Миши и Лили, но они не обращают ни на что внимание. Они полностью, абсолютно, до неприличия сосредоточены только друг на друге.

- Как ты? Как Алек? - голос не слушается и скачет взволнованно вверх-вниз. - Надеюсь… Всё хорошо?

- Алек уже пришёл в себя. Я тоже, так что, можно сказать, мы оба в порядке.

- Я рада это слышать.

- А я рад тебя видеть, Отрадная.

Алёнкина улыбка становится ещё шире, отчего с непривычки тянет щёки, и сами собой расправляются плечи. Ответное признание жжётся в районе солнечного сплетения, только произнести его вслух неожиданно сложно, боязно и неловко, но Авдеев, кажется, понимает её и без слов. Уверенно и твёрдо шагает вперёд, становясь совсем близко, и закрывает за собой входную дверь. И ей бы отойти, отступить, как обычно спрятаться да только ноги не слушаются и… Не хочется. Бежать от него не хочется.

- Хотя и совершенно не ожидал увидеть тебя именно здесь.

- Миша заболел, - девушка запрокидывает голову назад из-за их разницы в росте и не без удовольствия тянет носом вкусный аромат его парфюма, смешанный с запахом чистоты, кожаного салона автомобиля и свежести с улицы. - Поэтому я… Эм… Мы здесь.